1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо Железных - Роберт Кершоу

«Нас, женщин и детей, выпустили из казематов наружу. Немцы обращались с нами как с солдатами, хотя никакого оружия у нас не было, а потом повели как пленников».

К актам великодушия немцы явно не были расположены. 45-я дивизия уже тем утром сообщила по радио в штаб 12-го корпуса о гибели «около 18 офицеров». И вообще, потери росли даже не по часам, а по минутам. Некоторое количество сдавшихся дало основание предполагать, что «боевой дух русских сломлен, а артиллерийский обстрел и увещевания через громкоговоритель в конце концов вынудят капитулировать остальных, и таким образом удастся обойтись без бессмысленных потерь».

С гражданскими пленными не церемонились. Никитина-Аршинова рассказывает: «Как только мы перешли мост, тут же вновь начался обстрел крепости». Пленных заставили лечь, над ними со свистом проносились снаряды, разрывавшиеся в камне стен цитадели. Никитина-Аршинова продолжает:

«Огонь вели орудия большого калибра. Фашисты уложили нас под самими стволами, как заложников, чтобы таким образом заставить моего мужа и остальных сдаться. Что мне оставалось делать? Ужасно было ощущать свое бессилие. С каждым выстрелом мне казалось, что голова моя лопается. У детей из носа и ушей шла кровь».

Дочь Аршиновой поседела. «А мой сын, которому тогда было пять лет, на всю жизнь оглох». Пленники с ужасом ожидали, что их отведут в сторону и просто расстреляют.

Вечером того же дня на Южном острове на участке 133- го пехотного полка вновь появились автобусы с громкоговорителями. Видно, немцам не терпелось и там повторить достигнутый успех. С наступлением сумерек металлический голос снова стал призывать защитников крепости сдаться. Однако, когда стемнело, русские предприняли несколько отчаянных попыток прорваться из крепости на север и восток, в направлении города. В отчете, представленном штабом дивизии, говорилось, что «в ходе боя огонь из орудий и стрелкового оружия полностью заглушал громкоговоритель». Стало ясно, что те, кто имел слабую волю, уже успели сдаться.

Согласно утверждению Аршиновой: «Мы выжили лишь благодаря одному пожилому немецкому солдату, которому приказали нас охранять». После того, как они оказались на другом берегу Буга уже на польской стороне, этот солдат сказал им: «В общем, думайте сами, что делать. Надумали уходить — убирайтесь отсюда!» Все стали разбегаться, а Аршинова отвела детей домой. Муж ее позже погиб при обороне крепости, во время войны эта женщина потеряла и мать, брата, сына и дочь. «Вот так я и осталась одна-одинешенька, все погибли», — так закончила она свою страшную историю[23].

24 июня ефрейтор Тойшлер и еще примерно 70 бойцов, отрезанных в первый день войны вблизи здания церкви, наконец соединились с 1-м батальоном 133-го пехотного полка, который прорвался туда под прикрытием сил артогня. Можно утверждать, что битва у стен брестской цитадели отразила в миниатюре весь безжалостный характер начавшейся войны на Восточном фронте. Сапер Гейнц Крюгер уже после войны делился впечатлениями:

«О, Брестская крепость! Это же невероятно! И те, кто ее оборонял, ведь они не хотели сдаваться. Речь шла не о победе. Они были коммунистами, и мы хотели уничтожить их как можно больше. А кто мы были для них? Фашисты! Это было страшное сражение! Пленных было немного, все бились до последнего».

Согласно первоначальному плану на штурм и овладение крепостью отводилось не более 8 часов. Шел третий день войны, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки, никто не собирался сдаваться. Русские удерживали казармы и здание гарнизонного Дома офицеров внутри цитадели, восточную часть Северного острова, часть стены на северном мосту и Восточный форт. Немецкое командование приняло решение уничтожать оставшиеся очаги сопротивления артиллерийским огнем во избежание дальнейших потерь. В конце концов, крепость не мешала передвижению войск на восток по магистрали.

В 16 часов 24 июня штаб 45-й пехотной дивизии сообщил: «цитадель захвачена» и «окруженные силы пехоты противника успешно уничтожаются». В сводке оптимистично утверждалось, что «сопротивление противника слабеет». В 21.40 вечера поступило еще более восторженное донесение: «Брестская цитадель в наших руках!» Подобные, не соответствовавшие обстановке донесения были не редкость и в последующие годы войны. Грохот пушек по-прежнему сотрясал все вокруг, его еще долго слышали в Бресте. Вскоре победное донесение скромно опровергли. Наступал четвертый день войны, а осада продолжалась.

Три группы германских армий — «Север» (Лееб), «Центр» (Бок) и «Юг» (Рундштедт) вторглись в Россию по исторически традиционным направлениям — на Ленинград, на Москву и на Киев. В свое время по северному направлению уже наступали тевтонские рыцари. Случайно или нет, в то время на экраны советских кинотеатров вышел фильм «Александр Невский», посвященный событиям XIII столетия и подвигу Александра Невского, разбившего тевтонов на льду Чудского озера. Режиссером фильма, воплотившего на экране разгром Тевтонского ордена в 1242 году, был Сергей Эйзенштейн. Явная параллель с событиями современности не ушла от зрителя. Даже боевые доспехи тевтонов, в частности стальные шлемы, носили явное сходство с амуницией солдат вермахта, не говоря уже о творимых оккупантами жестокостях в отношении мирного населения, женщин и детей. Фильм, снятый еще в довоенные годы, был запрещен для проката после подписания пакта о ненападении с Германией в августе 1939 года. Но после 22 июня 1941 года он снова обрел актуальность и немедленно появился на экранах.

Северное и центральное направления были опробованы уже гораздо позже королем Швеции Карлом XII. Довершающий удар его разбитой в 1709 году под Полтавой армии нанесла русская зима. В 1812 году армия Наполеона, наступая на Минск и Смоленск, достигла Москвы. И ее ждала все та же участь — замерзать в бескрайних лесах, отступая из сожженной Москвы. Третье, южное направление отделялось от двух первых непроходимыми Припятскими болотами общей площадью в 65 000 кв. км с севера и Карпатами с юга. Это направление вело на Украину — житницу России. На востоке этой советской республики располагался промышленный и угледобывающий район Донбасс, а еще дальше лежал Кавказ с его бакинскими нефтяными месторождениями и «нефтяная аорта» Советского Союза — Волга. На данном направлении почти не имелось серьезных природных преград, разве что Днепр. Однако опыт ведения молниеносной войны в Нидерландах показал, что и природные препятствия вполне преодолимы с помощью современной техники.

В прошедших успешных кампаниях вермахт успел накопить опыт ведения боевых действий, характерной чертой которых стало тесное взаимодействие всех трех родов войск — ВМФ, ВВС и сухопутных армий. Согласно концепции ведения современной войны, «направление главного удара» эффективно поддерживалось огневой мощью артиллерии и авиации при условии бесперебойного войскового снабжения. Масштабы и конфигурация сосредоточенных немцами сил подсказывали наносить удар по России с запада или же комбинированный удар с севера и юго-запада, что, впрочем, требовало тщательного и продуманного планирования операции, но германский Генштаб трудно было обвинить в поспешности и непродуманности. План этот включал в себя и некоторый расчет на везение, и упорное методичное стремление к намеченной цели, не нарушающее рамок первоначального замысла. Кроме того, следовало учитывать и ряд трудно- или вовсе непредсказуемых факторов, тех самых, которых Клаузевиц называл «превратностями войны». Задача управления войсками состоит в том, чтобы, сочетая тщательное планирование и организацию, упредить намерения неприятеля. В этом случае противник, несмотря на понимание развития событий, не имеет необходимых сил для нанесения ответного удара. Собственно, цель любого командующего состоит в том, чтобы получить возможность влиять на принятие решений противником, лишить его способности предпринимать соответствующие контрмеры.

Этих целей командование вермахта смогло добиться в ходе приграничного сражения к исходу третьей недели июня 1941 года. Линия фронта растянулась на 4500 км от Баренцева до Черного моря. 56 советских дивизий были эшелонированы в глубину 50 км, а второй эшелон, включая танковые силы, располагался дальше, на удалении от 50 до 100 км. Резервные корпуса дислоцировались в 150–400 км от госграницы. И времени у командования Красной Армии для необходимой перегруппировки сил и организации обороны просто не осталось. Иными словами, на границе немцы объявили своему противнику «шах и мат».

Это вскоре подтвердили и самые первые донесения в вышестоящие штабы Красной Армии. Штаб командования 3-й армии сообщал об угрозе для ее правого фланга. «У нас отсутствуют резервы и силы для организации ответного удара». В донесении указываются и причины: «Основная ударная сила армии — 11-й механизированный корпус понес тяжелые потери — за 22–23 июня 1941 г. выведено из строя 40–50 танков».