Смертельный яд - Дороти Сэйерс

Мисс Климпсон записала эти указания.

— А теперь я пойду, — промолвил Уимзи. — Все расходы берет на себя моя фирма. Если вам потребуется что-то особенное, пошлите мне телеграмму.

Выйдя от мисс Климпсон, лорд Питер Уимзи снова пал жертвой таких чувств, как Weltschmerz [5] и жалость к самому себе. Однако теперь они приняли форму мягкой, всепоглощающей грусти. Убедившись в своей беспомощности, он решил сделать добро, прежде чем уйти в монастырь или удалиться в антарктические просторы. Поэтому он отправился в Скотленд-Ярд и спросил старшего инспектора Паркера.

Паркер был в своем кабинете, читал только что поступивший рапорт. При виде Уимзи на его лице появилось скорее смущение, чем радость.

— Ты по поводу пакетика из-под порошка?

— Не совсем, — ответил Уимзи. — Думаю, нам никогда не удастся о нем что-нибудь узнать. Нет, я по более… э-э… деликатному делу. Оно касается моей сестры.

Паркер вздрогнул и отодвинул рапорт.

— Мисс Мэри?

— Да. Я так понял, она встречается с тобой… э-э… ну, обедает…

— Мисс Мэри раза два удостоила меня этой чести, — ответил Паркер. — Я не думал… я не знал… теперь я понимаю…

— Интересно, понимаешь ли, — с серьезным видом промолвил Уимзи. — Видишь ли, Мэри очень хорошая девочка и…

— Уверяю тебя, ты можешь мне этого не говорить, — перебил его Паркер. — Неужели ты полагаешь, что я неправильно истолковал ее доброту? Просто теперь женщины из самых высоких слоев общества обедают со своими друзьями, и мисс Мэри…

— Я не собираюсь чинить препятствий, — возразил Уимзи. — Во-первых, Мэри бы этого не поняла, а во-вторых, это вообще глупо. Но поскольку я ее брат — конечно, на моем месте должен быть Джералд, но Мэри с ним не ладит и вряд ли станет делиться своими тайнами, особенно учитывая, что это тут же будет передано Элен… Так что я говорил? Ах да, как брат Мэри я должен ей помочь.

Паркер задумчиво делал дырки в старой промокашке.

— Перестань, — сказал Уимзи. — Ты портишь ручку. Лучше возьми карандаш.

— Вероятно, я не должен был рассчитывать… — пробормотал Паркер.

— На что ты рассчитывал, дружище? — по-воробьиному склонив голову набок, осведомился Уимзи.

— Ни на что предосудительное! — горячо воскликнул Паркер. — Что ты подумал обо мне? Я понимаю, с твоей точки зрения мисс Мэри Уимзи не должна обедать в ресторанах с полицейским, но если ты считаешь, что я мог позволить себе то, чего не позволил бы в присутствии…

— … ее матери, ты клевещешь на чистейшую женщину и наносишь оскорбление другу, — договорил за него Уимзи. — Какой ты викторианец, Чарльз. Тебя надо держать под стеклянным колпаком. Конечно же, ты ничего себе не позволил. Только мне бы хотелось знать почему?

Глаза у Паркера полезли на лоб.

— Уже пять лет ты смотришь на мою сестру, как баран, и вздрагиваешь всякий раз, когда слышишь ее имя. Это некрасиво и глупо. Ты нервируешь бедняжку и вынуждаешь меня сомневаться в твоей сообразительности. Людям не нравится, когда мужчины колеблются в отношении их сестер, особенно когда они так долго колеблются. Это неприлично. Это раздражает. Почему не сказать: «Питер, старая ты морковка, я решил надеть на себя оковы семейных уз и стать твоим братом»? Что тебя останавливает? Джералд? Он, конечно, осел, но на самом деле не такой уж он плохой. Элен? Она, конечно, не подарок, но ты не часто будешь с ней видеться. Может, я? Что до меня, я вообще собираюсь стать отшельником — кажется, был уже Петр Отшельник? — так что я не буду тебе мешать. Открой же рот, дружище, и мы разрешим все проблемы. А?

— Ты спрашиваешь меня…

— Я спрашиваю тебя, каковы твои намерения! — рявкнул Уимзи. — Если это не по-викториански, мне на это наплевать. Я понимаю, что ты дал Мэри время оправиться после всей этой несчастной истории с Каткартом и Гойлсом, но, милый мой, так ведь можно и переборщить. Не надеешься же ты, что она будет ждать тебя вечно? Или ты ждешь високосного года?

— Послушай, Питер, не будь идиотом. Как я могу просить твою сестру выйти за меня замуж?

— Как? Ну, это тебе видней. Можешь сказать: «Поженимся, старушка?» Современно, просто и бьет наповал. Можешь опуститься на одно колено и спросить: «Не удостоите ли вы меня чести стать моей женой?» — это мило и старомодно и в свое время даже звучало оригинально. Можешь написать ей письмо, послать телеграмму, позвонить, по телефону. Выбор формы я предоставляю тебе.

— Ты шутишь.

— О господи, неужели мне никогда не удастся избавиться от репутации домашнего шута! Чарльз, ты очень огорчаешь Мэри. Я хочу, чтобы ты женился на ней и покончил с этим.

— Огорчаю? — закричал Паркер. — Я… ее?..

Уимзи со значением постучал пальцем по лбу.

— Дерево, настоящее дерево! Кажется, последним ударом я его прошиб. Да, ты… ее… огорчаешь… теперь понял?

— Питер, если ты действительно считаешь, что…

— Не пытайся увильнуть, со мной этот номер не пройдет, — перебил Уимзи. — Прибереги его для Мэри. Я выполнил свой братский долг, и на этом все. Теперь успокойся и возвращайся к своему рапорту…

— О господи, конечно! — откликнулся Паркер. — Он на самом деле для тебя.

— Так что же ты молчал?

— Ты не давал мне и слова сказать.

— И что?

— Мы нашли пакетик.

— Что?

— Мы нашли пакетик.

— Действительно?

— Да. Один из барменов…

— К черту барменов. Ты уверен, что это тот самый пакетик?

— Да, мы уже идентифицировали его.

— Провели анализ?

— Да.

— Что там было?

Паркер взглянул на него с затравленным видом человека, вынужденного сообщать плохие новости, и неохотно ответил:

— Питьевая сода.

ГЛАВА 16

Мистер Крофтс осуждающе сказал: «Я же говорил вам», что было вполне объяснимо, и сэр Импи Биггз учтиво добавил: «Да, не повезло».

Описывать жизнь лорда Питера Уимзи в последующую неделю было бы жестоко и непоучительно. Вынужденное бездействие приводит к вспышкам раздражительности даже самых достойных людей. Бездумное счастье старшего инспектора Паркера и мисс Мэри Уимзи тоже не способствовало утешению, тем более что оно сопровождалось утомительными потоками нежности, изливавшимися на самого Уимзи. Как герой Макса Бирбома, Уимзи стремился лишь к одному, чтобы его не трогали. Слегка взбодрило его лишь сообщение трудолюбивого Фредди о том, что мистер Норман Эркхарт действительно был связан с крушением фонда «Мегатериум».

С другой стороны, жизнь мисс Китти Климпсон, по ее собственным словам, «била ключом». Письмо, написанное ею на следующий день после приезда в Уиндл, дает нам возможность судить о подробностях.

«Хиллсайд Вью, Уиндл, Уэстморленд

1 января 1930 года

Дорогой лорд Питер, не сомневаюсь, что вы с нетерпением ждете моего письма, и хотя я пробыла здесь всего один день, думаю, дела обстоят не так уж плохо, учитывая все обстоятельства.

Я приехала в понедельник поздно вечером после отвратительного путешествия и весьма неприятной задержки поезда в Престоне, хотя благодаря вашей доброте я ехала первым классом и поэтому совсем не устала. Трудно даже вообразить себе, как все меняется при добавлении небольших удобств, особенно когда стареешь и привыкаешь к неудобствам, от которых я так страдала во времена своей бедности. Мне казалось, что я еду прямо-таки в порочной роскоши! Вагон хорошо отапливался, так что было даже слишком жарко, и я бы опустила окно, но толстый джентльмен, сидевший напротив, был до самых бровей закутан в шарфы и категорически возражал против свежего воздуха! Современные мужчины такие теплолюбивые растения, совсем не то что мой милый папочка, который не разрешал топить в доме до 1 ноября и после 31 марта, даже если термометр показывал ниже нуля!

Несмотря на поздний час, я без труда получила удобный номер в привокзальной гостинице. В прежние времена появление в полночь незамужней дамы с чемоданом вряд ли бы сочли приличным, но теперь все изменилось! Я очень благодарна за то, что дожила до этих перемен, — что бы ни говорили старики о скромности и манерах женщин во времена королевы Виктории, те, кто помнит эти времена, знают, насколько трудны и унизительны были тогда условия жизни!

Вчера утром в соответствии с вашими указаниями я первым делом отправилась искать подходящий пансион, и со второй попытки мне повезло. Это изысканный, хороший дом, где постоянно проживают три пожилые дамы, хорошо осведомленные, о чем говорят в городе, — а что может быть для нас выгоднее!

Обустроившись в своей комнате, я отправилась на разведку. По дороге мне попался очень учтивый полицейский, и я спросила его, как добраться до дома мисс Рейберн. Он его хорошо знал и посоветовал мне сесть на автобус, доехать за пенни до паба «Герб рыбака», а оттуда пройти пять минут пешком. Я последовала его совету, и автобус довез меня прямо до перекрестка, где стоит «Герб рыбака». Кондуктор был также очень любезен и показал мне дорогу, так что я без труда нашла дом.