Агния Барто - Борис Иванович Соловьев

сущности, и в связи с порождающими его условиями. Вот что придает этим стихам углубленное значение, жизненность, правдивость.

Невозможно — да и не к чему — пересказывать множество занятных, а то и анекдотических историй, послуживших сюжетной основой стихов А. Барто, но они многому учат своего читателя, и не только юного, но и совершенно взрослого, заставляют его задуматься о тех вещах и явлениях, которые, казалось бы, не имеют столь уж существенного значения. Ну подумаешь, какая-то скучная тетя превратила долгожданный праздник в очередное мероприятие — с заранее подготовленными и тщательно разученными танцами и песнями, когда ребята не могут высказать ни одного своего слова («Елка»), а некая пионервожатая решила ставить отметки за «добрые поступки»! Все это вроде бы мелочи, не заслуживающие особого внимания, но на самом деле это не так. И равнодушие к живым потребностям ребят, и увлечение всякого рода «показухой», и подмена живой работы бюрократическими затеями и «мероприятиями», которые так остро подмечает и разоблачает поэтесса в школьной и пионерской жизни,— все это оставляет свой след в детской душе, омрачает «будни и праздники» наших ребят, отзывается в их впечатлительных сердцах и неокрепших душах, а потомку и несет с собой немалую опасность для них.

Как видим, многие стихи А. Барто носят не только остро сатирический, но и явно публицистический характер — в них поднимаются вопросы воспитания «настоящего человека» и изобличается все то, что стоит на пути к решению этой задачи; так же, как и многие наши публицисты (а подчас почти теми же самыми средствами), поэтесса раскрывает широту и значение основ нашей жизни, устремлений народа, а вместе с тем показывает, каким нищим, жалким, ограниченным становится внутренний мир того человека (маленького или взрослого!), который замкнулся в узких пределах своих собственных желаний, стремлений, интересов, не хочет вмешиваться в дела и течение окружающей его жизни, а то и попросту боится ее (подобно известному Ивану Петровичу из старых стихов А. Барто).

Чем же вызвано появление и укрепление публицистической (и сатирической) ноты и темы в стихах А. Барто?

Во многом, надо полагать, тем, что ни одному малолетнему читателю не придет в голову обратиться к произведениям чисто публицистического жанра, который, как правило, и не приспособлен для детского восприятия. А вот «публицистические» стихи А. Барто он воспримет глубоко и заинтересованно, ибо в них «публицистика» словно бы спрятана, растворена в занятном сюжете, лукавой улыбке, остром слове, мастерски слаженном и играющем стихе.

Все, что происходит в стихотворениях, где рассказаны сотни занятных, веселых, а порою и грустных историй, поэтесса подытоживает точно и выразительно:

Есть такие люди — Им все подай на блюде. Тот мямля, тот тупица, А этот бестолков. Нельзя ли обходиться, Друзья, без ярлыков? Беда, товарищи, беда! Все ссорятся часами. Из-за чего пошла вражда, Давно забыли сами. ...если плата вам нужна, Тогда поступку грош цена. Нет, отражают зеркала Не только наши лица. И наши мысли и дела В них могут отразиться, Так и живет: на всем готовом Всегда во всем разочарован. ...он каждому с охотой Даст совет со стороны. Если б он еще работал, Ему бы не было цены!.. Когда вину свою признать Не хватает духа, Можно муху обвинять: «Виновата муха!» Говорить не трудно речь, Трудно блинчиков напечь! и т. д.

А забавная история о пионере-горнисте, который, после того как просигналил подъем, сам завалился спать и так захрапел, что разбудил чуть ли не всю округу, завершается открытым наставлением:

Если с пламенным призывом Ты спешишь куда-нибудь, Ты и сам не будь ленивым, Сам проснуться не забудь!..

И такого рода «наставления», чуждые навязчивости, сухости, нарочитой дидактики, словно бы сами собою рождающиеся по ходу и в итоге повествования, складываются в стихах А. Барто в целый кодекс морали, поведения, образа жизни, что и определяет крайне характерные черты ее творчества.

Эти и многие другие сентенции, высказанные по самым разнообразным поводам и в различной обстановке, не порывая связи с вызвавшими их к жизни конкретными обстоятельствами, вместе с тем обретают и гораздо более широкое значение, воспринимаются как та школа жизни, чьи уроки запоминаются надолго, воздействуют на внутренний мир того читателя, который хоть единожды прислушается к ним, отзовется на их призыв. Так возникают заключения, афоризмы, те сжатые положения, которые могли бы стать, а зачастую и становятся присловием, пословицами и поговорками нашей детворы.

Для А. Барто нет никаких сомнений в том, что многие позднейшие искривления в психологии человека, те болезненные процессы, в результате которых он обращается в мещанина и стяжателя, не творца, а «потребителя», подчас зарождаются в очень раннем возрасте,— если то доброе и плодотворное, что было в нем, приглушено дурным воспитанием (в самом широком смысле этого слова). В этих условиях дурное разрастается, стремится заглушить и вытеснить все остальное в душе ребенка, захватить над ним неограниченную власть. Жажда вовремя разглядеть