Моби Дик - Герман Мелвилл

Глава тридцать седьмая

Встреча с «Альбатросом»

У островов Крозе, к юго-востоку от мыса Доброй Надежды, мы повстречали парусник, который звался «Альбатросом». Он медленно приближался к нам, и, стоя на верхушке фок-мачты я мог хорошо разглядеть это замечательное для новичка зрелище; китобоец, уже нескол» ко лет находившийся в плавании.

Корпус его был выбелен волнами, точно скелет моржа, выброшенный на песок. Потоки красноватой ржавчины прочерчивали светящиеся мертвенной белизной борта, а рангоут и снасти напоминали покрытые инеем ветви старого дуба. На судне были поставлены только нижние паруса. Обросшие бородами дозорные, стоявшие на трех его мачтах, казались одетыми в звериные шкуры, так за четыре года была изодрана и заплатана их одежда. Стоя в прибитых к мачтам железных кольцах, они раскачивались над бездонной пучиной и хотя, проходя у нас за кормой, «Альбатрос» настолько приблизился к «Пекоду», что мы, шестеро моряков, повисших в воздухе, могли бы перепрыгнуть с мачт одного корабля на мачты другого, эти несчастные не сказали ни слова нашим дозорным, уныло разглядывая нас в молчании-

— Эхой, на корабле! Не видали Белого Кита? — услышал я снизу голос Ахава.

Но лишь только этот вопрос долетел до слуха капитана «Альбатроса», который стоял, перегнувшись через фальшборт, с рупором в руках, как рупор выскользнул и полетел за борт. Напрасно капитан что-то кричал в ответ Ахаву» сильный ветер относил его слова в сторону. Между тем расстояние между кораблями все увеличивалось. Матросы «Пекода» в молчании отметили про себя зловещую неудачу, постигшую нас при первой же попытке справиться о Моби Дике. Ахав мгновение колебался, потом, по-видимому» определив, что «Альбатрос» приписан к порту Нантакета и на‘ правляется домой, снова поднес рупор к губам и прокРичал:

— Эхой, на корабле! Я — «Пекод», иду вокруг света! Передавайте, пусть пишут в Тихий океан! А если через три года в это время я не вернусь, то пусть… 

В это время стайка маленьких безобидных рыбок, давно уже сопровождавших «Пекод», следуя своим непостижимым законам, беспокойно трепеща плавниками, кинулась прочь от нас и быстро пристроилась к «Альбатросу». Увидев это, Ахав не закончил своей речи. В прошлом он, конечно, не раз наблюдал подобные маневры маленьких спутников, но теперь каждая мелочь казалась ему исполненной глубокого смысла.

— Бежите от меня? — пробормотал он, глядя в воду. В голосе его была такая мрачная, такая безнадежная скорбь, какой он еще никогда не выказывал. И, обернувшись к руле-вому, который держал судно в ветре, чтобы замедлить его ход, он вдруг вскричал с отчаянной яростью:

— Руль к ветру! Курс вокруг света! Так держать!

Вокруг света! Этих слов достаточно, чтобы вызвать волнение и гордость. Но куда ведет кругосветное плавание? Сквозь бесчисленные опасности оно ведет нас, по существу, назад, туда, откуда мы идем, и что оставили мы за кормой, то ожидает нас и впереди.

Когда бы наш мир был бесконечной плоской равниной и, отправляясь на восток, мы открывали бы все новые и новые земли и находили бы зрелища все сладостнее и заманчивее, вот тогда в нашем плавании был бы толк. Но, преследуя безумную мечту или пускаясь в гибельную погоню за демоническим призраком, мы путешествуем по кругу и в лучшем случае лишь возвращаемся к прежней гавани, а в худшем — получаем пробоину в днище и идем ко дну.

Глава тридцать восьмая

Повесть о Стилкилте и Рэдни

Район мыса Доброй Надежды напоминает в некотором роде перекресток больших дорог, где можно встретить больше кораблей, чем в каком-либо другом месте.

Только что скрылся на горизонте «Альбатрос», как мы увидели другое судно, китобоец «Таун-хо». В этом названии воскрешен старинный клич, которым в прежние времена дозорные оповещали команду о появлении кита. 

Поскольку шторм в это время утих, «Пекод» и «Таун-хо», как это принято китобоями всего мира, обменялись приветствиями, легли в дрейф, и часть команды «Таун-хо», во главе с капитаном, поднялась на борт «Пекода», а часть команды «Пекода», во главе со старшим помощником, под-нялась на борт «Таун-хо».

Во время этих дружеских встреч мы услышали немало нового о Моби Дике, но больше всего поразила меня одна история, в которой Белый Кит словно служил оружием высшего суда, исполнителем божьего приговора.

Когда «Таун-хо» промышлял в экваториальных водах, как-то, откачивая, как положено, из трюма воду, матросы заметили, что воды в трюме набралось гораздо больше, чем обычно. Было высказано предположение, что меч-рыба по-вредила обшивку. Капитан приказал поставить все паруса и взять курс к ближайшему порту, чтобы там встать на ремонт.

Путь предстоял не близкий, и все же капитан был спокоен, уверенный, что судно благополучно достигнет гавани, ибо прекрасные помпы работали исправно, а тридцать шесть матросов могли без особых усилий, сменяя друг друга, выкачивать воду из трюма, будь даже течь в два раза больше. Так что «Таун-хо» несомненно добрался бы до порта без всяких неприятностей, если бы властная грубость Рэдни, старшего помощника капитана, не вызвала жестокой мстительности матроса Стилкилта, отчаянного парня из Буффало.

Однажды Стилкилт вместе с другими матросами работал у помпы. Это был высокий белокурый красавец с благородным профилем и золотистой бородой. Рэдни же был уродлив, как мул, и так же упрям и злопамятен. Он терпеть не мог Стилкилта, и тот знал это.

И вот Рэдни подошел к насосам. Стилкилт не подал виду, что заметил его и, как ни в чем не бывало, продолжал зубоскалить.

— Ну и хлещет, ребята! — болтал он. — Этак, пожалуй, через день-два все мы пойдем ко дну. Ну да ничего, не про-падем. Уж Рэдни позаботится о нас. В такого красавчика сразу влюбятся все рыбы, от кильки до акулы. Говорят, что у него дома стены увешаны зеркалами, и он глядится в них с утра до вечера.

— Эй вы, бродяги! — заорал Рэдни. — Поменьше болтайте, а не то отведаете моего кулака.

Он остался невдалеке, и матросы трудились на совесть.

Вскоре послышалось их тяжелое хриплое дыхание, свидетельствующее о высшем напряжении сил.

Наконец, вместе с остальными задыхаясь от усталости, Стилкилт отошел от насоса и присел на шпиль, отирая со лба пот. В этот самый момент Рэдни направился к нему неторопливым шагом человека, исполненного чувства собственного значения, и надменно приказал взять метлу и вымести палубу, а заодно уж и убрать лопатой следы, оставленные свиньей, которую кто-то выпустил из клетки.

Палуба на китобойце подметается регулярно каждый вечер, и только свирепый шторм может воспрепятствовать выполнению этой работы. Известны случаи, когда приборка производилась на кораблях, буквально идущих ко дну. Но с давних пор орудовать метлой на всех судах предоставляется юнгам. Таковы незыблемые морские традиции. К тому же следует сказать, что на помпах «Таун-хо» работали самые здоровые и сильные матросы, и атлетически сложенный Стилкилт неизменно назначался старшим среди них, что освобождало его от выполнения всяких мелких поручений, которые может выполнить менее сильный и опытный моряк.