Пираты Тагоры - Антон Первушин

Раздались выстрелы, и Птицелов понял, что ошибся. А точнее – почти ошибся. Дэки повалились, срезанные автоматной очередью. Птицелов завертел головой, высматривая, кто это нежданно-негаданно пришел к нему на помощь. В это же время живой «щит» затрясся, точно в эпилептическом припадке, задергал руками-ногами в беззвучной агонии. Птицелов выпустил дэка и отпрянул. Делинквент рухнул, выгнулся дугой и раскрыл рот – распахнул так, как ни одному человеку не под силу. Из глотки вырвалась покрытая слизью, опутанная сетями сосудов мокрица. Метнулась к Птицелову, взбежала по ботинку, потом – по брючине комбеза, стремительно перебирая жесткими, точно стальные прутья, лапами.

Птицелов понесся вниз по склону. Он должен был убраться отсюда как можно скорее. Страх, который был ему подвластен во время путешествия через кризис-зону, вдруг взял верх над разумом. Причем – одним махом. Это было какое-то дремучее всепоглощающее чувство…

Новый дэк в отвратительном, дырявом и загаженном комбинезоне кинулся ему под ноги. От дэка разило смертью, он был чужим… Таким чужим, что страх удвоился или даже утроился. Птицелов не успел увернуться, перед глазами мелькнуло сияющее тропическим Мировым Светом небо, потом – поросший пожухлой травой склон холма.

Он распластался, врезавшись подбородком в землю.

Ему заломили руки, перевернули на спину. На миг в поле зрения появились два лица. Чужие, чужие! Отвратительные! Воняют смертью!..

Взлетело и упало мачете. Ударило его поперек груди.

Ужас и паника достигли апогея. Но бояться и паниковать дальше не имело смысла: каждую мышцу скрутило судорогой, кости затрещали, стиснутые челюсти разомкнула зевота агонии.

Птицелов со всхлипом втянул в себя воздух. Сел, очумело огляделся. От всепоглощающего страха не осталось и следа. Равно как и ощущения неминуемой гибели. Вся эта муть куда-то подевалась, растворилась в ярком сиянии небес.

– Видишь, я ведь говорил, что он от меня далеко не убежит… – сказал Роод, обращаясь к Туку Хаану.

Следопыт крутанул вокруг запястья рукоять мачете.

– Оно не успело толком присосаться, – ответил Хаан. – А если бы жук запустил ему усики в спинной мозг, как остальным… Как ты там, эксперт? – он упер руки в колени, пытливо заглянул Птицелову в лицо. – Кем себя больше ощущаешь: человеком или жуком?

Роод тихонько рассмеялся.

Оба «аспида» сменили камуфляж на дэков-скую одежонку. И обоим она оказалась не по размеру. Но спецназовцам было плевать на такие неудобства. Они прошли через кризис-зону след в след за Птицеловом, чтобы прикрыть его в самый опасный момент. Если бы не «аспиды», то бежал бы он сейчас тенистыми тропами через укрощенные джунгли… на доклад к «администрации». Да-да, обрывки чужих мыслей все еще крутились в его голове. Они были как опадающая листва – уже не живая, но все еще яркая.

Птицелов принялся отдирать от комбеза перерубленную пополам мокрицу. На ее лапках было что-то вроде коготков, которые цеплялись за ткань, точно якоря. Поэтому пришлось поднатужиться.

– В общем, план таков… – сказал Птицелов после паузы. – Нужно добыть одного жучка.

Это не грязевики. Какие-то капризы местной мутировавшей насекомоподобной формы жизни. Иномирянами тут и не пахло. К счастью или увы. Сотрудники Отделов «Массаракш» и «Массаракш-2» имели право с чистой совестью умыть руки. Но поскольку они столкнулись с масштабным беспрецедентным явлением и здесь были еще замешаны артефакты из кризис-зоны, следовало прихватить образцы этой самой мутировавшей формы жизни. В Департаменте Специальных Исследований она бы вызвала некоторый интерес. А может, и в Академии наук на мокрицу захотели бы посмотреть.

Роод и Хаан переглянулись.

– Дохлый жук, надо думать, тебе не нужен, – брякнул Роод.

– Ага, – кивнул Птицелов. – Мы должны прихватить живого и лучше – вместе с человеком.

– Оно может вылезти из человека в любой момент, когда вздумается! – возразил следопыт. – И мы ничего не успеем сделать.

– У нас есть ампулы со снотворным, – продолжил Роод. – Только подействует ли снотворное на жуков? Они ведь, массаракш, жуки!

– Да, тут надо действовать наверняка, – согласился Птицелов, про себя отмечая, что бойцы Фешта умеют не только стрелять без промаху, но и мыслить в верном ключе. А потом прищелкнул пальцами и добавил: – Дэки таскают жуков в термосах, я сам видел.

– Зачем? – удивился Роод.

– Не знаю, я не ученый. – Птицелов пожал плечами. – Наверное, без носителя им не так уж хорошо живется.

– Да. – Тук Хаан поморщился. – В чьих-то потрохах теплее.

Роод сплюнул.

– Добудем такой термос, – договорил Птицелов. – В нем и доставим в целости и сохранности, как сосиску в упаковке…

– Вертушка! – перебил Птицелова следопыт.

Звуки стрельбы стали привычным фоном, поэтому нарастающий гул они услышали, лишь когда машина достигла границы кризис-зоны.

Очевидно, это был очередной разведчик, отправленный командованием округа, чтобы посмотреть вблизи на «антенны». А может, и эвакуатор, посланный за двумя «аспидами» и экспертом из Отдела «М» по требованию командира группы специального назначения – всякое могло быть.

В небеса рванулась огненная стрела. Ракету выпустили из джунглей, из-под сплошного покрова колышущейся волнами зелени. Вертолет лег на вираж. Ракета выписала в воздухе крендель и вздулась огненным шаром над верхушками деревьев. Но в ту же секунду взмыла вторая стрела. Вертолет снова вильнул; ракета взорвалась у него под брюхом. Куски обшивки, вращаясь, посыпались на джунгли – со склона холма каждый эпизод короткого противостояния был виден как на ладони, – из пробоин хлынул густой, будто кровь, черный дым.

– Сейчас грохнется… – заключил Роод.

Но вертолет пролетел еще километра полтора, двигаясь в их сторону. Потом вошел в режим авторотации, потерял высоту и встрял носом в лиман, отделенный узкой полосой зелени от пляжа. Прежде чем место падения машины скрыла завеса из грязных брызг и клубов пара, Птицелов увидел, как разлетаются в разные стороны вывороченные лопасти и переламывается хвост.

Над лиманом заметались крысланы, и даже грозный мезокрыл поспешил убраться в более безопасное место.

– Вперед! – приказал «аспидам» Птицелов.

И они побежали.

Джунгли притихли. Обожженные огнеметами, посеченные пулями и осколками, страшные радиоактивные чащобы «Южного парка» были поставлены на колени… гигантскими мокрицами?

Профессор Поррумоварруи сказал бы, наверное, так: «Мы имеем дело с конкурентной борьбой порожденных радиацией окказиональных видов за одну и ту же экологическую нишу – южные джунгли».

Но причем здесь тогда артефакты и непонятные технические сооружения кризис-зоны? Или мокрицы интересуются наукой? А что, это было бы даже забавно…