Главные правила жизни - Диана Машкова

Думаю, что на мое формирование очень повлияла Одесса. Я не могу к ней относиться беспристрастно, я люблю ее, я там родился и вырос. Это прекрасный город, очень доброжелательный к людям, город, в котором живут другой, человеческой, жизнью. Я не знаю второго такого, в котором соединен душевный курортный быт с богатой культурой и историей.

Переезд из Одессы в Москву в 10 лет был страшным стрессом. Я жил в солнечном теплом городе, где у меня были свой двор, друзья и школа. И все это в одну секунду оборвалось, и я попал в совершенно иной мир, где никого не знал. Мы поселились в Тропареве, где все дома были одинаковыми, все время шел серый дождь, и я ощущал себя как в эмиграции. К тому же я говорил на одесском дворовом языке и надо мной все смеялись.

С тех пор как я серьезно влез в кино, все сильные страсти переместились туда. Я могу чего-то хотеть, но уже не столь остро или даже спокойно обойтись и без этого.

Кинематограф – это экстрим. Поэтому я не знаю людей, которые бы серьезно занимались кино и при этом ходили бы два раза в год на байдарках, в горы и т. д. Офисному менеджеру хочется сесть на лодку, покорять что-то: ему нужен адреналин. А в кино люди каждый день его получают.

Михаил Турецкий

«Чувство локтя можно обрести только в коллективе: совместное творчество приносит реальное счастье»

Музыкант, дирижер, продюсер арт-группы «Хор Турецкого» и «Сопрано 10», шоумен. Народный артист России. Награжден орденом Почета

Кто-то сказал, что музыка может превратить зверя в человека. Это действительно огромная сила, мощнейший эмоциональный инструмент, который способен менять сознание.

Мой пьедестал почета среди композиторов-классиков — это Вагнер, Малер, Берлиоз, Брамс как романтик и из русских – Стравинский, Рахманинов и, конечно, Чайковский как родоначальник мелоса.

Никто так точно, как Мусоргский, не передавал музыкальную интонацию, особенности разговорной речи в опере. К тому же в его «Песнях и плясках смерти» уже закладывался хард-рок.

Люди выбирают музыкальное сопровождение своей жизни согласно своему темпераменту. Но и музыка порой влияет на настроение: под ее воздействием можно совершить множество важных поступков, принять серьезные решения.

Для меня понятия «плохой» и «хороший» относительно человека – очень условное деление. Я не пользуюсь этими словами, потому что понимаю: в любом человеке с недостатками есть что-то хорошее.

Мой отец никогда ни про кого не говорил плохо. А когда видел, что это не его среда или человек, то отстранялся, отгораживался от этого. Он к людям относился с одобрением. Я в этом беру пример с отца.

Если не получается выстроить отношения с кем-то, всегда виню себя: значит, был недостаточно силен и дипломатичен, чтобы вытащить из человека то, что мне нужно, или не смог повлиять на него. Важно – найти подход к каждому.

Я и «Хор Турецкого» никогда не хотели эмигрировать. Даже в 1990-е, когда в России были очень сложные времена и для жизни, и для творчества, а в Америке нам предлагали достойную работу и хорошие условия существования, этот вопрос не стоял.

Я человек вспыльчивый, но отходчивый. Наверное, во мне есть и какая-то жесткость, потому что, если бы был мягкотелым, не смог бы стать руководителем такого большого коллектива, а теперь уже двух. Они понимают, что за мной здравый смысл и справедливость. Они знают, что диктатура на уровне тупого орудия у нас совершенно отсутствует.

В своей маленькой келье никогда не создашь значимый продукт: надо нюхать воздух, ощущать, что происходит вокруг. Я не очень люблю тусовку, но многое рождается именно там. Кто-то может случайно дать творческую идею, и просто надо иметь большие уши, чтобы это услышать.

Успех – за кругозором. А есть люди, которым ничего не интересно: они копаются только в своем. К сожалению, у меня очень большая нагрузка, не хватает времени, но использую любой минимальный шанс попасть на какой-то концерт или спектакль. Мне все это надо.

То, что я начальник, безусловно, накладывает отпечаток на дружбу с ребятами из «Хора Турецкого», с которыми я начинал. Панибратство у нас полностью отсутствует, но я им благодарен за то, что они могут включить «Миша» где надо, а где надо – «Михаил Борисович», то есть понимают, что я вожак, потому ко мне должно быть уважение, а не похлопывание по плечу.

Чувство локтя можно обрести только в коллективе: совместное творчество приносит реальное счастье. Я уверен, что в коллективе человек чувствует себя намного лучше, чем когда строит сольную карьеру. Хорошо, конечно, петь одному, но здесь есть команда, как в футболе: тебя всегда могут поддержать, а потом ты поддержишь других.

Я никогда не отменял концерта. Даже когда умер отец, у нас были гастроли в Европе. Узнав, я заперся в гостинице, выплакался там, на репетиции ничего не мог из себя извлечь, а когда начался концерт, внутри включился какой-то аварийный режим. Я взял себя на четыре часа в руки, и никто ничего не увидел. Это профессионализм. Только в конце я сказал: «Папа, этот концерт посвящается твоей памяти».

Человек слаб: ему нужно признание, любовь, внимание. Что это – честолюбие или тщеславие? Все вместе. Артисту важно, чтобы то, что он делает, оценили люди на самых разных уровнях. Я вижу, как охранник в зале начинает «размораживаться», я получаю письма от влиятельных и знаменитых людей. Мне все это важно.

И мужчины, и женщины мыслят примерно одинаково. Да, женщина – это совершенно другой мир, но никакой женской логики не существует. Несмотря на то что я много лет женат и у меня четыре дочки, стал по-настоящему понимать женщин, когда у меня появился ансамбль «Сопрано 10».

У мужчины более выгодная позиция для занятия карьерой: он может спокойно развиваться в любимом деле всю жизнь. А женщина начинает карьеру, но в самый плодотворный для этого момент у нее может все обломиться, потому что нужно отвлекаться на семью, детей. Именно по этой причине очень часто женщины не могут состояться в профессии. Но тем, кто умеет все совмещать, нужно ставить памятник при жизни.

Мир так устроен, что женщина – вдохновитель, и она может мужчину возвысить, если захочет. Но также может помешать и даже уничтожить, если заблагорассудится.

Точно знаю, что все решения я принимаю самостоятельно, какую бы ни разводил демократию, с кем бы ни советовался. Никто на это не может повлиять. Мне кажется, что супруга мне не мешает, а, когда нужно, помогает.

Я повторяю модель семьи своих родителей. Папа занимался обеспечением семьи, делал все, чтобы был достаток, а мама – хозяйством и детьми. Мне кажется, что мама фанатично любила детей, а муж был у нее на третьем месте. И отца это устраивало, потому что он ценил в ней эту любовь к детям.

Некоторые двери я не могу открыть до сих пор, но меня это устраивает. Если бы к своему возрасту я уже все познал, то заскучал бы. А так у меня впереди еще много непокоренных вершин, и мне интересно жить.

Людмила Улицкая

«Я бы хотела, чтобы люди научились думать. Если я хоть чуть-чуть этому способствую, я счастлива»

Писательница, автор книг, переведенных на 34 языка. Общественный деятель, учредитель Лиги избирателей, учредитель Фонда Людмилы Улицкой по поддержке гуманитарных инициатив. Первая женщина-лауреат премии «Русский Букер», многочисленный лауреат литературных премий России, Франции и Италии

Наконец-то я достигла такого возраста, что перестала искать что бы то ни было. Радуюсь исключительно тому, что приходит само собой и в ненавязчивой форме.

Поиск счастья в жизни – одна из самых безнадежных затей. Оно иногда промелькнет – и спасибо!

Общий список тех, кого я могла бы назвать мудрецами, – Мартин Рис, британский астроном, мой друг Алик Варшавский, американский генетик, моя парализованная подруга Леночка, которая уже 12 лет живет в ситуации, которая кого хочешь приведет в отчаяние, а она радуется жизни.

Свобода начинается с той минуты, когда ты ощущаешь, что ее нет. Огромное большинство людей живет, совершенно об этом не задумываясь. Это большое заблуждение считать, что свобода всем нужна.

Что касается границ свободы, то все они внутри человека. Их прокладывает каждый для себя: одному нужна свобода интеллектуальная, а для другого она связана с возможностью перещупать всех окружающих баб.