Корона последней принцессы - Антон Леонтьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В начале ноября, во время обеда (рацион становился все скуднее и скуднее, однако королевский повар, который по собственному желанию последовал с королем в изгнание, творил подлинные чудеса), двери столовой распахнулись и показалась процессия из нескольких типов, облаченных в скрипящую черную кожу, с револьверами на поясе. Среди них была и молодая женщина, вернее, почти еще подросток, которая тем не менее старалась держаться как взрослая. Глядя на нее, Василиса подумала, что и ее собственная судьба могла бы повернуться совершенно иначе: родись она в простой семье, то, не исключено, находилась бы сейчас на стороне революционеров.
– Граждане Любомировичи! – начал, откашлявшись, сутулый мужчина с козлиной бородкой и в пенсне. – Два дня назад в Экаресте победила Великая социалистическая революция. Узурпаторский режим Временного правительства, состоявшего из буржуев, дворян и прочих холопов да негодяев, низвергнут. Вся власть перешла к коммунистическому правительству под руководством товарища Хомучека, в Герцословакии провозглашена диктатура пролетариата.
Король и королева непонимающе переглянулись, а принц Феликс насмешливо скривился:
– Значит, нашей бедной страной теперь будут управлять лапотники и тупицы из числа рабочих и крестьян? Да уж, великолепный жребий, нечего сказать!
Девица в куртке подскочила к Феликсу и залепила ему пощечину, одновременно выкрикнув:
– Молчать! Наступило светлое будущее, которого мы так долго ждали! Темная эпоха монархии наконец-то окончательно завершена!
– И что это значит для нас, господа? – поинтересовался Георгий, вытирая губы салфеткой. – Нас наконец-то отпустят за границу? Ведь бывший король, как я полагаю, диктатуре пролетариата не требуется…
Члены делегации коротко посовещались, и один из них заявил:
– Вы набиваете свое брюхо, в то время как простой люд голодает! Отныне вы будете получать по два блюда три раза в день. Никаких излишеств, никаких деликатесов, все, как у обычных людей. Убираться в особняке будете сами, потому что вас никто не станет обслуживать. Понятно вам, граждане заключенные?
– Мы уже стали заключенными… – проронила королева Мария после того, как представители новой власти удалились. – Старец так и предсказывал…
Георгий кашлянул – ему было неприятно напоминание о покойном Никодиме и о том, что супруга изменяла ему с ним. Король сумел простить жене, и между ним и Марией возникло чувство былой близости.
Верные слуги, которым было предложено покинуть семейство короля, присоединиться к революционерам и даже вернуться обратно в столицу, приняли решение остаться при Любомировичах. Георгий, узнав об этом, прослезился, троекратно расцеловал каждого из смельчаков со словами:
– Я никогда этого не забуду, мои дорогие, никогда! Каким же слепым я был раньше… Если бы я с самого начала доверял тем, кто мне предан и верен, а не всяческим проходимцам... Вот она, кара за мои грехи! За то, что ночь, когда был убит мой брат, я провел в… в непотребном месте…
Георгий вспомнил давнюю историю, и Василисе сделалось не по себе.
Пора очарования миновала, наступали новые времена. Вместе с холодами пришли и жесткие порядки. Через несколько дней после того, как сообщение со столицей было наконец-то восстановлено, в провинцию прибыл отряд, состоявший из идеологически проверенных товарищей, преданных бойцов революции. В их задачу входило охранять короля и его близких.
Новые охранники сильно отличались от старых – они хамили, грубили, хлопали дверями, тыкали королю и королеве, издевались над принцами и приставали к Василисе. Из прежних остались только пожилой Иван да молодой Яков, а другие исчезли. Потом горничная, вся в слезах, доложила его величеству, что бывших охранников, назначенных еще Временным правительством, просто-напросто расстреляли. А среди них был молодой боец, приглянувшийся несчастной…
Георгий собрал свое семейство в музыкальном салоне. Трещали дрова в буржуйке, но в комнате все равно было холодно – прибывшие охранники специально побили окна, и в особняке гуляли ужасные сквозняки.
– Я опасаюсь того, что новая власть будет гораздо более радикальной, чем старая, – сказал, прохаживаясь по салону, король. – И я постоянно думаю о Екатеринбурге, о судьбе Романовых…
Королева, заломив руки, воскликнула:
– Они не посмеют этого сделать, Джордж, потому что тогда были совсем иные времена! И я не могу поверить, что наши британские или голландские родственники откажутся принять нас!
Принц Феликс жестко заявил:
– Этих красных сволочей надо расстреливать, как бешеных собак! Мы с Каролем и Адрианом приняли решение – при первой возможности вы вместе с Василисой и Мишей отправитесь за границу, а мы останемся в стране и возглавим монархическое движение. Потому что я хочу получить то, что мне причитается, – корону Герцословакии!
Георгий и Мария пытались переубедить старших сыновей, однако ничего не вышло. Феликс даже обмолвился:
– Режим коммунистов не так прочен, как они стараются уверить. Провинция, в которой мы находимся, скоро окажется в руках преданных нам повстанцев. Они освободят нас, вы отправитесь за границу! А мы начнем борьбу с люмпенами.
Георгий печально промолвил:
– Сын мой, думаю, что нам надо принять жребий Господень без ропота. Если ему было угодно вверить Герцословакию в руки большевиков, то ничего изменить уже нельзя. Самое важное, что мы живы и здоровы! И ни ваша матушка, ни я не хотим расставаться с вами.
Но старшие принцы, уверенные в том, что с революционной гидрой надо бороться только при помощи оружия, остались непреклонны. Впрочем, политические вопросы Василису совсем не занимали. Она была очень рада тому, что Яков по-прежнему находился в охране особняка – молодого человека сочли идеологически подкованным. Он, кстати, подтвердил: его товарищей в самом деле расстреляли.
– Но что будет с нами? – поежилась Василиса.
И тогда, в порыве чувств, Яков обнял ее, прошептал:
– Я не посмею, чтобы с вами… с тобой что-то произошло!
Затем, видимо испугавшись своего эмоционального порыва, молодой человек отпустил Василису и, густо покраснев, уставился в пол. Принцесса же поцеловала Якова в щеку, покрытую пушком, и шаловливо сказала:
– А вы, оказывается, настоящий Айвенго!
Кто такой Айвенго, Яков не знал, и Василисе пришлось объяснять ему. Ей было так легко, так хорошо рядом с молодым человеком! Однако они не могли проводить вместе много времени: по приказу комиссара, отвечавшего за охрану семьи бывшего короля, Яков теперь сторожил особняк снаружи, а в самом здании находились чванливые и беспардонные субъекты.
* * *Приближался Новый год. Король поинтересовался у своих тюремщиков, могут ли они устроить небольшой семейный праздник, и получил наглый ответ:
– Праздник будет, когда вас всех вышвырнут за границу, твое бывшее королевское величество! Или думаешь, что ты и твои родственнички нам нужны?
И все же Любомировичам было дозволено скромно отметить Новый год. Королева с младшим сыном и дочерью принялись за изготовление гирлянд и игрушек из старых газет и прочих подручных средств. Король под присмотром двух охранников сходил в лес и принес оттуда небольшую сосенку.
Это был первый Новый год королевского семейства вдали от Экареста. Василиса вспомнила, что прошлый Новый год они отмечали во дворце и тогда всем заправлял еще старец Никодим... И вот же все разительно переменилось, как будто не год миновал, а целое столетие!
Георгий смастерил великолепные елочные украшения из консервных банок, покрасил их, и семейство принялось наряжать елку. Глядя на раскрасневшегося от радости отца и улыбающуюся маму, Василиса внезапно подумала, что заточение в этом холодном доме на краю света – самый ценный подарок, который могла сделать им судьба. Ведь именно здесь они почувствовали, как любят друг друга…
В салон, где наряжали елку, вошел принц Кароль, плотно затворил дверь и заговорщическим шепотом произнес:
– Только что получены вести от наших преданных сторонников… Нас освободят самое позднее в конце недели. Дела коммунистов в столице очень плохи!
Король и королева, переговариваясь по-английски или по-французски, начали строить радужные планы относительно того, что будут делать, когда окажутся вне пределов Герцословакии.
– Мы поселимся где-нибудь в провинции… – мечтательно произнес бывший монарх. – Если попадем в Великобританию, то явно окажемся не в шумном Лондоне, а в Шотландии или Корнуолле, на побережье… Или во Франции, в Бретани… Только мы и верные слуги. У нас будет небольшой особняк, в котором мы станем все делать сами. О, это будет счастливое время!
Он нежно обнял Марию и поцеловал ее в висок. А Василиса почувствовала, что на глаза у нее наворачиваются слезы, – ей ведь предстоит расстаться с Яковом...
* * *Рано утром тридцать первого декабря, когда стрелки часов приближались к половине четвертого, Якова кто-то грубо разбудил. Молодой человек, спавший в своей каморке, подскочил и увидел перед собой одного из старших товарищей.
