Вторая колыбель - Игорь Ласьков

XXIX

Дирижабль набирал высоту. За окном открывался вид, который кто-то считал захватывающим дух, а кто-то — унылым и наводящим тоску. На пару сотен километров под ними к северу тянулась равнина земли Темпе, там и сям изрезанная оврагами и руслами давно уже высохших рек. На северо-западе громоздилась невысокая гряда, порядком изъеденная эрозией. А в четырехстах семидесяти километрах к северу начиналась северная полярная шапка — гигантское образование из водяного и углекислотного льда. Каждую зиму полярная шапка наступала на юг, заковывая макушку Марса ледяным панцирем толщиной в два-три метра даже на самых краях. И каждое лето отступала, обнажая вечную мерзлоту, достигающую порой пятнадцати метров в глубину. То же самое происходило и на южном полюсе, где ледяной панцирь доходил до еще более низких широт. Сезонные наступления и отступления ледников вызывали перемещения огромных масс воздуха и связанные с этим песчаные бури, длящиеся иногда неделями. В этом году зима была очень суровой. Температура иногда падала до -92 °C, из-за чего полярная шапка опустилась ниже обычного. Опустилась она настолько низко, что начали уже всерьез думать об эвакуации самого северного поселения третьего кластера — Блэк Сэндс. Название поселения — "Черные Пески", было выбрано потому, что в этом месте красный песок почти не покрывал черную вулканическую лаву, образующую коренную породу. За многие cотни миллионов лет ветер измельчил лаву в песок, и, подхватываемый смерчиками, он образовал вокруг поселения затейливые узоры. На красном грунте наносы черного песка с высоты смотрелись как изящные татуировки на теле. Когда выбирали место для этого поселения, решили расположить его как можно ближе к зимней границе полярной шапки, потому что вплотную к ней и под ней дальше на север тянулись пласты бокситосодержащих пород. Добывать бокситы открытым способом было невозможно опять-таки из-за непредсказуемости движения ледяной шапки. Поэтому решили разрабатывать месторождение шахтным способом, из-под земли. Поселение построили на пятьдесят километров южнее максимального зимнего продвижения шапки, зарегистрированного за двадцать лет наблюдений. Но в этот год продвижение шапки поставило рекорд, и чуть не стерло само поселение и шахту, точнее, вход в нее. К счастью, ледяная шапка остановилась в двенадцати километрах от поселения.

Полет проходил спокойно. Они взлетели двадцать минут назад, плавно отчалив от док-кранов причального дока аэропорта Звездного. Аэропорт — это было слишком громко сказано, конечно. Башня КДП (контрольно-диспетчерский пункт), небольшое здание над поверхностью, огромный ангар, способный вместить один дирижабль, два дока с "пуповинами" для выхода пассажиров и выгрузки груза, да четыре док-крана на каждом доке. Но "марсиане" любили давать громкие названия своим сооружениям, даже если они и были бледной тенью земных. Это как-то напоминало о доме, делало чуждую пока планету ближе и роднее. Набирали высоту осторожно, стараясь не залезть выше трех с половиной километров, так как на этой высоте в периоды таяния и образования полярных шапок дули сильные сезонные ветры. Скорость их иногда доходила до 260 км/ч, но в среднем была около 80 км/ч. Хоть эти ветры и дули в разреженной атмосфере, но сам дирижабль в силу своей конструкции и размеров был намного уязвимее самолета, летящего в земной атмосфере. Большая площадь поверхности дирижабля, а отсюда и парусность, даже в марсианской атмосфере могли привести к катастрофе, стоило попасть в сильный воздушный поток или в турбулентность. На двух с половиной километрах пилоты перевели корабль в горизонтальный полет. Шесть моторов корабля ровно и негромко гудели пропеллерами где-то немного выше пассажирской гондолы. Штурман ввел в автопилот значения курса, высоты, собственной скорости, скорости ветра и заполненности дирижабля водородом. Автопилот подтвердил ввод параметров, и взял управление на себя. Компьютер выдал сообщение, что из-за довольно ощутимого встречного ветра прибытие ожидается на двадцать минут позже. Штурман внес коррективы в автопилот, дождался подтверждения их принятия; и, отодвинув кресло от приборной консоли, сел поудобнее, отстегнув ремень безопасности. Бортинженер выровнял слегка разную тягу двигателей левого и правого борта, внес новые значения оборотов каждого двигателя в автопилот. Первый и второй пилоты уже откинули немного спинки кресел, отстегнули ремни, и, время от времени поглядывая на экраны и приборы, расслабленно болтали о чем-то. Старшая стюардесса сделала объявление о высоте и скорости полета, времени в пути и ожидаемом времени прибытия. Стюардессы начали распаковывать комплекты с обедом для первого класса и легким "перекусом" для эконом, и запихивать их в шкафы для подогрева. На табло в салоне загорелась надпись, разрешающая отстегнуть ремни. Пассажиры поотстегивались, кое-кто пошел в туалет, другие стали раскладывать загодя столики для обеда. Таня тоже попросила Рэя проводить ее в туалет. Рэй взял ее за руку и повел по проходу в носовую часть гондолы. Пока они шли, корабль чувствительно тряхнуло, как будто он наскочил на невидимую кочку. Таня вскрикнула от неожиданности, хватаясь свободной рукой за что попало. Рэй поддержал ее, и стал успокаивать. Пассажиры тоже заволновались, самые заполошные вскочили со своих мест. Несколько секунд спустя включилась трансляция, и стюардесса принялась успокаивать людей, объясняя, что это была всего лишь небольшая турбулентность.

— Борт 003, вы входите в зону сильной турбулентности, рекомендую занять эшелон 38–00! — раздался в наушниках голос наземного диспетчера в Марсовилле. Экипаж в первый момент не поверил своим ушам: диспетчер предлагал им занять высоту 3800 м, где дули сильные сезонные ветры, способные снести корабль далеко от курса и от места назначения, если не довести до катастрофы.

— Марсовилль-контроль, я вас правильно понял — занять эшелон 38–00? — переспросил командир.

— Так точно, 38–00. Ветер там довольно чувствительный, около 100 км/ч, но постоянный и почти попутный, северо-восточный. Это лучше, чем болтаться в турбулентностях постоянно. Фронт турбулентностей довольно протяженный и глубокий, обойти его вы не успеете. И возвращаться назад уже поздно, фронт движется быстрее вас. Трясти будет довольно сильно, ваша посудина может не выдержать. Но смотрите сами, по обстоятельствам. Мы не настаиваем, а только рекомендуем! — ответил ему диспетчер.

— Они с ума там посходили, что ли? Нас сдует бог знает куда в сторону! — проворчал второй пилот. Диспетчер сейчас советовал делать то, что все и всегда старались избегать без крайней нужды.