Раздражённые (ЛП) - Слейтер Феникс

Он приподнимает бровь, глядя на Афину, поэтому я представляю их друг другу. Не то, чтобы кому-то из парней нужно было хоть что-то знать о моей девушке.

— Ты, должно быть, особенная. Босс никогда не приводил сюда девушку.

Афина сияет, а я пристально смотрю на Локка, пока он не уходит.

— Иди сюда, я хочу тебе кое-что показать.

— Я уже видела это.

— Что? — Поняв, что она издевается надо мной, я притягиваю ее ближе и шлепаю по заднице. Она хихикает и выскальзывает из моих объятий.

— Босс, През, есть ли где-нибудь место, где ты не командуешь, Рид?

— Нет. А теперь тащи свою задницу сюда, я хочу тебе кое-что показать.

Все еще смеясь, она следует за мной к последней открытой двери гаража. — О, ничего себе. Это так красиво.

Она обходит машину, стараясь не прикасаться к ней. — Она прекрасна.

Когда она оказывается в пределах досягаемости, я хватаю ее и притягиваю к себе. Чтобы сделать искусственное дыхание рот в рот. Ее руки скользят по моей шее, я поднимаю ее и сажаю на заднее сиденье машины. Мы все еще целуемся, и она просовывает руки мне под футболку. Мое тело содрогается от ее прикосновения. Я не могу насытиться этой девушкой. Она отстраняется и собирается снять топ, но я останавливаю ее.

— Нет. Не хочу, чтобы кто-нибудь из этих ублюдков видел тебя.

— Ох.

Тогда мы сразу же возвращаемся к поцелую. Ее пальцы вцепляются в мои волосы, когда она прижимает меня к себе. Мои руки скользят под ее юбку, пальцы зацепляются за трусики и стягивают их вниз по ее ногам. Ее руки возятся с моим поясом, и я решаю, что мне нужны ее сиськи во рту, поэтому снимаю с нее футболку. Бюстгальтер тоже.

— Я думала, ты не хочешь, чтобы кто-нибудь видел. — Она ахает, когда я провожу языком по одному твердому соску.

— К черту все это. Пусть они увидят, чего у них не может быть. — Мои пальцы касаются презерватива в кармане, и я за секунду надеваю его.

Она смеется, а затем задыхается, когда я раздвигаю ее колени, приподнимаю ее и вонзаюсь в нее. Я немного теряюсь, глядя ей в глаза. Мои движения замедляются, и она проводит ногтями по моей голове. — Я люблю тебя, Рид.

Она говорит это в первый раз, и я не могу представить лучшего времени или места.

— Я тоже люблю тебя, Пирожок. — Наши губы встречаются для долгого, медленного поцелуя.

Когда мы отстраняемся друг от друга, она ложится спиной к изогнутому стеклу заднего окна, позволяя мне видеть, как покачиваются ее сиськи, когда я врезаюсь в нее.

— Вот так? — спрашиваю я.

— Да, — отвечает Афина, затаив дыхание.

— Ты такая чертовски горячая штучка. Ты разозлишься, если кто-нибудь увидит, как я тебя трахаю?

— Боже, нет.

Машина низкая, и неудобная для меня. Я выхожу, вытаскиваю ее из машины, наклоняю над ней, приподнимаю ее бедра и вонзаюсь в нее сзади. — Черт возьми, Рид!

— Прими меня всего, Афина.

Она слишком занята тем, что стонет и прижимается к моему члену, чтобы хоть что-то ответить.

— Давай со мной, милая.

Она не отвечает, но через несколько секунд стонет еще громче, так сильно сжимается вокруг меня, что у меня нет выбора, кроме как кончить. Блаженное чувство продолжается и продолжается, пока я кончаю в нее.

— Срань господня.

Она задыхается и прислоняется к машине. — О, Боже мой. Это было горячо.

Я наклоняюсь и быстро целую ее в губы. — Да, так оно и было.

Бросив презерватив в одну из мусорных корзин, я нахожу ее все еще прислоненной к машине. Я протягиваю руку, провожу пальцами по ее щеке и помогаю ей одеться.

Она кивает на мусорную корзину. — Спасибо.

Точно зная, что она имеет в виду, я киваю. Я обхватываю ее руками за талию и притягиваю к себе. — Подумал, что раз уж я украл твое нижнее белье, по крайней мере, я мог бы сделать так, чтобы ты не бегала вокруг с моей спермой, стекающей по твоим ногам.

— Черт возьми, ты пошлый, — шепчет она.

Я целую ее в губы и сжимаю ее попку.

Когда мы отстраняемся друг от друга, я замечаю, что она раскраснелась, и подумываю о том, чтобы отвести ее в свой кабинет. Может быть, разложить ее на моем столе...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ее голос прерывает мои грязные фантазии о столе. — Я думаю, что мы оставили следы от секса по всей этой машине. Владелец будет в бешенстве?

— Я не знаю. Ты скажи мне. — Я достаю ключ и протягиваю его Афине.

— Что это? Что ты...

— Тебе нужно что-нибудь, чтобы добраться до Лос-Анджелеса и обратно.

— Это мое? Ты купил мне мой «Корвет» семьдесят шестого года? — ее голос продолжает повышаться по мере того, как кусочки головоломки встают для нее на свои места.

— Ну, кое-кто привез ее, и я чинил...

Она визжит и вскакивает, чтобы обнять меня. — О, Боже мой! Это... спасибо!

Черт, я люблю ее. — Блестящая краска появится на этой неделе. А Локк практиковался в рисовании клубничных пирожных. — Черт, он так злился из-за этого.

Ее глаза блестят от непролитых слез. — Я как-то упоминала об этом. Один раз, Рид. В ту ночь, когда мы... сошлись вместе. И ты запомнил?

— Да, черт возьми. Самая глупая вещь, которую я когда-либо слышал. Хотя чертовски мило, черт возьми.

Она снова обнимает меня. — Ты, действительно, не против, что я возвращаюсь в Лос-Анджелес?

— Да, я, блядь, возражаю. Но я буду навещать тебя, а ты будешь возвращаться домой. А потом, когда ты станешь большой кинозвездой, ты сможешь купить нам дом на полпути. — Я убираю несколько выбившихся локонов с ее щеки. — Ничто другое не имеет значения, пока ты моя.

— Я твой. Я вся твоя. — Она протягивает руку и снова целует меня. Когда мы отстраняемся, она снова бросает взгляд на машину. — Спасибо тебе, Рид.

— Для тебя все, что угодно, Пирожок.

Шесть месяцев спустя

Афина

— Поторопись, Барби-байкер, Кен будет здесь с минуты на минуту, — кричит Эллиот.

— Тебе лучше не называть его так в лицо, — предупреждаю я, присоединяясь к нему в гостиной. Ромео принял Эллиота как моего соседа по комнате, даже если он не всегда ценит чувство юмора Эллиота.

— И не мечтал бы об этом. — Он пробегает своим скептическим взглядом по моим леггинсам с кексами. — Что на тебе надето? Пижама? По крайней мере, притворись, что вы не собираетесь трахаться, как только увидите друг друга.

— Заткнись. Ему это нравится.

Внизу раздается звонок, и мое сердце бешено колотится. И, действительно, через несколько секунд в дверь стучится Ромео. Сначала мы не разговариваем. Я бросаюсь к нему, и он ловит меня, поднимает, притягивает к себе. Наши губы встречаются и знакомятся заново, в то время как все остальное исчезает.

Эллиот прочищает горло, и я отстраняюсь.

— Я бы оставил вас двоих наедине, но вы как бы блокируете дверь.

Рот Ромео растягивается в ухмылке, и он протягивает руку Эллиоту для быстрого пожатия. — Рад тебя видеть, малыш. Моя девочка хорошо себя вела?

— Эй, — протестую я, шлепая Ромео по руке.

Эллиот качает головой. — Ни капельки.

— Заткнись, — ворчу я, но тоже смеюсь.

Эллиот наклоняется и коротко обнимает меня. — Счастливого пути домой. Увидимся через несколько недель?

— Ага.

Ромео смотрит, как Эллиот уходит. Как только дверь закрывается, он набрасывается, хватает меня и несет в спальню.

— Чертовски скучал по тебе, — бормочет он мне в рот.

***

Позже, когда мы как следует вымотались, он ведет меня вниз, в гараж, где хранится моя машина.

— Ты хочешь отвезти мою машину домой?

— Да. Я оставлю этот байк в твоем гараже.

Я замечаю, что это не его обычный байк. Этот лишен каких-либо логотипов или цветов МК «Железные Быки». Уважительный способ проехать по территориям, на которые претендуют другие клубы, объяснил мне Ромео.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Дорога домой не кажется такой долгой, когда мы вместе. Он ведет машину, пока я рассказываю ему все свои истории со съемок телешоу, над которым я работала. В этом нет ничего особенного. Крошечная, крошечная повторяющаяся роль в большом шоу.