Змея в гостиной - Мередит Митчелл

Рассказ миссис Пейтон о маскараде, к которому она прибегала во время тайных встреч с любовником, должен был развеселить ее подруг и продемонстрировать изобретательность молодой женщины. Ожидания Дафны оправдались, но сейчас Эмили была далека как от восхищения ловкостью подруги, так и от осуждения ее порочных склонностей. Дело было совсем в другом.

В прошлом году несколько молодых девушек, служивших горничными, словно стали жертвами какого-то проклятья. Спустя всего неделю после дня рождения леди Гренвилл ее горничная оступилась на лестнице и сломала себе шею. Помощница и наперсница миссис Говард, тогда еще называвшейся мисс Холтон, не вынесла страданий, которые причинил ей неверный возлюбленный, и приняла слишком много снотворного порошка.

Салли, принимавшая так много участия в жизни своей хозяйки, миссис Пейтон, поскользнулась на подоконнике и упала на плиты террасы в самый неудачный момент – Дафна устроила летний пикник с неожиданным для Пейтонов размахом и пригласила множество гостей. Праздник был испорчен, с некоторыми молодыми леди случилась истерика, но больше всех переживала миссис Пейтон.

После третьей смерти Эмили всерьез задумалась о том, что все эти трагедии не случайны. Она потратила немало времени на предположения и догадки, пока не пришла к выводу, что все три горничные могли владеть каким-то опасным секретом, который и привел их к гибели. Почти в то же время Эмили обнаружила пропажу бриллиантового ожерелья и после некоторых размышлений позволила себе увериться в том, что одна из девушек видела вора и проболталась другим, ведь именно в день рождения леди Гренвилл горничные ее подруг одновременно оказались в их доме. От этого умозаключения она тогда перешла к осознанию того, что опасность может грозить и горничной мисс Соммерсвиль.

Эмили пыталась расспросить девушку, но не получила никакого подтверждения своей теории. Если Энн и было что-то известно, она не раскрывала своих секретов, будучи такой же скрытной, как ее госпожа. Тем не менее, желая защитить ее от неведомой опасности, леди Гренвилл без согласия Джейн увезла Энн на несколько недель из дома Соммерсвилей.

За это время бриллиантовое ожерелье удалось вернуть, и Эмили долго корила себя за склонность к неподходящим фантазиям. Конечно, гибель трех девушек ужасна, но не было никаких оснований думать, что причина кроется в чем-то другом, нежели трагическая случайность.

Увы, злой рок не пощадил и горничную мисс Соммерсвиль, и тут уж ни у кого в округе не было сомнений в совершенном злодеянии – Энн задушили. Но ее убийца был найден так быстро, как только можно пожелать каждому полицейскому в стране.

Спустя полтора года Эмили и ее подруги время от времени вспоминали то одну, то другую погибшую горничную, особенно если их нынешние помощницы допускали какой-то промах, но все новые и новые события отвлекали всех четверых от тягостных воспоминаний.

Сейчас же леди Гренвилл снова вернулась мыслями к тому балу, который устроила по случаю своего двадцатичетырехлетия. Могла ли она ошибиться дважды? Правильнее сказать, допустить ошибку, согласившись с тем, что все ее подозрения – пустые домыслы скучающей женщины? Или в Гренвилл-парке все же случилось в тот день что-то повлекшее за собой три смерти? Историю с Энн, шантажировавшей лорда Мортема и поплатившейся за это жизнью, Эмили решила не принимать во внимание.

А что, если чужой секрет довелось узнать не кому-то из горничных, а Дафне, переодетой прислугой? А обладатель секрета не узнал миссис Пейтон и попытался устранить всех горничных, бывших в Гренвилл-парке тем вечером?

– Боже мой, таинственные происшествия и убийства словно притягивают меня!

Молодая женщина отложила дневник в сторону и взяла в руки желтоватый лист бумаги, на котором твердым почерком ее экономки, миссис Даррем, были перечислены блюда для завтрашнего обеда. Миссис Даррем положила его сюда вчера вечером, зная, что госпожа встает рано и просмотрит меню еще до завтрака. Эмили по обыкновению согласилась со всем предложенным экономкой, давным-давно изучившей как пристрастия леди и лорда Гренвилла, так и вкусы их друзей.

Для маленького Лори готовили отдельно, по совету доктора Вуда, утверждавшего, что еда со стола его родителей может быть слишком тяжелой для мальчика. Приписав в меню для Лоренса порцию миндального крема, предназначенного для десерта взрослых, леди Гренвилл оставила попытки сосредоточиться на хозяйственных заботах и вернулась к мыслям о происшествиях с горничными.

Она постаралась припомнить и как можно точнее записать слова Дафны о том, как та пряталась в кабинете лорда Гренвилла и слышала рядом, в библиотеке, чьи-то голоса. Мог ли кто-то из гостей обсуждать некий тайный заговор или что-то еще, становившееся опасным в случае огласки? Кем были эти люди?

«Я должна снова расспросить Дафну и заставить ее вспомнить даже самую мельчайшую подробность! – решила Эмили, вынужденная признать, что ее здравый смысл пасует перед любопытством. – Вот только как мне объяснить ей, почему я интересуюсь событиями далекого прошлого?»

Конечно, полтора года – не такой уж долгий срок, но для миссис Пейтон, привыкшей жить днем сегодняшним, они могли показаться едва ли не вечностью. Да и захочет ли она говорить о печальных событиях, о которых все они так старательно пытались забыть?

«Мне придется выдумать какую-то историю, чтобы убедить ее напрячь свою память», – решила леди Гренвилл после того, как достала из запертого ящика еще одну тетрадь – дневник, который она вела в прошлом году, и прочла все, что касалось прошлогодних событий. Смерть горничных, потеря и поиски бриллиантового ожерелья, секрет Дафны и Ричарда – обо всем этом можно было узнать, перелистав страницы этой тетради в переплете из мягкой синей кожи.

Проще всего было сжечь тетрадь или навсегда похоронить ее на дне ящика и не вспоминать больше о тех событиях, не тревожить память умерших девушек, рискуя вызвать к жизни их призраки, но Эмили не могла так поступить. Если три горничные погибли не случайно, в их смерти может быть виновата легкомысленная миссис Пейтон. Нет, разумеется, виновен убийца, но Дафна могла, сама того не подозревая, подтолкнуть его к совершению этих преступлений, так искусно замаскированных под несчастный случай.

– Что же это может быть за тайна, ради которой стоило убивать? – После истории Филиппа и Кэтрин Рис-Джонс леди Гренвилл могла вообразить себе, сколько ненависти и коварства может порой скрываться под личиной благопристойности, но, сколько она ни гадала, кто же из ее гостей скрывал что-то столь же ужасное, ничего не пришло ей в голову.

Оставалось только надеяться разбудить воспоминания Дафны или, если миссис Пейтон не расскажет ничего, что могло бы осветить темный путь, на который ступила леди Гренвилл, постараться во второй раз заставить себя забыть о трагедиях прошлого лета.

Пока же Эмили убрала свой дневник, чтобы вновь достать его завтра утром, и приступила к чтению газет, в которых, к счастью, уже не встречалось упоминаний о леди Гренвилл и ее фальшивых бриллиантах.

17

Ричард Соммерсвиль смог вытерпеть всего два дня, прежде чем поехать к Феллоузам. Обида, гнев, ярость, надежда, боль… обычно эти чувства он испытывал после крупного проигрыша. По окончании романа с какой-нибудь леди Ричард в лучшем случае чувствовал сожаление или досаду. Надо сказать, и романов у двадцативосьмилетнего Соммерсвиля было не так уж много, чаще он лишь флиртовал, а главной его страстью была игра.

Теперь же он мог думать только о милых веснушках на носу мисс Шарлотты Феллоуз и ее голубых глазах. Навряд ли когда-нибудь Ричард вовсе излечится от пристрастия к картам, но сейчас в этой его болезни определенно наступил перерыв. Вот только ее место занял совсем другой недуг…

Лакей Феллоузов сообщил гостю, что мистера Феллоуза нет дома и его примет миссис Феллоуз. Ричард почувствовал облегчение – он совершенно не представлял, о чем говорить со скучным Феллоузом. Правда, уже через минуту он испытал разочарование, когда увидел, что миссис Феллоуз сидит одна в своей гостиной. А Соммерсвиль-то надеялся повидать Шарлотту!

Времени на переживания ему не дали – хозяйка дома вскочила с места и едва ли не бросилась к Ричарду, торопясь усадить дорогого друга за стол и налить ему чая. На этот раз джентльмен быстро справился с удивлением и послушно положил себе на тарелку батскую булочку.

Не дожидаясь вопросов, миссис Феллоуз рассказала, что мистер Ходжкинс отправился на два или три дня в Лондон, а мистер Феллоуз уехал в Торнвуд с управляющим. Она сделала паузу, и Ричард тут же осведомился о мисс Феллоуз.