Дочь Клодины - Розалинда Лейкер

— Он чувствует себя отлично сегодня. Что было причиной того, что его лапка снова заболела, как вам кажется?

— Думаю, что приступ ревматизма. Тем не менее я скоро смогу проконсультироваться с мистером Атвудом. Он скажет, так ли это.

Люси, прикрыв ладошками глаза от солнечных лучей, увидела, что Тобби отыскал брошенный камень, и почувствовала, как напряглась кожа около скул.

— Он возвращается домой? — спросила она нерешительно, не видя довольное выражение лица Донны.

— Он приезжает в следующий понедельник. Вчера Ричард получил от него письмо.

Тотчас же Люси плотно прикрыла глаза, осмысливая важность этой новости. Значит, особняк снова наполнится жизнью, окна снова откроют и двери отопрут.

И вскоре она сможет познакомиться с домом, но праву принадлежащим ей, и ощутить атмосферу, в которой жил ее отец.

Издалека послышались возгласы:

— Привет!

Девушки одновременно повернулись и увидели вдали Ричарда, который махал им рукой, стоя на пирсе рядом с перилами, которые мерцали в солнечном свете кремовой и белой окраской. Когда он увидел, что привлек их внимание, снова прокричал:

— Идите сюда, мы будем первыми клиентами на новом пирсе!

Донна окинула Люси радостным взглядом, ее глаза сияли.

— Давай? Я еще никогда там не была.

Люси с радостью согласилась:

— О, конечно.

Рядышком они прошли через стапель, Тобби плелся сзади, и когда они почти дошли до входа, Ричард уже ждал их там.

Подобно круглому шатру, возвышающемуся над пирсом, вход в него был украшен полукруглым блестящим куполом цвета морской волны, поверх которого был нарисован белый орнамент. Стоимость входа составляла один пенни, и так как пирс не был еще официально открыт и краска на воротах еще не высохла, Ричард провел их через дверь, ведущую в билетную кассу, и они оказались в павильоне. Белая деревянная стойка стояла далеко впереди, а над ней проходил ряд арок, тем самым создавая впечатление, что павильон, располагающийся вдали, казался совсем близко. Донна осмотрелась и захлопала в ладоши.

— Как красиво! Я с нетерпением ждала, когда же смогу увидеть новый пирс. Во время прилива будет казаться, что мы находимся на палубе огромного корабля без всякого беспокойства и боязни морской болезни.

Полная радости и энтузиазма, что не было характерно для ее сдержанного, замкнутого характера, крайне взволнованная, она не могла сдержать своего любопытства.

Следуя за Тобби, Донна спешила все посмотреть, она металась от одних перил к другим и радостно восклицала, увидев, какой божественный вид открывается с этого пирса, а бедная собачка в недоумении виляла хвостиком, не понимая их зигзагообразного движения. Ричард, обеспокоенный тем, что Тобби мог поскользнуться и упасть, позвал Донну и сказал, что ей следует надеть на него поводок. Осознав опасность, она так и сделала, и они вместе продолжили свой путь. Держась от них на небольшом расстоянии, Ричард объяснял Люси, для чего был построен новый пирс, который был уникальным и самым протяженным на всем южном побережье.

— Сейчас Истхэмптон не отстает от других курортов и даже превосходит их в чем только возможно. Думаю, следует предлагать отдыхающим широкий спектр развлекательных программ. В Брайтоне за последние двадцать лет выстроили цепь пирсов, и, как говорит мой отец об этом месте, там атмосфера, будто быку показывают красную тряпку, такая вот неспокойная. Не то чтобы у него была личная антипатия к курорту в Брайтоне, нет, тем более что он и моя мама там познакомились и поженились, просто он хочет, чтобы курорт в Истхэмптоне был непохожим на другие курорты, а стал особенным и тихим местечком — уютным и спокойным.

— И вы не согласны с ним?

— Нет, не согласен. — Ричард резко засунул руки в карманы. — Времена меняются, и вещи тоже должны меняться. Несколько последних лет дела в Истхэмптоне текли как-то инертно, а я добился прогресса и развития.

— Итак, наш отец согласился на постройку пирса, значит, это первый шаг в правильном направлении, не так ли?

Он ухмыльнулся.

— Это результат постоянных перепалок за столом. Когда я в конце концов одержал победу, он присвоил этот проект себе так просто, будто это с самого начала была его идея, а не моя, вот поэтому мы и не открываем пирс, ждем, пока он вернется.

— Ваша сестра сказала мне, что открытие театра в павильоне было тоже исключительно вашей идеей.

Слова, которые он услышал, заставили его расплыться в улыбке. Ему было очень приятно.

— Я рад сказать, что это предложение не встретило на своем пути каких-либо препятствий. Мы с отцом прекрасно работаем вместе, когда у нас нет разногласий, но когда мои новые идеи вызывают коренные изменения, то начинается борьба. Как раз перед его отъездом мы опять вели дебаты из-за того, что я предложил построить железнодорожный путь, который связывал бы Истхэмптон напрямую с другими городами и деревушками.

Ее ненависть к железной дороге вспыхнула с новой силой, но ей было любопытно, почему Дэниэл Уорвик противился этой идее.

— Но почему он выступил против этого?

— Он говорил, что создал морской курорт, который отличается от многих других тем, что находится в отдаленном месте, предназначен специально для элиты, и отец ни за что не поменяет созданный им образ. Он считает, что как раз поэтому у курорта такой ошеломляющий успех и что с каждым годом он процветает и развивается. Понимаете, он искренне верит в то, что железнодорожный путь в Истхэмптон откроет затворы для людей различного социального уровня, потому что низкие цены железной дороги позволят каждому Тому, Дику и Гарри доехать до курорта в любое время. Люди, которые приезжают в Истхэмптон, добираются до курортного местечка на каретах, как, например, приехали вы. Он хочет, чтобы так оно и оставалось.

Люси никак не прокомментировала эти слова. Он сделал собственные выводы по поводу ее молчания.

— Я знаю, о чем вы думаете, Люси, — продолжил он, кивая ей. — Возможно, вам будет трудно в это поверить, после того что я рассказал вам, но мой отец не относится с презрением к тем людям, которые занимают низкое социальное положение в этой жизни. Его увлечение миром кулачных боев, в котором он до сих пор вращается, как раз и подтверждает то, что он никогда не будет недоволен, кто бы ни приехал в Истхэмптон: обычный дворник, владелец завода или швея, приехали ли они отдельно или со своими семьями. Но ведь станет приезжать целая армия людей, и он отчаянно противится этому, поезда со сниженными тарифами привезут сотни людей, которые заполонят берега Брайтона и других курортных мест. Все эти годы он фанатично старался создавать в Истхэмптоне спокойствие и порядок, сюда приезжали только знатные и известные люди, каждого из которых он сам мог встретить. Он чтит все традиции, заложенные с того момента, когда Истхэмптон впервые стал курортом.