В пасти льда - Юрий Погуляй

   - Балиар тоже дает, - возразил я.

   - Балиар стал странным в последнее время, - заметил слушавший нас Шон. - Очень странным. Он вообще не выходит из своей каюты, и внутрь никого не пускает. А льдом теперь занимается только Зиан. Это не к добру! Придем в большой порт, и я ухожу. Что-то меняется и мне это совсем не нравится.

   Грэг устало закатил глаза, что-то хрюкнул пьяный Сабля.

   - Да идите вы, - прокомментировал это Шон. - Я спать.

   Так получилось, что два дня мы провели на корабле, лишь изредка выбираясь на свежий воздух. С самого утра команда отправлялась в Приют и на борту оставались лишь дежурные механики во главе с Шестерней, но они возились где-то на третьей палубе и почти не появлялись наверху.

   Признаться честно, я хотел вернуться в "Лед и пламя" и отыскать Орину. Невзирая на мое плачевное состояние и муки - ее я вспоминал с трепетом и сладким восторгом. Но потом вновь приходила боль, тошнота, и я забывал о жрице тетушки Розинды.

   Так что мы почти не покидали кубрика. Следили за печкой, обходили по наказу Полового коридоры на первой палубе, проверяли нет ли протечки в трубах отопления, и в свободное время валялись на топчанах, глухо обсуждая всю подлость Рудди, посоветовавшего нам свой поганый чай! Грег объяснил нам, что у охранника таверны часть работы заключалась в том, чтобы подтолкнуть загулявших моряков к желанию потратить еще денег на выпивку и прочие удовольствия.

   Что ж, свою похлебку Рудди кушал не зря.

   Наказание капитана нас не тревожило, после той долгой зимы в Снежной Шапке деньги перестали быть чем-то важным. Да и поступок Зиана, на удивление, меня не задел (хотя Фарри вспоминал о нем со злостью). Возможно, шаман надеялся пробудить в команде ненависть к нам, но моряки быстро забыли о том часе ожидания. Так что этот поединок закончился не в пользу ан Варра. Как, впрочем, и предыдущие. О Волке и Сиплом мы давно уже не вспоминали, после того как Торос взял меня под свою защиту - абордажники со мною вели себя равнодушно и будто не замечали, когда мы сталкивались в коридорах "Звездочки".

   Наверное, слишком просто мне давалась жизнь на корабле. Слишком удачно. Но все рано или поздно должно было закончиться, я чувствовал это, и необъяснимая тревога в груди росла с каждым днем. Плавно текли разговоры "У Полового". Хронометр Ледовой Цитадели отсчитывал минуты и часы, и нечто близилось с каждым тиканьем загадочного механизма. Пряталось в темных проходах палуб и будто следило за нами, поджидая лучшего момента чтобы выползти наружу. Одной из тревог оставался злосчастный случай во "Льде и Пламени", когда первый помощник так странно отреагировал на компас. Я надеялся, что все забудется и потонет в серых корабельных буднях, но боялся...

   Не зря.

   Мертвец пришел за нами на второй день. Мы сидели у печи и прихлебывали теплую воду, осторожно пережевывая вяленое мясо (сухой паек оставил нам ушедший в Приют Айз, но даже жесткую, сухую бродунину ели с оглядкой на бурление в животах и тошноту), когда первый помощник вошел на кубрик.

   - Проклятье... - тихо проговорил Фарри. Он склонил голову. - Это все из-за меня. Все из-за меня!

   Я промолчал, не сводя глаз с офицера. Мертвец неторопливо приблизился и молча сел на грязный тюфяк напротив нас. Никто не проронил ни звука. Мы испуганно ждали, а он не шевелился, вперив в меня холодный взгляд.

   - Что-то случилось, мастер первый помощник? - наконец, выдавил из себя Фарри.

   - Я хочу купить твою игрушку, - ожил тот.

   Мне стало жарко и холодно одновременно. До последнего я надеялся, что история в трактире забудется, что Мертвец просто удивился обнаружив загадочную вещь у двух юнг.

   - Даю сто монет, - равнодушно заметил он.

   Я очень медленно, не сводя с него взгляда, помотал головой. Тело напряглось, в ожидании неприятностей.

   - Двести, - предложил Мертвец.

   - Я не продам ее.

   Ни единая жилка не дрогнула на безжизненном лице первого помощника, но глаза потемнели. Прошло еще несколько бесконечно долгих секунд. Мне хотелось провалиться, исчезнуть, проснуться в другом месте. Сделать все что угодно, лишь бы оказаться подальше от молчащего Мертвеца. Наконец, он тяжело вздохнул и спросил:

   - Откуда он у вас?

   - Кто?

   - Компас, - в нем на миг проступило раздражение. Этот человек пугал меня все больше. За два месяца пути я не ощущал в нем никаких чувств, а тут...

   - Компас? - глупо переспросил я.

   - Да, компас. Игрушка, которую вы не поделили в трактире. Откуда он у вас? - офицер издевательски выделил "игрушку".

   - Нашли.

   Он убьет нас.

   Мертвец мигнул, опять пару секунд помолчал и холодно поинтересовался:

   - Вы вообще знаете что это?

   Ответом ему было угрюмое молчание и взгляды исподлобья. Гудела печь, глухо и басовито тарахтели двигатели ледохода. Вот только кубрик перестал быть уютным местом.

   - Он очень важен, юнги. Это чрезвычайная вещь, за которую многие отдали свою жизнь. Мой отец погубил себя, разыскивая древние артефакты, среди которых был и этот ваш компас. Он погубил и мою мать. Он погубил меня. Двадцать лет я жил поисками "игрушек" из книги отца и потерял детство. Потерял веру в него и в его дело. И теперь вижу, что он не врал. Только теперь я это вижу, когда предал все его стремления.

   Я изумленно смотрел на Мертвеца.

   - Последние два дня я много думал, юнги. Никогда прежде я не был в таком состоянии, как эти два дня. Я хочу разойтись полюбовно. Я хочу все сделать по закону. Вы не знаете что это такое, а я знаю. Я предлагаю вам деньги. Хорошие деньги, тем более что вам они будут нужны, раз вас лишили доли. Не заставляйте меня переступать через себя.

   В нем чувствовалась обреченная угроза. Мертвец был готов на все. Человек-закон "Звездочки", человек-спокойствие, непоколебимый как вековые ледники - превратился в опасного зверя. Я смотрел на его сильные ладони, способные свернуть нам шеи. Вспоминал, как лихо он расправился с черной тварью у погибшего корабля.

   И молчал.

   - Я не смогу спокойно жить, зная, что эта проклятая вещь прозябает в руках двух сопливых щенков, - подытожил Мертвец.

   - Почему вы уверены, что это она? - осторожно спросил Фарри. - Может быть, вы ошибаетесь, мастер первый помощник?!

   - Компас черных капитанов, - он вперил в него свой мертвый взгляд и заговорил, словно выдирая слова из памяти. - Седьмая страница отцовской книги. Коробочка размером три на три дюйма. Светится голубоватым светом, если открыта. Под крышкой на золотой оси бирюзовая стрелка, от которой отходят мигающие красным огоньки, на дне гравюра изображающая деревья. Была утрачена Добрыми во время последней войны с черными капитанами. Предполагается, что она указывает место сосредоточения духа самого Царна. Одной из легенд является, что может указывать на проход через Южный Круг. Создатель компаса неизвестен.