Твоя родословная - Кей Си Кин

— Ей не нужны твои извинения, ей нужно было, чтобы ты, блядь, предупредил ее, что такое дерьмо может случиться. Знаешь, у тебя было столько времени, чтобы узнать ее снова. — я огрызаюсь, все еще злясь на всю эту ситуацию.

— Я тренировал ее и обучал всем видам оружия, которым сам владел, когда Раф был занят. Я знаю, что она способная, я просто хочу, чтобы ей не приходилось проходить через это, вот и все. — выплачь мне чертову реку слез. Я просто качаю головой, хотя он явно думает, что тренировки с ней было достаточно. Это могло бы помочь, но это не то же самое. Он мне уже надоел, поэтому я возвращаюсь к Луне.

Поднося соломинку к губам, я делаю глоток этой сумасшедшей смеси в своей чашке. Срань господня. Что, черт возьми, в этом? Забыв о соломинке, я снимаю крышку и пью прямо из пластикового стаканчика, выпивая половину за один раз. Это дерьмо вкусное. Безумно вкусное. Мне нужен второй.

Я вижу, как Луна ухмыляется мне, и прекращаю то, что делаю. Возвращаясь к тому, что происходит вокруг меня, я уделяю ей все свое внимание.

— Что ты хочешь узнать, принцесса? — спрашиваю я, смягчая голос, и она расслабляет плечи. Ей тяжело раскрываться перед историями и воспоминаниями, которые ее мозг отказывается запоминать.

— Кому мне задавать вопросы в первую очередь? — она слегка посмеивается себе под нос, но это не от радости, скорее от нервов.

Она переводит взгляд на Уэста и подпирает подбородок рукой. — Ты можешь начать с объяснения того, почему за четыре гребаных года что я тебя знаю, ты ни разу ни хрена не упомянул.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

(Луна)

Он не отвечает мне сразу, вместо этого сосредотачиваясь на своих сложенных перед собой руках.

— Да ладно тебе, Уэст. После того, как на меня напали, мы сидели у меня на кухне и обсуждали всякую ерунду с Рафом. Потом ты подошел ко мне, чтобы сказать, что Дитрихсоны пытались нанести удар по моей голове. Тогда ты сбросил бомбу, сказав, что знал меня, когда мы были детьми. Ты назвал меня каким-то дерьмом, будто я "твоя Мун". Ты все еще трус, Уэст. — я свирепо смотрю на него, изо всех сил стараясь не хлопнуть рукой по столу в отчаянии.

Он знал, что я буду задавать вопросы, и, должно быть, знал, что они приведут в этом направлении. И все же он сидит там, по-прежнему не давая мне никаких ответов, как будто это не он хотел поговорить. Я не могу удержаться от усмешки, заставляя их обоих странно посмотреть на меня. Я не объясняю им свое внутреннее веселье и разочарование.

— Ну? Ты собираешься отвечать мне или снова убежишь?

Я имела в виду именно это, когда сказала, что не валяю дурака. У меня слишком много дел, чтобы тратить свое время на его молчание. Его вздох становится тяжелым, когда он, наконец, поднимает свои глаза на мои.

— Все пытались разыскать Рафа в течение многих лет. Нам сказали, что ты и твой отец мертвы, и он только что уехал. Раф по-прежнему выполнял свои обязанности перед Физерстоуном, но никогда не появлялся ни на каких собраниях. Очевидно, помогло то, что Джулиана занимала место за столом Кольца родословной Гиббсов.

Он делает паузу, явно пытаясь убедиться, что не облажается еще больше, чем уже облажался. Я смотрю на Романа, он тише, чем я ожидала. Его небольшая вспышка гнева ранее — это то, чего я ожидала на протяжении всего этого беспорядка, но я могу сказать, что он пытается сдержаться ради меня.

Смех раздается по всему кафе, привлекая мое внимание к столику у входа. Группа девушек смеется и болтает между собой, как обычные восемнадцатилетние девушки. О, неужели все так просто, да?

Я снова перевожу взгляд на Уэста, нетерпеливо постукивая пальцами по кофейному столику. Он понимает намек и прочищает горло, чтобы продолжить.

— Затем, когда мне было шестнадцать, я подслушал разговор между моими родителями. Моя мать плакала, постоянно повторяя: ‘она не умерла’. Мне потребовалось некоторое время, но я понял, что они могли говорить только о тебе. Они не были бы так эмоциональны по отношению ни к кому другому. — он потирает затылок, когда, наконец, начинает давать мне некоторое представление.

Роман прочищает горло, предлагая ему продолжить, за что Уэст бросает на него сердитый взгляд, но он продолжает.

— Когда я, наконец, рассказал им о том, что подслушал, они заставили меня поклясться никому об этом не говорить. Они боялись того, что произойдет, если Вероника доберется до тебя. — он поднимает бровь, они были правы, беспокоясь. — Поэтому я подыграл. Я ничего не говорил и не делал, пока не поступил в Академию Физерстоун. Затем я использовал свои занятия, чтобы укрепить свои навыки. Я день и ночь тренировался в бою и владении оружием, чтобы стать лучшим солдатом, каким только мог быть. Так что у Рафа было бы на одну причину меньше отказать мне. Затем я отправился на поиски.

— Почему? — я не понимаю, что за этим стоит. Я делаю глоток своего фраппучино, прокручивая в голове все, что он сказал. Я позволяю звуку кофеварки на мгновение отвлечь меня от этого беспорядка. На удивление, это довольно расслабляюще — слушать журчание кофеварки, знаете ли, если вы хотите, чтобы у вас постоянно болела голова. Заставляя себя повернуться лицом к Уэсту, я терпеливо жду ответа.

В конце концов он отвечает: — Потому что ты моя Луна Мун.

— Что это, черт возьми, должно означать, Уэст? — я не могу говорить тише, и несколько человек поблизости оборачиваются, но я просто смотрю в ответ.

— Это значит, что он хотел, чтобы ты принадлежала только ему, — ворчит Роман. Я думаю, это просто его альфа-ревность берет верх.

— Заткнись нахуй, Роман. Это вообще не имеет к этому никакого отношения. — он вздыхает, пытаясь успокоиться, прежде чем повернуться ко мне. — Луна, я в последний раз видел тебя, когда тебе было шесть лет, а мне десять. Понимал ли я, что от меня ожидают серьезных отношений с тобой? ДА. Понимал ли я, что мне придется делить тебя с Романом? ДА. Хотел ли я этого? Честно говоря, нет.

Меня снова поражает его честность, я вижу правду в его глазах.

— Итак, что ты подразумеваешь под своей Мун?

— Я имею в виду, что ты моя Мун, сестра, которой у меня никогда не было. Назови мне случай, когда