Собор под звездами - Дмитрий Леонтьев

(Памятник Николаю Первому на Исаакиевской площади)

Именно он приказал воздвигнуть на Дворцовой площади Александрийскую колонну, в честь победы своего брата Александра над Наполеоном и она по сей день является одним из символов Петербурга. (Кстати: леса с нее пошли на создание уникальной и сверхсложной конструкции главного купола Троицкого собора. Это был один из шедевров инженерного искусства своего времени. Увы, они полностью сгорели во время пожара 2006 года,). Это он практически заново перестроил Исаакиевский собор, заменив кирпич на гранит и мрамор, и превратил его тем самым в один из величайших соборов мира. Построил первый постоянный мост через Неву, называемый ныне Николаевским. Закончил постройку Михайловского замка и возвел Мариинский дворец, установил у Казанского собора памятники Кутузову и Барклаю-де-Толли… Он практически подарил нам Петербург таким, каким мы его любим. Ему пришлось полностью перестраивать Зимний дворец, сгоревший во время трехдневного пожара (Интересный факт: солдаты и граждане города, эвакуируя ценности из дворца, складывали их на дворцовой площади… Ни одна драгоценность, ни один предмет мебели не пропал! Это говорит о моральных качествах людей того времени… Сам же Николай, видя, как солдаты безуспешно пытаются снять огромное зеркало редкой работы, рискуя жизнью посреди пламени, и не уходят, несмотря на приказы, запустил в зеркало биноклем, сказав: «Ваши жизни мне дороже зеркал!».) Вы будете смеяться, друзья мои, но лично я, перевернув множество документов, рассказывающих о императоре, все же представляю его точно таким, каким от показан в одном из роликов «банка Империал» (эпизод с попыткой Франции дискредитировать имидж России и бабушки Николая Первого). Верю, что когда-нибудь в России еще появятся книги и фильмы об этом необычном императоре… не желавшем быть императором… При нем значительно улучшались условия труда рабочих, строились дороги с твердым покрытием, открывалось множество благотворительных и образовательных учреждений. Успешно боролся с коррупцией (при нем закончилась печально известная эпоха «фаворитизма») Он просто напросто ставил во главу дела человека понимающего и разбирающегося в данном вопросе, а не просто верного» (вот бы сегодняшние «властьпридержащие» последовали его примеру, но для этого надо желать не власти самой по себе, а результатов твоей работы во власти). Ошибок у него было немало, но ведь все познается в сравнении, не так ли? Не пил, не курил, вел здоровый образ жизни, не пропускал ни одного воскресного богослужения, работал по 16–18 часов в день, хорошо разбирался в людях, создавая то, что сейчас называется «командой». Солженицын восхищался его смелостью…Он умер от пневмонии (принимал парад уже будучи больным гриппом, в легком мундире) …

На открытие собора он подарил яшмовые сосуды в золотой оправе и яшмовую дарохранительницу в виде точной копии собора, с колонами из розового агата. Приобрел множество икон лучших иконописцев. Сам участвовал в отборе священнослужителей для храма своего полка… Да, этот собор обязан ему не меньше, чем Стасову….

Позже в соборе появились колокола легендарной ныне фирмы Оловянишниковых. О колокольном литье, его сложностях и трудоемкости можно говорить долго. Но русские колокола не зря славились на весь мир.

(Рисунок с изображением отливки колоколов на заводе Оловянишниковых.)

В Бельгии их колокола ныне считаются «национальным достоянием». В России не было губернии, где бы не звучали их «голоса». Один из самых больших и сложно изготовленных колоколов создали специально для Троицкого собора. Само предприятие купцов находилось в Ярославле, но большие колокола старались отливать поближе к «точке назначения», что бы избежать проблем с доставкой. Колокол для Троицкого собора Оловянишниковы изготовляли на Валдае, на заводе Усачева. С его доставкой связана забавная история, вот что мне удалось найти в воспоминаниях одного из Оловянишниковых:

«В городе Валдае отлит был колокол в 2000 пудов для Петербургского Троицкого собора, что в Измайловском полку. Чтобы доставить этот колокол на место, требовалось, по расчетам инженеров, восемьдесят лошадей. Это загородило бы все шоссе и стоило бы дорого.

К Алексею Николаевичу Оленину, бывшему членом при построении собора, явился валдайский мещанин и объявил, что он привезет колокол на шести или даже на четырех лошадях.

— Каким манером? — спросил его Алексей Николаевич.

— Это секрет, если я его скажу, то и всякий привезет.

— Будь уверен, что я твоего секрета никому не открою.

— Я сделаю в величину колокола четыре обода, — объявил мещанин, — в боковых ободах сделаю оси, обошью досками и покачу его так, что не только не испорчу дорогу, а еще укатаю шоссе.

После доклада об этом государю, Алексей Николаевич снабдил подрядчика задатком и формальным предписанием. Колокол привезен был из Валдая в Петербург благополучно. Мещанин получил 5000 рублей и золотую медаль на аннинской ленте.»

Большевики просто сбросили колокола вниз и отправили на переплавку. Самих колокольных мастеров гноили в «Бутырке», ссылали в Казахстан. Некоторым удалось эмигрировать в Аргентину, во Францию и Бельгию. Те, кто остался в России не мог дать детям нормального образования: в школах был запрет на продолжение обучения в старших классах «лиц непролетарского происхождения» …

Забавно, что красивейший «Марш Измайловского полка» большевики все же сохранили, правда, не вдаваясь в подробности — откуда взялась эта бравая мелодия, без которой и поныне не обходится ни один парад на Красной площади. (Сегодня вы без труда можете найти его в интернете).

Так же в соборе находилось уникальное паникадило, изготовленное самой известной ювелирной фирмой того времени — компанией «Никольс и Плинке». («Паникадило», в переводе с греческого — «состоящее из множества светильников». Символизирует собой весь мир, Вселенную. Зажжённое паникадило — символ участие всех православных людей в торжестве). Весило оно 300 пудов и обошлось собору в девять тысяч рублей серебром на церковный счет. (Это стоимость многоквартирного дома в Петербурге того времени.) Отливали его на бронзолитейном заводе Я. Кохуна, том же заводе, что изготовлял памятник Екатерине Великой в Петербурге, Пушкину в Москве и «Тысячелетие Руси» в Великом Новгороде. Именно это паникадило планировали везти в Париж на всемирную выставку, как «альтернативу» Эйфелевой башни, но возникли проблемы с транспортировкой — оно было слишком огромно. Люстры «Николса и Плинке» до сих пор украшают некоторые залы Эрмитажа. Большевики же просто сбросили этот шедевр на пол и пустили на переплавку, так же, как и уникальные колокола. Сейчас больше знают фирму «Фаберже», и уже только специалисты помнят о ее прославленном предшественнике (кстати, любимой фирме Пушкина), хотя те же ордена, выпускаемые «Николсом и Плинке» до сих пор стоят значительно дороже своих аналогов, а серебряные статуэтки животных ценятся не меньше «Фаберже». Что бы хоть приблизительно представлять какой красоты было это произведение искусства, приведу фотографию светильников из зала Эрмитаже, созданную теми же мастерами «Никольс и Плинке» в то же время (Николай Первый украсил этими светильниками несколько залов Эрмитажа)

В соборе хранились уникальные иконы. Св. Антония и Феодосия Печерских, в серебряной вызолоченной ризе. Этим образом благословил Измайловский полк Евгений, Митрополит Киевский, во время прохождения 1 и 2 батальонов в 1828 г. через Киев в Турцию.

Святителя Николая Чудотворца — в серебряной вызолоченной ризе, художественной работы; Евангелие и митра украшены разноцветными камнями и белым филограмом. На образе надпись: "Украшен ризою попечением ктитора церкви, капитана Кобякова, из медалей за Отечественную войну и за взятие Парижа, в память о сих войнах, 1836 г. Ноября 8-го дня".

Воскресения Христова, в серебряной ризе; в средину сего образа вставлен Животворящий крест серебряно-вызолоченный, с таковым же подножием; Распятие изображено на финифти. Внутри креста находятся части мощей: св. Иоанна Златоуста, первомученика Архидиакона Стефана, великомученицы Варвары и часть древа Креста Господня. Крест пожертвован капитан поручиком Болотовым в 1738 году.

На горнем месте главного алтаря находилась большой величины икона Вознесения Божией Матери на небо, писанный на холсте академиком Майковым. Размер его: ширина 4 аршин 6 вершков, вышина 9 аршин Запрестольный крест большой величины в серебряном окладе. Внизу креста серебряно-вызолоченная дощечка с надписью: «Крест сей сооружен усердием Командира полка Генерал-майора С. П. Степанова, церковного старосты 3 гильдии купца М. В. Романова, того же полка поручика Н. И. Александрова, при священнослужителях и богомольцах: протоиерее Иоанне Назорове, священниках: Павле Петрове и Михаиле Белоусове 1 января 1874 г.»