Тень разрастается (СИ) - Крейн Антонина

Снежок тихо поскуливал, забившись под шкаф в прихожей. Марах ехидно пушил перышки — вредная птица вовсю наслаждалась бесплатным зрелищем. А рыбки в волшебном матрасе вылупили свои и без того круглые глазки и лишь безмолвно распахивали безгубые рты.

— Никуда мы, блин, не пойдем! — неистово орала я уже порядком севшим голосом, — Пересидим у разлома ночь — и все!

Кадия, стоявшая напротив меня в центре кухни, с энтузиазмом бахнула об пол очередную глиняную чашку. Это Дахху предусмотрительно выделил ей горстку посуды, которую-давно-пора-выкинуть-но-что-то-духу-не-хватает.

Чашка разлетелась вдребезги, разноцветными осколками усеяв полкомнаты. Магический веник тотчас бросился на них, как хорошо обученная овчарка — на подлого контрабандиста. Ненасытная жадность соломенной метелки, зачарованной Дахху еще на далеком первом курсе, на секундочку выбила всех нас в состояние транса.

Первой оклемалась Кадия. Грохнув кулаком об некстати подвернувшийся стол, она по-военному рявкнула:

— Отставить панику! Еще как пойдем! Я хочу орден за смелость!

— Посмертно, что ли? — прошипела я, упирая руки в боки.

Со стороны мы выглядели, как две безумных ведьмы из серии детских сказок про Кэнди и Вэнди. Встрепанные волосы, горящие глаза. Вот-вот обернемся кошками и поскачем по ночным черепичным крышам пугать нетопырей.

Дахху, который все это время пытался заварить нам липовый сбор в дальнем, рабочем углу кухни, обернулся и, якобы ни к кому не обращаясь, протянул:

— Я бы тоже не отказался изучить некрополь подробнее — раз выдается такая возможность. Уверен, по итогам экспедиции мне бы удалось написать прекрасные статьи в «Доронах». Да и новая встречи с бокки…

Я нечленораздельно взвыла во всю мощь своих спортивных легких. Смеющийся ойкнул и поскорее отвернулся, внезапно очень заинтересовавшись оранжевой заваркой.

— Полынь, ну скажи ты им! — я прибегла к помощи условно «старшего».

Жизненный опыт Внемлющего был явно побогаче, чем у нас троих. Плюс Кад и Дахху слегка робели перед ним, как это нередко бывает при встрече с незнакомым дотоле человеком, героем увлекательных рассказов подружки.

К тому же, Полынь воистину поразил их размахом своей эксцентричности.

Стоило Ловчему в развевающихся шелках переступить порог пещеры, как он вытребовал у Дахху домашнюю аптечку, из коей в мгновение ока выхлебал все три пузырька мятного сиропа от кашля — того, что помогает скрыть земляной запах. Не поперхнувшись, не размениваясь на объяснения, Полынь с ногами забрался на высокий барный стул в углу комнаты, деловито стянул кожаный сапог и начал так и эдак примериваться к тюремному браслету.

Дахху бочком-бочком приблизился к Ловчему с пачкой магических пластырей: «Ох, у вас так много порезов, давайте подлатаю…». Но Полынь смерил его таким взглядом, что друг быстро передумал поддаваться знахарским инстинктам и, попятившись, чуть не снес хлипкую этажерку с шахматной коллекцией. Если бы не метнувшаяся к мебели Кад — наш личный мастер быстрого реагирования — у волшебного веника появилось бы уйма работы, а у Дахху — повод для нытья на всю оставшуюся жизнь.

На этом увлекательное шоу «Познакомьтесь с Полынью» не закончилось.

К гостю подлетел заинтересовавшийся Марах.

Филин сел на острые коленки Ловчего, растопыренные «бабочкой», и обольстительно ухнул, типа, эй, я слышал, у тебя есть совушка, так вот я тоже совушка — изволь почесать! Но Полынь не оправдал ожиданий моего питомца: он лишь сощурился, клешней искривил пальцы и вдруг метко выдернул у Мараха особо прельстительное серенькое перышко. Я возмутилась, птыц обиженно клюнул Ловчего в ладонь и улетел. Полынь покрутил перышко туда-сюда, любуясь, и, удовлетворенно хмыкнув, воткнул его в прическу.

Я искоса глянула на Кадию: ну, как пройдет твое «обнюхивание» с новичком?

Но подруга лишь тихонько покачала головой из стороны в сторону: спасибо, обойдусь, — достала из ножен меч и принялась его профилактически затачивать. Весомые, размеренные «шух-шух» в руках Кад всегда производят на людей неизгладимое впечатление: идеальное лицо, сосредоточенно склонившееся над темным металлом, блестящие локоны белокурых волос, которые Кадия метко сдувает, когда уж совсем нагло лезут в глаза, румяные скулы и особые феромоны чести и достоинства — как тут устоять? Но мы с Дахху давно привыкли к легендарному очарованию красотки, а Полынь закрыл глаза и замер, уйдя в себя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

За следующие пару часов он не произнес ни слова, молча неся свою барную вахту Ордена Скрещенных Ног.

Все это время я то ли бахвалилась, то ли исповедовалась, выстраивая истинную событийную цепочку последнего месяца. Боги, карлова магия, Зверь, путешествия в другие миры. В общем, сплошная «карусель, карусель, начинает рассказ, карусель, карусель, это радость для нас», — как поют актеры перед кукольными спектаклями в театре «Карусель»…

И, кажется, в процессе я переборщила с оптимизмом.

Потому что по итогам моего рассказа Дахху и Кадия не только не обвинили меня во лжи, не стали ныть и предсказывать конец света в стиле Ол`эна Шлэйлы, но, наоборот, внезапно вспыхнули горячей страстью по отношению к некрополю и возможностью туда «сходить». Причем «сходить» по полной, добраться до самого центра кургана, туда, где полегли предыдущие отряды — в поисках, видите ли, каких-то там исторических открытий, потенциальной славы и просто хорошего настроения.

Я заламывала руки и громко стенала, но безбашенная удаль этих двоих отказывалась воспринимать возражения. Ребята свято верили в себя, в Полынь и в меня (вот последнее особенно прикольно).

— Тинави, они правы, нам нужно по-настоящему спуститься под курган, а не ограничиться предбанником, — цокнул языком Полынь.

— И тыыыыыы туда же?! — я негодующе повернулась к предателю.

Ловчий ткнул пальцем в свой мерцающий антрацитом браслет:

— Он записывает каждое мое движение, очень точно. Патент Дома Внемлющих. Как нам вчера сказали, тюремный наблюдатель будет в режиме настоящего времени следить за моими перемещениями. Подумай сама: если браслет замрет у входа в курган на долгие часы, он почует неладное.

— Да какая разница, Полынь? Потом мы вернем Лиссая — Карлу-то вообще по барабану, откуда меня выдергивать в свое междумирье, хоть с этой кухни, — и вопрос о твоих не-перемещениях будет закрыт. Спектакль закончится, а победителей не судят!

Ловчий задрал хламиду повыше и демонстративно постучал по круглому стеклянному шарику, венчающему браслет с обратной стороны ноги, под икроножной мышцей:

— Видишь?

— Ну.

— Эта штука взрывается. Удаленно. Считай, компактная гномья бомба. Если тюремщики решат, что я сбежал — просто подорвут браслет. И меня вместе с ним, как ты догадываешься.

— Но ты ведь не сбежишь!

Полынь из Дома Внемлющих равнодушно пожал плечами:

— Если б бывший Ходящий под моим присмотром вдруг перестал идти по обговоренному заранее пути и застопорился, да не где-то, а в самом сердце столицы, под Дворцом — я бы точно его ликвидировал. На всякий случай. Превентивность, помнишь? Главное правило любой госструктуры.

— Но ведь у нас с Сайнором уговор — есть время до девяти утра!

— Но тюрьма-то находится в управлении Совета, а не короля. А для Совета никаких «уговоров» не существует.

Я упрямо надула губы и скрестила руки на груди. Полынь отпустил свой грешный браслет и вздохнул, костяшками пальев потирая переносицу:

— У тебя не должно быть иллюзий на этот счет, Тинави. Ты согласилась на сделку не с государством, а с Сайнором, как частным лицом, чьей власти по недосмотру хватило на подобную аферу с амнистиями. Старый, уставший Сайнор отчаянно хочет вернуть крошку-сына. Но Совет хочет только залепить поскорее курган, «во избежание», пусть даже и верит, что там, в глубине, Лиссай, и без меня вы туда не доберетесь. Им плевать, главное — залепить курган и «как бы чего не вышло». Зуб даю — если мой браслет покажет неладное, меня укокошат. Здорово, конечно, что на твою миссию, как она обстоит в реальности, это не повлияет. Но я не собираюсь умирать. Поэтому, в данных обстоятельствах, безвылазно торчать на одном месте — не вариант.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})