До последнего вымпела - Вячеслав Коротин

   Наверное, о последнем стоит остановиться подробнее:

   Первое, что встречало спускающегося в нутро подводного корабля - неистребимый запах бензина. Именно неистребимый: никуда от него не денешься на подводной лодке - это просто часть её 'конструкции'.

   Далее: слишком мало кубических метров пространства внутри лодки, и слишком много устройств и механизмов нужно там разместить. Для экипажа просто не остаётся места. То есть, почти не остаётся. А уж для его удобств - вообще.

   Тем более, что строились субмарины тогда практически для береговой обороны - сколько-нибудь дальние плавания для них не планировались. А значит: потерпят моряки некоторые неудобства. Такого понятия как 'каюта', вообще не существовало - даже командир ютился просто за шторкой, отгораживающей часть центрального поста. Кубрика для команды не имелось тем более - спали в случае чего просто на брошенных на палубу тряпках вблизи минного аппарата.

   Камбуз? - Ещё чего! Пару дней можно и на сухомятке посидеть. Были лишь самовар и электрическая плитка, питавшиеся от аккумуляторов. И то по минимуму - готовить горячую пищу вообще не предполагалось, только разогреть взятое с собой. А вообще... Лучше просто потерпеть до порта - не в ресторан пришли. Тем более...

   'Самонужнейшего' помещения на любом, самом задрипанном корабле или судне, тоже не имелось - гальюна. И не надо презрительно кривиться, уважаемый читатель. Двое-трое суток без этого самого пробовали обходиться? А хоть одни?

   А тут его нет. Вообще. Так что если прижмёт - будь любезен, поднимайся на палубу и делай там свои дела прямо в море. Только за леер при этом держись покрепче, а то слетишь в волны запросто - судёнышко под ногами ой как раскачивать может... А уж если большая нужда припёрла - так этот банальный процесс превращается просто в акробатический номер...

   Поэтому и старались в море и перед выходом 'блюсти себя' в отношении питания. Кстати, некоторые продукты питания подводникам вообще не рекомендовалось употреблять: чёрный хлеб, цельное молоко, любые бобовые, капусту во всех видах...

   С собой брали консервы. Мясные. Никаких овощей: из растительной пищи - только белые сухари. Ну и чай, конечно - куда же без него русскому человеку?

   А с остальным - потерпят.

   То есть на подлодках, впервые за всё время существования российского флота, моряки не имели возможности ЖИТЬ - только РАБОТАТЬ.

   Поэтому, по прибытии во Владивосток, Рожественский, как моряк моряка, прекрасно понял капитана второго ранга Беклемишева, которого назначили командовать отрядом подплава Тихого океана, и выделил для проживания и повседневной службы подводников транспорт 'Алеут'.

   То есть в порту, экипажи 'Дельфина', 'Касатки' и 'Сома' жили не хуже других. Кое в чём даже лучше - жалование у пионеров подводного дела, всё-таки здорово превосходило таковое у их коллег.

   'Сом' находился в море уже вторые сутки - прошли миль на семьдесят к зюйду от Владивостока и там заняли позицию. То есть лодка ходила приблизительно по заданной параллели туда-сюда по паре часов в каждую сторону и осматривали горизонт. Где-то значительно восточнее этим же занималась 'Касатка'.

   Командир субмарины, лейтенант Владимир Владимирович Трубецкой, уже слегка одурел от недосыпа, но пока держался. В общей сложности, с момента выхода из порта, удалось урвать на сон часа четыре. Но состояние пока было терпимым. Ещё денёк поболтаться на этой широте вполне получится, а потом можно и возвращаться. Хорошо ещё, что погода 'благоприятствует' - особого волнения нет. А то совсем тоскливо было бы 'стойко переносить все тяготы и лишения...' - кораблик маленький и в надводном положении валяют его серьёзные волны - будь здоров!

   Хоть для моряка и вполне привычно видеть долгое время 'горизонт со всех сторон', но всё равно утомляет. Сигнальщиков-наблюдателей сменяли каждые два часа. Иногда даже сам командир выполнял их обязанности. Вот и сейчас именно лейтенант обозревал морские просторы, возвышаясь над рубкой 'Сома'.

   - Эй, Сурин! Организуй-ка мне кофе! - крикнул Трубецкой в низы. - И передай Черняеву, чтобы через четверть часа был готов меня сменить.

   - Не извольте беспокоиться, вашбродь! - донёсся в ответ голос кондуктора. - Сделаем в лучшем виде. Галету к кофе не желаете?

   - Не надо. Сахара два кусочка и всё...

   Ого! Кажется 'кофепитие' отменяется - с юга по горизонту мазнуло дымком...

   - Отставить кофе! Два румба влево! Ход семь узлов!

   В бинокль офицер разглядел, что дымов уже как минимум три... А вот и ещё...

   Объяснений только два: либо возвращается Вирен с эскадрой, либо пожаловали незваные гости.

   О выходе русской эскадры из Владивостока штаб Того узнал уже на следующий день - всё-таки шпионаж у японцев находился на очень высоком уровне. Для своего времени, конечно. Командующий Соединённым флотом решил не упускать подобную возможность если и не нанести русским серьёзный ущерб, то хотя бы обозначить активность Японии в войне на море.

   Отряд адмирала Симамуры, включающий броненосные крейсера 'Идзумо', 'Ивате' и 'Токива', мог совершенно безнаказанно ходить по Японскому морю где угодно - он значительно превосходил в скорости русские броненосцы, а тех нескольких быстрых крейсеров, что имелись у противника, не приходилось опасаться, ибо они серьёзно уступали японским в вооружении и бронировании.

   Даже относительно слабые крейсера адмирала Уриу могли действовать достаточно спокойно под таким прикрытием.

   Контр-адмирал Симамура Хаяо не имел конкретной задачи. То есть изначальной целью являлся обстрел Владивостокского порта, но сам командующий подчеркнул, что это совсем не непременное условие похода - совершенно излишне упорно перестреливаться с береговыми батареями или лезть на минные поля, если представится другая возможность навредить гайдзинам. Будь то уничтожение транспортов, ремонтируемых кораблей, вышедших на испытания или даже просто демонстрация своих сил в непосредственной близости от вражеского порта. Любое подобное действие приносило стране Ямато дополнительные политические и экономические дивиденды.

   Так что риска практически никакого, а вероятность получить немалые выгоды в этой войне весьма высока. Тем более, что до зимы и вмерзания русской эскадры в лёд осталось не так уж и много времени. Несколько портовых ледоколов, конечно, сумеют обеспечить периодические выходы кораблей из Владивостока, но это несерьёзно: сколько-нибудь значительно повлиять на перевозки в армию на континенте или в Японию это не сможет. И тогда - всё в руках генералов.

   Шесть крейсеров уверенно раздвигали таранами волны. Им некого здесь опасаться. Их некому остановить...

   - Самый полный вперёд! Быть готовыми к погружению! - Трубецкой не просто нервничал, его, образно говоря, колотило.

   Уже были видны пять больших кораблей, кажется, рисовался и шестой. Почти наверняка - неприятель: два из них однотрубные с одинаковыми силуэтами. У русских с одной трубой ходил только 'Нахимов' и хоть у кого-то могло свалить вторую трубу в бою, но сделать его вообще точной копией старичка-крейсера никак бы не удалось. Это явно 'Нанива' и 'Такачихо'.

   Расстояние до вражеской эскадры можно было определить с точностью 'плюс-минус лапоть' - уж чего-чего, а дальномеров на подлодках не предусматривалось, даже примитивных, Люжоля-Мякишева, не говоря уже о современных 'баррах и струдах', которых не хватало даже на все корабли первого ранга. В общем - то ли десять миль, то ли пятнадцать. Скорее всего - двенадцать, но... Нептун его знает!

   Мысли в голове лейтенанта неслись со скоростью экспресса: 'Их сигнальщики смотрят на горизонт... На горизонт! Там нас уже нет, но наглеть не стоит - скоро придётся погружаться и скорость сближения резко упадёт... Курс... Вроде пока всё благоприятствует, но кто его знает... Когда нырять? Когда??'

   Хотя, через некоторое время стало ясно, что вражеские корабли держат курс практически на лодку. Оставалось подобраться совсем немного, занять позицию по их курсу, ждать и молиться, чтобы не отвернули.

   В бинокль уже вполне различались 'Идзумо' и 'Ивате' - трубы 'тонкие', с 'Пересветом' и 'Победой' не перепутаешь. Значит, подошли уже достаточно близко. Пора.

   - Погружаемся! - командир спустился в низы лодки.

   Теперь курс... Та ещё задачка: не известно ни расстояние до цели, ни её скорость, одно утешает: 'размер'. Шесть кораблей идущих в кильватерном строю, это, конечно, мишень достаточно удобная. Только бы вышли под выстрел!

   И теперь около получаса напряжения. В душной утробе 'Сома'. Наблюдая за окружающим миром через тонкую трубку перископа. Который, кстати, совсем не 'невидим' с атакуемых кораблей. Представьте себе трубу сантиметров пятнадцать в диаметре, которая встояка шпарит по морю со скоростью около десяти километров в час. Можно догадаться какой шлейф она за собой несёт? Так что вплотную не подобраться - увидят и расстреляют. Или ударят тараном. И всё...