Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина

С восходом солнца мы нашли убежище в густой рощице. Прежде чем лечь спать, Стиан расстелил на траве свой плащ, расстегнул роскошный кафтан и стянул с шеи печать Сарпов, чтобы положить её в дорожную сумку.

– Да уж, – задумчиво произнёс он, – как-то нехорошо вышло. Надо было оставить её в покоях, но у меня совсем всё вылетело из головы.

– Ничего – сказала я, – думаю, для Сураджа сделают ещё одну такую штуку. А может, он передал тебе лишь копию, а оригинал лежит где-нибудь в его личной сокровищнице. В любом случае, тебе будет что передать в университетский музей.

– Это точно, – усмехнулся он и потянулся к моей сумке, чтобы порыться в ней и вынуть помолвочное кольцо. – А это я передаю тебе, – сказал он, стягивая с моего пальца серебряную змейку от сатрапа и водружая вместо неё свой подарок, – и пусть теперь всякий сластолюбец и похититель чужих невест знает, что ты моя и только моя.

– Невеста? – протянул со своей лежанки Сеюм, – а я думал ты всего лишь помощник Имраны, а не жених.

– А тебе и не надо об этом думать, – не слишком-то ласково ответил ему Стиан. – Ты же шесть лет заведовал делами гарема. Что ты можешь знать о простых человеческих отношениях без письменных договоров и учётных книг?

Услышав о книге, в сердце больно кольнуло. Стиан ведь книгу соитий имеет в виду. Неужели он туда заглядывал? И видел там моё имя? Но ведь я ему всё объяснила, это была лишь деловая встреча с сатрапом и ничего более…

– О, – усмехнулся Сеюм, глядя Стиану в глаза, – я много чего знаю о человеческих отношениях. Особенно, в какой чёрный омут готовы окунуться люди, лишь бы получить самые сытные крошки со стола.

– Верю, что гарем тебя многому научил, – усмехнулся Стиан. – Но ты и сам не так-то прост. Как так вышло, что за шесть лет ты дослужился до старшего евнуха? Иные десятилетиями завоёвывают доверие своих хозяев.

– У меня столько времени не было. Поэтому, когда выдался удобный случай, я просто воспользовался слабостью глупого Сураджа и оплошностью прежнего старшего евнуха. Первый устроил во дворце резню, второй бежал, а я занял его место как самый расторопный и исполнительный из всех евнухов, что остались во дворце.

– Постой, – насторожилась я. – Ты говоришь о той самой резне, которую спровоцировала Сулочана? Но ведь всё началось с оговора Джаянти и подделанной записи в книге соитий. Неужели ты…

– Да, я подделал запись по просьбе Сулочаны, когда она задумала свою гнусную месть. А старший евнух не сразу заметил надписанные буквы поверх затёртых, но вовремя сообразил, что когда всё прояснится, головы ему не сносить. Поэтому он бежал, а я занял его место. Я получил важную должность и доступ во все уголки гарема. Я исполнил наказ повелительницы Алилаты, и теперь с твоей помощью везу голову царицы Герентры обратно в Барият. Вот так всё и вернулось на круги своя. Как и велела мне Красная Мать.

О боги, с кем мы связались? Из-за той подтёртой записи погибло с десяток девушек. Да, в их непосредственной гибели виноват Сурадж, но обстоятельства, приведшие к помутнению его рассудка, создали другие люди – Сулочана и Сеюм. Вот только Сулочана пала жертвой собственных козней, а Сеюм всё ещё жив. Этот раскаявшийся грешник жив и даже не отдаёт себе отчёт в том, что по его вине снова погибли женщины. Какой же он камалист после этого? Или жизни старосарпалек для таких как он менее ценны в сравнению с жизнями румелаток? А моя жизнь тогда сколько стоит? Ах да, я же для Сеюма почти, что жрица Камали и верная проводница её воли, пока везу голову Генетры во дворец загадочной правительницы Алилаты. А что будет после, когда эту голову у меня заберут? Надо бы перед тем, как войти во дворец, повесить себе на пояс ритуальный кинжал с рукоятью в виде трёхгрудой богини – пусть все видят и знают, что я для камалистской секты своя. А Стиан под моей защитой, иначе… Иначе я и вступиться за него могу. С ритуальным-то кинжалом.

После полудня настало время продолжить наш путь прямиком к границе. Проснувшись, первым делом я увидела собирающего наши вещи Стиана, но уже без усов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Всё, хватит с меня этого балагана, – ответил он на мой немой вопрос, – мы уже не во дворце, и я больше не замена Сураджу, чтобы пародировать его.

– Как скажешь. Просто я уже успела привыкнуть к тебе такому…

– Ну, а теперь я прежний.

От его слов повеяло неожиданным холодком. Что это? Ревность к сатрапу? Упомянутая накануне Сеюмом книга соитий всему виной? Та самая запись о моём единственном визите в покои Сураджа? Или наши с ним встречи тет-а-тет в павильоне Сеюм тоже туда старательно вносил? А ведь эти встреч было семь или даже больше… И Стиан теперь думает, что я их от него утаила, потому что была неверна? Проклятье, надо ему снова всё объяснить и сказать, что в павильоне у нас с Сураджем тоже были деловые встречи. И между нами ничего не было. Совсем. Даже поцелуя. Даже намёка на поцелуй.

Эх, вот если бы Сеюм сейчас испарился и позволил нам со Стианом побыть вдвоём и поговорить по душам… Ну ничего, через несколько дней мы доберёмся до Барията, и там навсегда с ним расстанемся. Осталось совсем немного потерпеть…

До границы Старого Сарпаля и Румелата мы добрались на закате. Никаких постов, заборов и даже колючей проволоки здесь не было – только просека, редкие деревца по сторонам и железнодорожная насыпь, что резко оборвалась возле ближайшего пригорка.

– Конец путей, – сказал Стиан. – Последняя шпала была уложена здесь шестнадцать лет назад, а следующую должны были положить после подписания договора с правительницей Генетрой. Но тромская делегация так и не успела приехать в Барият на встречу с ней.

– Бездушный Рахул убил царицу Генетру и сам поплатился за это, – с нескрываемым раздражением процедил Сеюм.

– Что, Алилата в отместку подослала во дворец сатрапа кого-то вроде тебя, только с ядом в склянке? – поинтересовался Стиан.

– Царице Алилате не нужны дешёвые трюки. Сила, данная ей Красной Матерью, так велика, что Рахул пал от одного единственного заклинания, посланного царицей ему на погибель.

– Да? А что же она не послала заклинание на погибель Сураджу за столько-то лет?

– Сураджа ещё ждёт страшная расплата за оскорбление царицы. И эта расплата намного страшнее смерти.

Что может быть страшнее смерти для сарпальца, я могла только догадываться. Так, перебирая в голове всевозможные варварские кары, я и ехала вслед за Сеюмом, а позади меня следовал Стиан с верным Гро и вьючной лошадью.

Перейдя незримую границу двух сатрапий, мы обогнули парочку холмов и отыскали хорошо протоптанную широкую дорогу. Удивительно, но по ней навстречу нам уже ехала парочка обозов, запряжённых волами, а вслед за ними молодые пастухи гнали крохотное стадо овец.

Нам пришлось съехать с дороги, чтобы пропустить эту процессию вперёд. Когда обозы проехали мимо, я увидела сидящих под навесом детей и горы домашней утвари. А ещё там были две женщины – обе опустили глаза в пол и забились поближе к сундукам, словно желая слиться с ними и остаться незамеченными.

Когда обозы отъехали на приличное расстояние, я решила отыскать в своих вещах камеру с длиннофокусным объективом, чтобы сделать памятный кадр с покидающими родные края беженцами.

– Эти люди едут в сторону границы? – спросила я. – Они хотят попасть в Старый Сарпаль?

– Перебежчики, – без злобы, но с явным неудовольствием ответил Сеюм. – Те, кто не захотел жить в общине как все нормальные люди и решил перебраться под крыло Сураджа.

– И много людей уже уехало? – спросил его Стиан. – Приграничные земли ещё не обезлюдели?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Смейся, господин, – ухмыльнулся Сеюм, – но ещё никто, покинув Румелат, не стал жить богаче.

Стиан ничего ему на это не ответил – видимо экономическое положение Старого Сарпаля ему хорошо известно, как и незавидное положение простых людей. И всё же румелатцы упорно бегут из-под власти Алилаты на восток. Выходит, они знают, что под властью Сураджа им будет лучше. И дело, кажется, не в деньгах… Может, они бегут от кровавого культа Камали? Или от изуверских наказаний вроде того, что когда-то выбрал себе Сеюм? Сложно сказать. Надо для начала увидеть хотя бы одно румелатское поселение.