Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина

Сеюм нервно сглотнул, глядя на могучего Гро и спешно кивнул. Кажется, у нас и вправду появился надёжный и заинтересованный в положительном исходе предприятия союзник.

Внезапно из бани донеслось эхо далёких голосов.

– Стражи из сада! – всполошился Сеюм и кинулся к двери, чтобы захлопнуть её и запереть на замок. – Они идут по следу твоего волка. Надо уходить отсюда. Скорее.

Мы двинулись в путь следом за Сеюмом и долго петляли коридорами, спускались по лестницам и крались через тайные ходы от одного закутка к другому, пока не оказались перед уже знакомой мне дверью.

– Это же Палата Казны, – поняла я.

– Палата личной казны старшей жены повелителя, – поправил меня Сеюм. – Здесь только вещи, подаренные госпоже Нафисе повелителем.

– Вот как? А я думала, она на казну сатрапии посягнула, когда устроила здесь съёмки. Ну, а где же стража?

– Я отослал их этой ночью стеречь Палату личной казны повелителя на случай, если сатрап-искупитель решит туда ненароком пожаловать.

– Да? И с каких пор ты распоряжаешься стражами и определяешь, куда им идти?

– С тех пор, как повелитель и его старшая жена покинули дворец и оставили мне ключи от всех дверей на женской половине. Эту неделю я распорядитель гарема, и с моим мнением нужно считаться.

– Ясно. Ты теперь тут главный. Но зачем мы пришли сюда?

– Ты же взяла с собой вещи в дорогу, – отпирая замок ключом из связки, сказал Сеюм, – вот и я не могу покинуть дворец с пустыми руками.

– Ты что, хочешь ограбить своих бывших хозяев? – не поверила я.

– Хочу забрать то, что им никогда не принадлежало по праву.

Я всё ещё не могла поверить в происходящее. А ведь Сеюм казался преданным псом Сураджа. Так что же пошло не так? Почему он решил сбежать от него и прихватить с собой что-то на память?

Мы вошли в тёмное помещение и неспешно двинулись вперёд. Я помнила в общих чертах, что нас здесь ждёт, а вот Стиану всё было в новинку. Как и Гро.

Когда Сеюм зажёг масляные лампы у стен, свет выхватил из тьмы знакомые мне статуи и сундуки. А вот Стиан первым делом приметил кое-что другое.

– Трон Румелов? – не веря своим глазам, произнёс он, подходя ближе. – Я думал, его разрубили на части и сбросили в пропасть близ Барията, чтобы династия Румелов помнила, их власть ничто, пока есть власть Сарпов.

– Да, ты очень много знаешь для старосарпальского полукровки, – сказал ему Сеюм. – А вот для тромского в самый раз.

– Да, я не уроженец здешних мест. Доволен?

– Возможно. Это ведь значит, что у тебя нет причин мешать мне. Так кто ты такой? Тоже фотограф, как Имрана? Приехал сюда вынюхивать и выслеживать?

– Считай, я приехал сюда, чтобы быть ассистентом фотографа. Так в чём это я тебе могу помешать, будь любезен, объясни?

Сеюм лишь коварно улыбнулся и указал на трон в виде чашечки цветка.

– Что ты хочешь этим сказать? – не понял Стиан.

– Взгляни под трон, – предложил он. – Ты ведь умный полукровка, много знающий. Вот и скажи, что ты видишь.

Гро тем временем успел обнюхать все сундуки и столики, но стоило ему приблизиться к трону, как он нервно зарычал и отступил назад.

Под сиденьем блеснули два огонька. Я уже знала, что это такое, а вот Стиан нагнулся, чтобы разглядеть получше. И тут зелёные отблески стали наливаться кровью, пока не вспыхнули ярким огнём. Стиан тут же отшатнулся назад.

– Голова Генетры, правительницы Румелата, – прошептал он, когда глаза мёртвой ведьмы погасли, – отсечённая по приказу сатрапа Рахула, дяди сатрапа Сураджа. Я так и знал, что слухи верны, и она хранится здесь, во дворце.

– Умный, умный полукровка, – возликовал Сеюм. – Теперь я верю, ты не станешь мне мешать.

– Мешать в чём? – уже начала раздражаться я от этого странного визита в хранилище Нафисы и промедления, из-за которого нас могут здесь обнаружить.

– Он хочет, – сказал Стиан, – чтобы мы помогли ему украсть голову и вынести её из дворца.

– Что? – не поверила я. – Зачем воровать мёртвую голову? Для чего? Я думала мы здесь, чтобы прихватить какой-нибудь ларец с драгоценностями Нафисы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я обескураженно посмотрела на Сеюма, а он с широкой улыбкой покачал головой и снова сказал:

– Очень умный полукровка у тебя в помощниках.

– Нет, я уже ничего не понимаю, – встряхнула я головой. – Объясните мне, что тут происходит.

– Всё очень просто, – сказал Стиан. – Эта голова для него самая большая здесь ценность. Почти реликвия. Потому что он не евнух. Ведь так? – добавил он, взглянув на Сеюма.

– Что? – пришла я в смятение. – Как это не евнух? А как же он тогда служит в гареме? Как его подпускают к девушкам? Как?

– Всё просто. В Старом Сарпале евнухами своих сыновей делают родители, чтобы отдать их в услужение в богатые дома и дворцы. А Сеюм лишил себя своей мужественности сам. Наверняка в румелатском храме Камали, когда стал монахом и поклялся служить красной богине в обмен на её милость и земные блага. Так всё было, я ничего не напутал?

– Да, всё так, – подтвердил Сеюм, и теперь в отблесках огней ламп я видела вовсе не услужливого распорядителя гарема, а кого-то другого, кого-то очень коварного и опасного.

– И давно ты стал монахом? – спросила я.

– Тринадцать лет назад.

– И зачем тебе это понадобилось?

– Я стал слугой Красной Матери, чтобы избежать казни за своё преступление.

– Какое? Что ты сделал?

– Убил сестру, чтобы наследство нашего отца досталось только мне с братьями, а не ей. Я был молод, глуп, алчен и одурманен законами прошлых правителей. Когда царица Генетра издала указ о равных правах наследования. как для женщин, так и для мужчин, я не смог этого принять. Я был в плену старых предрассудков. Я думал, что совершаю угодное для нашей семьи дело, а вместо этого опозорил её и впустил в дом скорбь и отчаяние. Когда меня поймали стражи, я должен был отдать свою жизнь за жизнь сестры, но царица Генетра была так великодушна, что разрешила подобным мне преступникам выбрать собственную участь – смерть или служение Красной богине. И я выбрал последнее. Годы, проведённые в монастыре, многому меня научили. Я смог очистить свой разум от корыстных мыслей и желаний. Всё, что у меня осталось, так это желание служить и совершать благие дела. И вот однажды, когда мой монастырь посетила сама царица Алилата, я упал ей в ноги и взмолился дать мне шанс искупить свершённый в прошлой жизни грех. И она позволила мне сослужить службу ей и всему Румелату. Это она повелела мне проникнуть во дворец злодея Сураджа и вернуть голову благой царицы Генетры в склеп Румелов, где она навсегда обретёт свой покой. Уже шесть лет я пребываю здесь на службе в ожидании удобного часа, чтобы исполнить наказ царицы Алилаты. Всё, что мне было нужно, так это выслужиться перед Сураджем и из простого евнуха стать старшим, а потом дождаться Дня Очищения, когда Нафиса, эта вздорная властолюбивая кукла, покинет дворец, чтобы заполучить её ключи от Палаты Казны, и забрать отсюда голову царицы Генетры. И вот этот день настал, и я стою здесь.

– Поздравляю, – мрачно произнёс Стиан. – А мы-то здесь тебе зачем?

– Кое-что произошло. Шесть лет назад я не один прибыл во дворец, чтобы служить евнухом коварному Сураджу. Я привёл с собой девушку, тоже служительницу Камали. Я выдал её за рабыню, которая готова стать наложницей сатрапа, но на самом деле она оказалась во дворце, чтобы помочь мне найти голову царицы Генетры и вернуть её в Барият. Это была очень преданная служительница Красной богини, очень стойкая в своём желании восстановить справедливость. Но три года назад она умерла в родах, и я лишился своей помощницы. Я был в отчаянии, почти поверил, что всё было напрасно, что я не смогу выполнить наказ царицы Алилаты, что подведу её и справедливую Камали. Но тут случилось чудо – во дворец привели тебя, Имрана. И я ясно увидел в твоих глазах лишь одно – тебя прислала мне сама богиня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Богиня? Я всегда думала, что ты говоришь про Инмулану!

– Я не служу блохастой богине. Для меня есть только одна богиня – Красная Мать. Она и твоя мать тоже.