Кровавый срок - Макс Коллинз

Но никто из них, однако, не был так нетерпелив, как ваш покорный слуга, потому что я не стал разговаривать ни с одной из суетящихся секретарш, а просто прошел мимо них, прямо в кабинет Кристи.

Лысая невзрачная жаба в помятой одежде нахмурилась, глядя на меня из-за стола: Гарольд Кристи разговаривал по телефону и не сразу узнал меня. Но когда делец вспомнил, кто я, на его лице появилось озадаченное выражение, а потом он нахмурился еще больше.

— Мистер Кристи... прошу прощения, — раздался почтительный голос из-за моего плеча. — Боюсь, этот джентльмен сразу прошел...

— Все в порядке, Милдред, — сказал Кристи, жестом отпуская ее.

Старшая из секретарш посмотрела на меня, я мило улыбнулся ей, и она закрыла позади меня дверь. Кристи сказал в трубку:

— Извините, сэр Фредерик, мне придется перезвонить вам.

Его личный кабинет не был особенно большим или роскошным: у побеленных стен стояли деревянные шкафы с документами, на самих стенах висели выполненные на тоновой бумаге фотографии красивых зеленых багамских угодий, которыми, несомненно, он владел, или которые продал когда-то; фото в рамках, изображающие его самого с герцогом Виндзорским, Оуксом и другими багамскими шишками; какие-то сертификаты — свидетельства процветания его бизнеса. Стол из красного дерева, за которым он сидел, был, однако, большим, почти огромным, и стоял на восточном ковре. За спиной Кристи находилось открытое окно, а за ним шумела Бэй-стрит. В кабинет долетали голоса, стук копыт лошадей, звон колокольчиков и гудки автомобилей.

— Мистер Геллер, — сказал Кристи, поднимаясь. — Я понимаю срочность той работы, которой вы занимаетесь. Но я — занятой человек, и вам следовало записаться на прием.

— Я звонил сюда утром. Мне сказали перезвонить завтра.

— Ну, так надо было перезвонить. Чтобы попасть ко мне, надо сначала записаться — много людей ждет своей очереди. Но если у вас что-нибудь, что мы могли бы решить быстро...

— У меня всего несколько вопросов, которые я хотел бы задать вам. Таким образом мы сможем раскрыть убийство сэра Гарри.

Его лицо было непроницаемым.

— А я думал, его уже раскрыли.

— Вы имеете в виду арест де Мариньи? Не думаю, что он убийца. По-моему, арест Фредди больше поднимает вопросы, чем отвечает на них.

— Почему это?

— Ну... слишком неопределенны мотивы убийства, к примеру. Вы же знаете, что сэр Гарри изменил свое завещание, и наследница, Нэнси, не получит больших денег до достижения тридцатилетнего возраста.

— Я этого не знал, но я не верю, что оно было официально заверено.

— Нэнси говорит, отец сказал ей об изменении завещания за несколько месяцев до смерти. Зачем тогда де Мариньи понадобилось убивать сэра Гарри? Что он выигрывал?

— Мистер Геллер, даже если допустить, что вы правы, отношения между Фреддом и сэром Гарри всегда были... как бы это помягче выразиться... весьма натянутыми.

— Зато вы и Фредди были друзьями, не так ли? Он ведь приглашал вас к себе на вечеринку в ночь, когда произошло убийство, и вы отказались, сказав, что поужинаете с сэром Гарри, так?

— Конечно, нет.

— Мне сказал об этом Фредди.

— Он лжет.

— А что вы делали в центре Нассау в полночь, в ночь убийства? Я думал, вы всю ночь были в «Вестбурне».

Он раздраженно выпрямился. Его глаза под мохнатыми бровями, будто запорошенные пылью, отчаянно заморгали.

— Я был в «Вестбурне», всю ночь. Всякий, кто говорит, что видел меня где-то еще — проклятый лжец. Кто вам это сказал?

Я пожал плечами.

— Так, случайно услышал. Знаете, даже такой иностранец как я может кое-что услышать здесь, в Нассау. Кстати, вы не знаете человека по фамилии Лански? Мейер Лански?

Он перестал моргать. Его взгляд стал холодным и тяжелым. И еще немного испуганным.

— Нет, — сказал он. — Это имя мне незнакомо. Мистер Геллер, я — занятой человек, и поэтому...

— Еще несколько вопросов, мистер Кристи...

— Нет, — сказал он, нажимая на кнопку селектора внутренней связи. — Хватит. Я бы не хотел больше разговаривать с вами — ни сегодня, ни когда-либо. Сэр Гарри Оукс был моим ближайшим другом, и я не собираюсь помогать человеку, который его убил.

— И кто же этот человек?

— Фредди де Мариньи, конечно! Милдред, проводите мистера Геллера.

Что ж, в любом случае, я «задел» его. Опасность состояла в том, что, возможно, я «задел» и Мейера Лански. Если здесь был замешан синдикат Восточного побережья, триста баксов в день были недостаточной платой за такую работу. Я бы не хотел, чтобы мои родственники раньше времени тратились на похороны.

Выйдя на Бэй-стрит, я не спеша направился к «Бару Грязного Дика», не без оснований полагая, что освежающий стаканчик виски оказался бы сейчас кстати. Но едва я двинулся по тротуару, как обнаружил, что подцепил «хвост».

И поразительно заметный «хвост», к тому же.

Белый парень лет тридцати, сильно загорелый, с обычной внешностью. Он был одет в цветастую рубашку туриста и выглаженные брюки со стрелками. На ногах — начищенные до блеска ботинки копа, которым он и был. Туристы должны иметь сандалии и солнечные очки.

Так вот что имел в виду капитан Сирз, советуя мне оглядываться...

Я прошел три квартала, он оставался позади, в полквартале от меня. Если я останавливался, чтобы заглянуть в окно магазина, он делал то же самое. Он был незаметен, как симптомы свинки. Я перешел улицу, прошел три квартала в обратную сторону. То же сделал мой «хвост».

Нырнув в аптеку, я спросил у хорошенькой веснушчатой рыжеволосой девушки за прилавком, есть ли у нее мел.

— Обычный, каким рисуют дети?

— Да, и необязательно цветной.

— По-моему, есть.

— А может, у вас случайно есть и лупа?

— Как у Шерлока Холмса?

— Точно.

Она улыбнулась; на щеках у нее были милые ямочки.

— Я думаю, должна быть.

Я приобрел оба предмета, пока коп размышлял, какую из разновидностей аспирина на соседней полке ему выбрать.

Выйдя на улицу, я заметил ближайший переулок и нырнул туда. Я остановился перед кирпичной стеной того дома, где была аптека, и принялся изучать ее; краем глаза я посмотрел, есть ли поблизости коп.

Конечно, он был.

Я так внимательно изучал стену, будто был художественным критиком, а передо мной находилось творение будущего Пикассо. Потом я вынул из кармана лупу и стал изучать кирпичи с помощью нее.

Время от времени я говорил «гм-м-м» и потирал руки так, будто заметил что-то подозрительное.

В конце концов я нарисовал на стене большой круг, убрал лупу и мел в карман и принялся удовлетворенно потирать руки, улыбаясь моему художеству.

— Да! — громко сказал я. — Да.

«Хвост» остался позади, а я вернулся в «Б. К.» и позвонил Марджори из своего номера.

— Натан, — сказала она. — Прежде чем мы займемся делами сегодня вечером, я буду рада, если вы зайдете поужинать со мной.

Я услышал характерный щелчок в трубке.

— Марджори, это классно. Я буду через полчаса.

— Это немножко рано, но я не возражаю.

— Отлично, увидимся, — сказал я и повесил трубку — по-моему, слегка неожиданно для нее, но меня насторожил тот щелчок. Меня что, еще и подслушивали?

Я снова поднял трубку и набрал какой-то номер наугад.

— Хелло, Уоткинс слушает, — сказал густой английский голос.

— Ни слова больше, — сказал я. — За мной следят. Встретимся у Форта Шарлотты через полчаса. Захватите все с собой.

И я повесил трубку.

По пути к Марджори я проехал на «Шевроле» по Бэй-стрит. Это было не по пути, но мне хотелось посмотреть. Я чуть не задохнулся от смеха при виде полудюжины черных полицейских в своих роскошных мундирах во главе с капитаном Мелченом: они стояли там, разглядывая окружность, которую я нарисовал на стене аптеки.

Когда я проезжал Форт Шарлотты, я подумал, не остановиться ли и не посмотреть на копов, которые соберутся на мое несуществующее рандеву.

Но мне больше хотелось увидеть Марджори Бри-стол.

Глава 15

Я проехал мимо «Вестбурна» и развернулся: прежде чем припарковаться на стоянке у загородного клуба, я хотел убедиться, что избавился от «хвоста». «Хвоста» не было, но все равно, когда я вылез из «Шевроле», то быстро нырнул за пальмы и затаился: я ждал, не подъедет ли кто-нибудь. Никто не подъехал.

Пока я смотрел на шоссе, со мной приключилась одна из тех странных штук, какие иногда случаются: я вдруг подумал, почему это так рано стемнело. Потом я вспомнил, что не снял солнцезащитные очки. Я убрал их в карман футболки — на мне не было пиджака — только брюки и сандалии на босу ногу. Так я больше походил на туриста, чем на детектива. Я думал, может, мне придется кого-нибудь сегодня выслеживать.

На стоянке было только несколько машин, и я прошел мимо них к теннисным кортам. До меня доносился шум океана, и прохладный, но не влажный бриз шевелил листья деревьев, траву и мои волосы. В сумерках пальмы на фоне синеющего неба и поляны поникших к ночи цветов выглядели сверхъестественно красиво. Я был один, но испытывал приятное чувство человека, который не одинок.