Двойная ложь - Ридли Пиерсон

— Почему вы так считаете?

— Минутный репортаж в программе новостей вряд ли его устроит. Ему захочется получить место в первом ряду.

— С каких пор вы стали специалистом по составлению психологических профилей?

— Я лишь высказываю предположение. Если он смылся, значит, он смылся.

— Вы повторяетесь.

— Послушайте, нам известно, что подозреваемый приземлился в Нью-Йорке приблизительно сутки назад. Поэтому нам нужно определиться. Подготовил ли он это крушение до столкновения с Уэллсом, или ему пришлось возвращаться? Если говорить о дальнейшем расследовании, каждый из сценариев предполагает совершенно различную тактику, и нам необходимо принять решение, основываясь на догадках.

— Мне нравится, что вы говорите «мы», — заметила Прист. — Продолжайте в том же духе.

— Не знаю, каковы планы О’Мейли, но мой инстинкт подсказывает мне, что нужно продолжать расследование так, как будто латиносу пришлось вернуться; в противном случае он успел оторваться от нас на такое расстояние, что мы преследуем тень, а не человека.

— Какая информация вам требуется? Количество задействованных агентов?

— Мы должны знать, где этот поезд останавливался на протяжении последних двадцати часов. Где, когда и на какое время. Нам нужно знать, проверяли ли ваши люди за последнее время этот участок пути. То же самое касается отдельных вагонов. Где они находились? Когда в последний раз их осматривали? Все это вопросы, о которых должен был позаботиться О’Мейли. Он обо всем должен знать. Но если он…

— Я все сделаю, — заверила Прист.

— Мне нужны снимки аварии для сравнения. И еще снимки других аварий. Желательно сделанные с воздуха, если сможете таковые заполучить. Рукер отдаст их экспертам, и те найдут сходство, если оно, конечно, есть.

— Сделаю.

— И еще я хотел бы, чтобы О’Мейли о моих просьбах не знал, хотя я пойму, если вы скажете, что это невозможно.

— Нет ничего невозможного, — возразила она. — Просто, что-то сделать легче, что-то — труднее.

— А вы-то зачем мне помогаете? — поинтересовался Тайлер. — Случайно не по поручению О’Мейли?

— Считайте, что я этого вопроса не слышала, — ответила Прист и вернулась к тому, о чем он говорил раньше. — Так вы считаете, что наш подозреваемый должен вернуться, чтобы посмотреть на то, что натворил?

— Вы видеооборудование с собой привезли?

— Конечно.

— Скажите тем, кто будет снимать, чтобы они не забывали о толпе зрителей. А сами посматривайте на людей, Нелл. Если он просто стоит в толпе, вы его ни за что не обнаружите. Но мы в полиции обычно применяли следующий трюк: мы приближались к толпе — в открытую, не таясь — и смотрели, не попытается ли кто тихонько и незаметно отколоться и улизнуть. Одним из таких и может оказаться тот, кого мы разыскиваем.

— Черт возьми, у меня от ваших слов мурашки по спине ползают, — призналась она.

В свою очередь, он мог бы сказать, что общение с ней и у него вызывает определенную реакцию — и не в виде мурашек на коже, если вспоминать минувшую ночь. Интересно, как складывались бы более тесные и интимные отношения между ними? У него никогда не было черной женщины. Насколько далеки их миры?

— Если кого-то увидите, задерживайте для выяснения всех и каждого, и, если можно, сообщите мне о результатах, хорошо?

— А вы? Вы чем займетесь?

— Я сделаю ставку на то, что наш парень — тоже человек. И если мое предположение верно, — добавил он, — тогда я позвоню вам раньше, чем вы мне.

Тайлер использовал логику, чтобы проверить интуитивное предчувствие: анонимные путешествия на авиалиниях теперь невозможны, каждый пассажир должен показывать удостоверяющий личность документ с фотографией. Разумеется, вряд ли аэропортовские служащие досконально проверяют все данные водительских удостоверений,[8] однако они все-таки сверяют снимок на документе с внешностью обладателя и фамилию с той, что написана на билете. Подозреваемый прилетел из Чикаго в Нью-Йорк, воспользовавшись, скорее всего, поддельными документами. Но сколько у него фальшивых документов и сколько из них он использует? Обычно поддельные бумаги оставляют про запас, на тот случай, когда не удается воспользоваться другими способами. Только глупец будет использовать поддельный документ слишком долго. Но как ведет себя тот, кого они ищут? Без нужды достает документы каждый раз, когда нужно их предъявить? Сомнительно. Разумный человек применял бы один документ до тех пор, пока дальнейшее использование не стало бы рискованным, затем переключился бы на другой, если он есть. Чтобы проверить свою теорию, Тайлеру требовался единственный звонок в офис Рукера.

— У меня есть задание для ваших сотрудников, — с ходу заявил Тайлер.

— У меня на столе официальный запрос от ФБР, — заявил в ответ Рукер. — Они интересуются, не занимаемся ли мы, случайно, расследованием уголовного преступления, и если да, то с какой стати.

Тайлер не дал увести себя от темы:

— Пусть они сравнят список пассажиров на рейс «Юнайтед Эйрлайнз», которым наш подозреваемый прилетел в Нью-Йорк, со списками всех рейсов, направлявшихся в Индианополис за последние тридцать часов. Готов поспорить, что обнаружатся совпадения. А когда высветится одна фамилия, — уверенно продолжил он, — соберите пленки камер видеонаблюдения у камер хранения, на стоянках такси, на автобусных остановках, в пунктах проката автомобилей и в секторе прилета Индианополиса. Потом отнимите положенное время и просмотрите видеозаписи в секторе регистрации пассажиров. Компьютеры отмечают время регистрации. По этой отметке можно…

— …определить, видеозаписи за какое время надо просматривать, — прервал его Рукер. — И мы, возможно, получим снимок, чтобы повесить на стену в рамочке. — Он помолчал и затем добавил. — Впечатляет.

— Запись в аэропортах тоже кольцевая, как и везде, но стирается не через сутки. Они свои записи сохраняют в течение тридцати дней, и только после этого делают новые поверх старых. Но в любом случае нам желательно поторопиться, — настойчиво добавил Тайлер. — На всякий случай, чтобы не оказалось, что записи уже стерты. Кстати, — вспомнил он, — сколько времени я могу не опасаться, что ко мне пристанут фэбээровцы?

— Происшествие в вагоне необходимо увязать с сегодняшней аварией. Мы отвечаем за расследование крушения. Я бы сказал, что пока можете не волноваться. По иронии судьбы, крушение оказалось нам на руку, и вы можете продолжать работать. Я проконтролирую ситуацию.

— Проверьте списки пассажиров, — напомнил Тайлер.

— Обязательно.

В форменной куртке с эмблемой НУТБ, надетой поверх зимнего пальто, сжимая зубами мундштук специального противогаза, выдаваемого всем прибывшим, Тайлер стоял чуть в стороне от других следователей и спасателей. Добраться до места происшествия было не так-то и просто: чтобы приблизиться к сошедшему с рельсов поезду, ему пришлось припарковать снятый в прокате автомобиль и пройти с полмили пешком по липкой грязи. Он не мог отвести глаз от искореженного, рваного металла поезда, искалеченных вагонов, образующих извилистую букву S. Вагоны вынесло с насыпи, ярдов на пятнадцать от погнутых рельсов, повсюду валялись куски металла, шпалы, обломки рельсов — изогнутые, скрученные, исковерканные. От этого зрелища Тайлера начало подташнивать — или, возможно, все дело было в противогазе и клаустрофобии. В мозгу упорно вертелась мысль о том, что, будь это пассажирский поезд, раненых или погибших считали бы десятками, если не сотнями. Разумеется, голова по этому поводу должна болеть у Уильяма Гоина и «Нозерн Юнион»: что, если он в качестве объекта выберет пассажирский поезд? Что интересно, широкая публика мало обращает внимания на спрыгнувший с пути товарный состав весом в несколько тысяч тонн. Через день-другой в новостях даже перестанут упоминать о крушении.

Ближе к месту аварии было не протолпиться от местных полицейских и пожарных. О’Мейли и Прист ковырялись в груде металла. На всех были противогазы или респираторы, защищающие от утекающего из вагона газа, а сам вагон, виновный в утечке, скрывался под слоем белой пены, перекрывающей доступ кислороду. Представители «Нозерн Юнион» заверяли, что газ абсолютно безвреден для здоровья, что опасаться нечего, но желающих проверять это на себе не находилось. В противогазе Тайлер чувствовал себя похожим на астронавта. Единственным однозначно положительным последствием утечки было то, что представители средств массовой информации оказались на коротком поводке, — точнее, за барьерами, установленными в трех четвертях мили от обломков поезда, — и Тайлер подумал, что немножко газа не помешало бы время от времени использовать при осмотре мест преступления в Вашингтоне, округ Колумбия; аббревиатура названия округа — D.C. — в местных шутках расшифровывалась как Disneyland Circus,[9] что в точности отражает отношение репортеров, прибывающих на место преступления. Другое преимущество респираторов и противогазов заключалось в отсутствии лишних разговоров, поскольку для того, чтобы быть услышанным, нужно было кричать, и даже при этом заглушаемые пластиковыми намордниками слова не всегда звучали разборчиво. Газ действительно оказался не просто безвредным, а даже полезным, и на минутку Тайлер заподозрил, что «утечку» организовал О’Мейли. От него всего можно было ожидать.