Двойная ложь - Ридли Пиерсон

Он толкнул тяжелую дверь и оказался в тихом, но переполненном вагоне. Латиноамериканец, напомнил он себе, шагая вперед, проверяя ряд за рядом, рассматривая одно лицо за другим.

Новоприбывший сел в задний вагон, поэтому Альварес двинулся вперед — быстро, не оглядываясь, но ощущая спиной присутствие незнакомца, словно острую боль. Он толчком распахнул дверь вагона и очутился в тамбуре, где звучал громкий механический шум, знакомый грохот, который, казалось, успел стать частью его естества. Тадах, тадах! Тадах, тадах, — стучали мчащиеся по рельсам сотни тонн стали, несущие в себе сотни человеческих существ.

Альваресу нужен был корешок билета. Он перешел в следующий вагон и увидел свой шанс: мужчина — вернее, даже парень, — лет двадцати или чуть старше, в зеленой бейсбольной кепке. Привалившись к левой стене вагона, он крепко спал. Альварес увидел бледно-зеленый корешок. Возможно, бледно-зеленый цвет означает, что парень сел на поезд в Индианополисе или раньше. Это неважно; главное, добыть корешок. Он выбрал парня отчасти из-за его типичности. В вагонах сидело много таких молодых людей — вероятно, направляющихся домой на Рождество. Он выбрал парня отчасти потому, что, как ему казалось, студенческого возраста молодежь постоянно пытается прокатиться без билета. Интересно, этого кондуктор запомнил или нет? Надо надеяться, что нет. А квитанцию парень сохранил? Возможно, но вполне вероятно, что выбросил за ненадобностью, и, следовательно, у него не найдется доказательств того, что он является законным пассажиром. Как бы там ни было, предстоящее выяснение всех обстоятельств отвлечет кондуктора на несколько минут, а это как раз то, что нужно.

Он хотел сделать так, чтобы кондуктор не понял, что корешок билета украден, до тех пор, пока он, Альварес, не выпрыгнет.

Альварес шагал по проходу, намеренно пошатываясь, хватаясь то одной, то другой рукой за спинки кресел, чтобы удержать равновесие, и каждый раз его пальцы оказывались в считанных дюймах от вожделенного корешка. Он приближался к парню, внимательно оценивая окружающую обстановку. Боковым зрением он уловил движение впереди. Затем поднял голову и через две застекленные двери увидел, что кондуктор только что закончил поиск новых пассажиров в переднем вагоне. Кондуктор направлялся к нему. Альварес быстро оглянулся через плечо: второй кондуктор! Он попался!

Изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, Альварес сосредоточился на задаче, которую нужно выполнить сейчас. Ему нужен корешок билета — и нужен раньше, чем какой-либо из двух кондукторов подойдет к нему.

Он снова пошатнулся, сделал вид, что поскользнулся, и встал на одно колено. При этом коротким движением он схватил корешок билета. Сделано! Альварес быстро глянул по сторонам, пытаясь оценить ситуацию. Кондуктор из переднего вагона, скорее всего, войдет первым. Он опустился в первый же попавшийся свободный ряд кресел, сунул корешок в специальный кармашек на спинке перед собой и расслабился, приняв позу полуспящего человека; глаза его были открыты, но подернуты дымкой усталости — взгляд человека, готового к длительному и скучному путешествию до Чикаго.

Первый кондуктор вошел и двинулся по проходу, проверяя корешки, выискивая пассажиров с непроверенными билетами. Альварес почувствовал, как по лбу прокатилась капелька пота. В ушах стоял невыносимый звон. Он понимал, что при близком рассмотрении вряд ли сойдет за человека, который собирается вздремнуть. Кондуктор приблизился еще на ряд. И еще. Бешено стучащее сердце Альвареса начало болезненно расширяться в груди.

Он услышал, как сзади открылась дверь, и в вагон ворвался стук: тадам-тадам, тадам-тадам, говорил поезд. Значит, в вагон вошел и второй кондуктор, вполне возможно, в сопровождении незнакомца, который сел последним.

— Ваш билет? — обратился к нему склонившийся кондуктор.

Альварес сухо сглотнул:

— Вы же уже…

Он поднял голову и увидел, что корешка, который он сунул в кармашек на спинке переднего кресла, нет. Его захлестнула паника. Он быстро заморгал, ощущая боль в глазах.

Кондуктор склонился ближе. Альварес приготовился к ответному удару.

— Прошу прощения. Извините, что побеспокоил, — произнес кондуктор, поднимая с пола вывалившийся из кармашка зеленый корешок.

Альварес подумал, что ситуация обернулась даже еще лучше, чем он предполагал, поскольку теперь между ним и кондуктором установились некоторые отношения. Его определенно запомнят как пассажира с билетом.

— Ничего страшного, — сказал он.

Кондуктор удалился. Боль в груди Альвареса начала постепенно утихать. Он постарался успокоиться.

Позади зазвучали голоса — кондуктор разбудил парня, прося показать билет. Юноша запротестовал, утверждая, что он уже предъявлял билет кондуктору. Кондуктор в ответ потребовал квитанцию. В отражении на внутренней стороне окна Альварес увидел, как парень вытащил из бумажника квитанцию. Квитанция! Капелька пота скатилась со лба, и перед глазами Альвареса все поплыло.

С противоположной стороны подошли второй кондуктор и тот человек, что сел на станции. Два проводника обменялись несколькими фразами, затем один опустился на колени — наверняка для того, чтобы найти упавший зеленый корешок. Альварес не мог расслышать, о чем идет речь, но для него это не имело ровно никакого значения. О чем бы они ни говорили, неприятности не заставят себя ждать.

— Это агент Тайлер. Он интересуется пассажирами, которые сели на поезд в Кроуфордсвилле. Я сказал ему, что видел двоих.

— На самом деле, их было трое, — уточнил второй кондуктор. Карточка на груди гласила, что его зовут Чарльз Дэниелс. Того кондуктора, с которым пришел Тайлер, звали Феликс Рамон. — Двоих я прокомпостировал в третьем вагоне. Третий еще не попадался.

— А я начал с пятого и пришел сюда. И никого. Вагоны с шестого по девятый не открывали.

Тайлер тоже обратил внимание, что в Кроуфордсвилле только три вагона были открыты для посадки. Тряска доставляла ему неудобства, и он то и дело переступал с ноги на ногу, чтобы не потерять равновесия.

— Я видел двух женщин, — заявил напарнику Рамон.

— Точно. Я их тоже видел, а еще парня.

— Вы его не рассмотрели случайно? — спросил Тайлер Дэниелса.

— Если бы, — ответил тот. — Я даже и не взглянул на него толком.

— Следовательно, в поезде находится неидентифицированный мужчина, который до сих пор не предъявил билет, — сделал вывод Тайлер. От напряжения у него зудела кожа. Казалось, даже волосы на затылке встали дыбом.

— Может, он перешел в следующий вагон, в какой-нибудь с шестого по девятый. Там все-таки больше свободных мест.

— Вот что я хотел бы сделать, — тихо заговорил Тайлер. — Мистер Рамон, вы проверите вагоны с шестого по девятый. Если севший мужчина предъявит билет, ведите себя, как обычно. Пройдите до конца, вернитесь в голову поезда и разыщите меня.

Рамон кивнул. Он выглядел слегка взволнованным, что Тайлеру не понравилось.

— Теперь вы, мистер Дэниелс. Мы с вами поговорим с двумя женщинами, которые садились в Кроуфордсвилле. Зададим им несколько вопросов. Может, выудим из них описание мужчины. Все должно быть тихо и мирно, ничего не должно бросаться в глаза.

— Понятно.

— Этот парень, он что-то натворил, да? — спросил Рамон.

Второй кондуктор сделал паузу, словно вспомнил что-то, и затем сказал негромко:

— Нет, наверное, надо было все-таки попросить у него квитанцию.

Он медленно повернулся в сторону головы поезда.

— О чем это вы? — переспросил Тайлер, чувствуя, как в горле моментально пересохло.

— А вот… — ответил Дэниелс, протягивая руку. Но место, на котором несколько минут назад сидел Альварес, оказалось пустым.

В третьем вагоне, в двух вагонах от того, в котором Альварес оставил рюкзак, свободных мест практически не было. Он сохранил зеленый корешок, зная, что квитанцию тоже наверняка можно найти, потому что пассажиры выбрасывают квитанции за ненадобностью, как мусор, после того, как проводник прокомпостирует их; разве что командировочные сохраняют бумажки для отчета. Весь фокус в том, чтобы найти сегодняшнюю, и быстро.

Наклонившись, Альварес поднял с пола бумажку, но на ней отпечаталась подошва чьего-то ботинка, и это ему не понравилось. При ближайшем рассмотрении оказалось, что она была пробита еще вчера. Поезд шел с Восточного побережья, и в нем, по всей видимости, не убирали как минимум двенадцать часов.

Он перешел в следующий вагон, и за спиной глухо стукнула дверь в тамбур. Он слишком далеко ушел от рюкзака, слишком большое расстояние пролегло между ним и его планами.

Альварес снова наклонился за квитанциями, в этот раз подняв две. Одна оказалась чистой с компостерной пометкой о посадке в Индианополисе. Он сунул ее в карман. Остановившись на минутку, он попытался успокоиться и утер рукавом пот со лба.