Собаки из дикого камня - Николай Басов

Он поднял голову и попытался понять, что произошло. И понял — занятый осмотром Гвинеда, еще не пришедший в себя от болевого шока после неудачного удара по собаке, он пропустил удар, как пропускает его юнец, решивший сразиться с мастером, не зная и трети приемов, которые для мастера стали естественными, как дыхание. Пока он зевал, собака отбросила его ударом лапы. Теперь…

Тонущим в океане боли сознанием он уловил, что собаки стали странно успокаиваться, их ярость утихла, по крайней мере на эту ночь. Они решили уйти. И уходили. С этой стороны опасность ему не грозила.

Тогда он откинулся назад, на жесткую землю, колющую сотнями стебельков высохших травинок, и стал думать о своем теле, разможженном, как зерно в жерновах. Вот ноги, они сломаны в трех местах. Вот руки, с ними почти все в порядке — нужно только перекроить мышцы в правом плече и на спине. Вот голова… Странно, что голова не пострадала…

Он лежал, глядя на звезды, и медитировал, собирая себя по кусонкам, воссоздавая себя заново. Скоро ему стало казаться, что он не так уж и пострадал. Он мог бы восстановиться довольно быстро, если бы… Если бы что?

Да, если бы ему не нужно было завтра вставать и вновь приниматься за дело. А это значит… это значит, что восстанавливаться придется еще быстрее. Ну что же, нужно пробовать. Значит, легкие и позвоночник…

Когда краем глаза он увидел на фоне темного неба три или четыре факела, то пожалел, что куда-то подевался его Гвинед. Если это мародеры, а это почти наверняка мародеры, лучше бы встретить их как следует, но… Странно, что они зовут его по имени. Может, это свои?

Собравшись, Лотар поднял голову и изо всех сил закричал. С губ слетело только слабое сипение, но даже оно отняло почти все силы. И, должно быть, на мгновение он все-таки потерял сознание.

Когда он пришел в себя, то услышал:

— Лотар! Старина, это я. Ты слышишь меня?

Отвлекшись от боли, Лотар сосредоточился на лице, склонившемся над ним. Рубос, старый верный Рубос. Только почему у него дрожат губы и взгляд блуждает?

Он, наверное, думает, что с Лотаром покончено. Да он неразумнее, чем казался раньше. Или?.. Или видок у славного Драконьего Оборотня, как у потерпевшего поражение новобранца? Что же, он и в самом деле потерпел поражение. Но завтра он все равно должен быть в норме.

— Рубос, — прошептал Лотар, открывая глаза.

— Ты жив, ты…

— Рубос, найди Гвинед.

Рубос оглянулся. Несмотря на факелы, которые держали стражники, он не очень-то хорошо видел. Э, да у него глаза полны слез, понял наконец Лотар. Ну, придется сделать вид, что он этого не заметил.

— Но ты не выпустил свой Гвинед, Лотар. — Рубос сжал правый кулак Лотара. Тогда и Желтоголовый понял, что по-прежнему сжимает рукоять меча.

— Хорошо, — сказал Лотар и вдруг стал прерывисто дышать. — Рубос, знаешь, они что-то потеряли здесь — то, что им нужно. Сам город их не интересует.

И тогда поверх голов грозных стражников прозвучал холодный, уверенный голос Гергоса:

— Желтоголовый, когда они будут крушить стены, я напомню тебе эти слова.

Нет, спорить с ним не стоит, нужно просто привести себя в порядок.

— Хорошо. Рубос, если ты подставишь мне плечо, я попробую подняться на ноги.

— Нет-нет, мы понесем тебя.

— Вряд ли мне так досталось, что вам придется меня нести…

Больше Лотар ничего не успел сказать, потому что пелена бесчувствия надолго затопила его сознание.

ГЛАВА 15

Лотар проснулся оттого, что где-то истошно вопили. Он попробовал разобрать слова, но ничего не понял. Орали несколько человек сразу, из всего этого хора, в котором звучали и женские голоса, выделялся один — похоже, он чего-то требовал. Это было не очень опасно.

Лотар сосредоточился на своем теле. Оно подзажило, но силы еще не вернулись. Настоящую силу мускулам можно придать теперь только тренировками, а кости еще надолго останутся чересчур пластичными, как у детей. Кроме того, не все шлаки, сожженные при лечении ран и заживлении органов, были выведены. А они создавали трудную среду, когда и мысли не очень быстрые, и реакция отстает, и магия кажется делом совершенно неподъемным.

Ропот, отдаленно похожий на морской прибой, вдруг стал почти оглушительным. Похоже, орущие невесть что люди вывалились на площадь. Лотар встал, пошатываясь на нетвердых ногах, подошел к окошку и широко распахнул его. Со второго этажа ему было видно все, что происходило.

Солнце затопило всю старую торговую площадь от края до края. Дома казались новенькими, словно какой-то чудо-маляр выкрасил их в чересчур яркие и праздничные цвета. Лотар давно заметил, что выздоровление после ранений всегда сопровождается вот таким, чрезмерно ярким восприятием мира, очень острым, как некоторые видения, которые посещали его во время медитаций. Причем это не имело никакого отношения к магии. Лотар был уверен, что так проявляется не натура оборотня, а, наоборот, самая что ни на есть человеческая сущность.

Лотар пригасил ошеломившие его краски и сосредоточился на мирамцах. Это были в основном хорошо одетые люди — зажиточные горожане, торговцы, владельцы небольших земельных наделов, дающих тем не менее достаточный доход, богатые мореходы и часть служилого люда, тоже не бедного.

Все раздраженно толкались, забыв о хороших манерах и сословных предрассудках, разделявших их в обычное время. Вытягивая шеи, они пытались протолкаться куда-то, где происходило что-то важное. Лотар подумал, что это похоже на толпу вооруженных мародеров перед разрушенным замком Кибата. Только оружия ни у кого не было. И все-таки Лотар уже не был уверен, что это сборище совсем неопасно.

Неожиданно из середины толпы поднялся человек — должно быть, он встал на бочку. Лотар присмотрелся и не поверил своим глазам — это был Капис, княжеский лекарь. Удивительно было то, что он вообще участвовал в этой сходке, но еще более странно — что он, похоже, верховодил происходящим.

— Народ! — заорал Капис, обращаясь неизвестно к кому. — Я знаю правду, хотя ее и скрывают от вас, жителей славного вольного города Мирама. Я знаю, что происходит! И хочу, чтобы вы тоже знали.

— Говори! — завопил кто-то из толпы. Если это не срепетировано заранее, то действует он неплохо, решил Лотар.

— Народ, никто из нас не хочет умирать. Каждый должен делать свое дело: торговец — торговать, воин — защищать город, а мореход — ходить по морю!

— Правильно! — раздался чей-то пьяненький бас, в котором отчетливо ощущался пивной дух, неизвестно — то ли вчера слишком много выпил, то ли сегодня слишком рано начал.

— Но когда власть бездействует и никто не знает, что делать, каждый должен защитить себя сам. Чтобы все стало по-прежнему, нужно победить врага. Нужно его поймать, схватить и расправиться с ним, как он мечтает расправиться с каждым из нас!..