Компас и клинок. Книга 1 - Рейчел Гринлоу

не нашла. Я набираюсь решимости обмануть Сета и, забившись в каюту, как следует изучить карту. Времени осталось совсем мало, но теперь, вооружившись знанием сирен, мне нужно отыскать хоть какой-нибудь выход, не предавая их и не раскрывая их тайн. Раньше я чувствовала себя обреченной. Но теперь появилась надежда.

Выбравшись из-под «Фантома», я замечаю свешенную через борт веревочную лестницу, колышущуюся на ветру. В воздухе витает запах бури, неукротимо ледяной.

– Сет! Мирриам! – выкрикиваю я, ожидая, что кто-то откликнется.

В парусах гуляет завывающий ветер – явный признак грядущей грозы. Нужно срочно выбираться из этого коварного скалистого лабиринта. Может, соблазну вырвать мое сердце сирены и не поддались, но если сейчас и правда налетит буря, я не уверена, устоят ли они перед Сетом и остальными членами команды «Фантома». А когда океан вовсю кипит и бурлит в тисках бури, быстро продвигаться по волнам уже не получится.

Хватаясь за веревки, я шаг за шагом поднимаюсь наверх, и бок опять пронзает острая боль. Последний бросок, и я взбираюсь на перила и переваливаюсь через борт на палубу. Я тяжело дышу, и ребра ноют от долгой задержки дыхания. Напоминая о моих донельзя человеческих ограничениях. Я откидываюсь на спину, опираюсь на руки и оглядываюсь по сторонам. Сейчас не помешало бы втереть целебные травы Перл и сделать перевязку. На этот раз, боюсь, я повредила ребро. При каждом шевелении меня окатывает жгучая боль, и я делаю короткие, резкие вдохи, осторожно двигаясь на месте. Я снова окликаю команду. Но на палубе стоит тишина. Не считая плеска волн о нос корабля и криков одинокого баклана, нарушающих безмолвие. Кругом никого.

– Сет? – Я поднимаюсь с палубы, медленно добираюсь до люка и по ступеньке одолеваю лестницу, морщась от боли на каждом шагу. – Перл? Джоби?

Я откидываю одеяла на койках, распахиваю настежь дверь нашей с Сетом каюты. Но и там пусто. Внутри растекается ужас, он подступает горечью к самому горлу. Обхватив себя руками, я наконец-то явственно и остро ощущаю тишину. Команды на корабле уже нет. Никого из них тут не осталось.

Я как можно скорее переодеваюсь, скидывая пропитанные морской водой вещи, и второпях заплетаю косу, отчаянно надеясь, что в дверях вот-вот появится Сет. Мне так хочется увидеть его ухмылку, веснушки, ощутить тепло его поцелуев на шее посреди сияния звезд. Я ощупываю бок вдоль ребер и шиплю от боли, отыскав ушибленное место. Воображаю, как бы Сет нежно массировал это место круговыми движениями, как, склонившись надо мной, целовал бы меня прямо в губы…

Я отгоняю мысли о нем и пытаюсь сосредоточиться. В голове одна за другой возникают теории о том, почему «Фантом» обратился в настоящий корабль-призрак. Почему все бросили шхуну? Отправились что-то искать? Или в худшем случае… угодили в засаду?

Тут сверху доносится какой-то стук, и я замираю. Может, они волновались и отправились следом за мной в этот скалистый могильник. И вот только вернулись. О других вариантах даже думать не хочется. Например, о том, что, пока я разговаривала с сиреной в подводной пещере, остальные заманили команду под воду. Что, учуяв живые сердца на борту, они остервенели от жажды.

После очередного стука сверху я кидаюсь к лестнице. Руки дрожат от напряженной тишины, слишком уж натянутой и зловещей. Они же должны были ждать меня на корабле. Что-то тут явно неладно.

Когда я выбираюсь на палубу, веревочной лестницы уже след простыл. Кто-то ее поднял, отрезав путь на шхуну всем остальным. В панике я оборачиваюсь, осматриваю мачты, потом опять вглядываюсь в океан. И вот, под грозными облаками, замечаю корабль. Под парусом, сливающимся с мраком ночи.

Другой корабль.

Я отшатываюсь, и тут мне на плечо ложится чья-то рука. Повернувшись, я вижу перед собой женщину, ростом выше меня, с обрамляющими плечи темно-рыжими волосами и улыбкой на губах. В руке она держит смотанную лестницу.

– Я так понимаю, ты ныряла навестить сирен. Весьма любопытно.

Она кивает кому-то у меня за спиной, и не успеваю я пошевелиться или сжать кулаки, как мир скрывается под капюшоном.

Я прерывисто дышу, ощущая запах дыма и отравы. Руки и ноги начинают ныть, наливаются внезапной усталостью, а колени ослабевают. Я пытаюсь закричать, пытаюсь бороться, но резкий запах наконец достигает легких.

И я проваливаюсь в пустоту.

Глава 20

Я ПРОСЫПАЮСЬ С ПРИВКУСОМ ПЕПЛА во рту. Корабль качается на волнах, и меня шатает из стороны в сторону. Секунду я сижу в замешательстве. Я на «Фантоме»? Мы еще в пути? И тут на меня налетает шквал обрывочных воспоминаний. Зловеще безмолвный подводный мир, где мама спрятала свой сундук… Сирены и то, что в моих жилах течет их кровь… Карта и письмо, оставленные мне по наследству тайны… А потом еще и призрачная тишина на «Фантоме», когда я влезла на борт и бродила в поисках команды, Сета, хоть кого-нибудь…

И, наконец, та женщина.

Дыхание вдруг пресекается, и я хватают ртом воздух, вспомнив, как перед глазами все потемнело и как я ощутила резкий привкус отравы на языке, отчего сознание помутилось и ускользнуло. Как долго я лежала без памяти? Где я?

Я промаргиваюсь, вращая глазами, свыкаясь с непроглядной темнотой вокруг. Руки, связанные за спиной у запястий, покалывает от онемения. Я силюсь пошевелить ногами, но они в той же манере связаны у лодыжек. Я лежу возле кучи бочек, опершись о них спиной, и кости ломит от жесткого дерева. Пытаюсь перевернуться, и в боку все воет от боли.

Я все-таки переворачиваюсь на другую сторону, хотя от боли искры сыпятся из глаз. Но путы не поддаются. Я поднимаю взгляд на полоток, сдерживая слезы. Живот все еще крутит от того, чем они меня накачали. Разум не прояснился, и лицо той женщины, ее черты и голос, ускользают от меня, словно мираж. Меня охватывает паника, когда я замечаю, что мамина книжка пропала. А значит, ее вместе с картой и письмом забрала та женщина или какой-нибудь ее пособник. Я шепчу ругательства, силясь вырваться из пут, и от отчаяния на глаза наворачиваются слезы.

Я прислушиваюсь, нет ли рядом звука шагов, приглушенных звуков разговора. Хоть какой-нибудь подсказки, где я и кто меня окружает. Тут через дверь доносится старинная излюбленная авантюристами моряцкая песня. Сперва я слышу заводилу, а ему уже вторит команда. Слова неутомимо и ритмично повторяются, три куплета, снова и снова, по кругу, сплачивая команду. Это рабочая песня. Из тех, что как-то пели контрабандисты, затаскивая груз в потайную пещеру на Розвире.

Контрабандисты…

Они не знают пощады. И скорее скинут за борт труп, чем позволят кому-то сбежать с корабля и унести с собой его секреты. Сглотнув, я снова налегаю на путы, оглядываясь в поисках подсобных предметов. Заперли меня в какой-то кладовой с узенькой дверью сбоку от меня и грудой бочек за спиной. Острых предметов поблизости нет, а мои клинки при мне вряд ли оставили.

Я сижу, уставившись невидящим взглядом во тьму. И вдруг, в какой-то момент… она как будто смотрит в ответ.

– Положение, похоже, весьма затруднительное, – доносится чей-то голос, окутывая меня, словно дым.

Нахмурившись, я всматриваюсь во мглу, а тени в углу еще сильнее сгущаются, струятся рябью и все больше чернеют. От затылка и вниз по спине пробегают мурашки, а мое нутро, все мое естество так и кричит – беги!

Я снова делаю попытку вырваться из пут, ослабить веревки, но тут в комнату – статный, высокий, в обыкновенном человеческом обличье – входит юноша. Вот только… входит он не через дверь. А как будто появляется из полумрака теней.

– Кто… как?

Он усмехается, и меня мгновенно пробирает ужас.

– Как – это сейчас не главное.

Он подходит ближе, мягко ступая сапогами по истертым деревянным половицам. Лицо его я с трудом различаю, но мне хватает одного взгляда на его рост и манеру держаться. Так беззаботно он меня разглядывает. Словно волк караулит добычу.

– Я бы с большим удовольствием выслушал твою историю.

Я сглатываю и в отчаянии делаю последнюю попытку вырваться из тонких веревок. Он действительно вышел из тени, из ненасытной пасти окружающей тьмы. Но передо мной явно не ведьма – они ведь женского пола. А у аптекарей, насколько я знаю, нет возможности овладеть подобной силой за счет своих зелий. О подобной магии я даже не слышала.

– А что я, да ничего особенного. Просто оказалась в плену. Не вовремя попалась кому-то под руку.

Его улыбка напоминает оскал; он опирается о стену напротив.

– Предпочитаешь, значит, говорить полуправду.

– Я предпочитаю знать, с кем вообще говорю, прежде чем что-то сказать, –