Их «заказали» в кафе - Инна Тронина

— Да-да, Сергей у нас один. Мускулистый красивый брюнет с волосами до плеч, не так ли? Он как раз вернулся из Австралии, и сейчас свободен. Ваш адрес, пожалуйста. — Слова диспетчера неприятно щекотали уши Ксении.

Она продиктовала адрес, одновременно поправляя перед зеркалом причёску. Понятно, почему Сергей оказался свободен — он специально ждал, когда жертва изъявит желание развлечься. К другим его не посылали, он сидел наготове, чтобы в любой момент броситься выполнять приказ Гаджиева.

— Он будет у вас через полчаса! — радостно пообещала трубка.

— Я жду.

Казанцева отошла от столика и вернулась в спальню. Плакать ей уже не хотелось, а сидеть просто так не было сил. Скоро эта жизнь закончится, и начнётся другая. А, может, она уже закончилась? После того, как Ксения узнала результаты анализа, она стала воспринимать мир по-иному.

Казанцева уже точно знала, как поступит. Сделает намеченное, не советуясь даже с Артуром Тураевым. Своим поступком она спутает планы майора, подведёт его. Но даже мысль о бездействии, о бесплодном ожидании у телефона казалась сейчас невыносимой. Никто не может решать за человека, что ему делать после того, как он узнал свой приговор. Ксюша ни словом не обмолвится о визите Тураева. Она даст надвигающемуся безумию сломать себя, а. по сути, спасти. Ксения не уйдёт из жизни, но перестанет существовать.

Ей было жалко сына, который и так рос агрессивным, плаксивым и туповатым одновременно. По ночам малыш внезапно садился в кроватке и, не открывая глаз, громко кричал, а после падал обратно в постель и забывался до утра. Ни нянька, ни сама Ксения в такие минуты не могли разбудить ребёнка и спросить, что случилось. Никита находился как будто в ступоре.

На его глазах няньки совокуплялись с охранниками, а бабушка шепталась с чёрными страшными монахинями. Никита терялся в огромной пустой квартире. Он почти не видел своего отца, а когда Казанцев всё-таки приезжал, разъярённый и пьяный, прятался в дальний угол детской. Мальчик не скучал по своей матери, почти не знал её. Что ж, может быть, так и лучше. Ксения надеялась, что бабушка очнётся и возьмёт на себя ответственность за судьбу единственного внука.

Нет, не о такой жизни мечтала Ксюша Каврайская, когда, повинуясь воле матери и голосу собственного честолюбия, упрямо шла к вершинам, завоёвывая одну позицию за другой. Потом взыграл молодой задор, победило желание хоть одним глазком заглянуть в мир красивой жизни. Стать женой настоящего бандита Ксения согласилась, не задумываясь. Ей надоело быть маменькиной дочкой, читать стишки, стоя на стуле перед гостями, говорить и думать только об оценках и испрашивать разрешение прийти домой после девяти вечера.

Наслушавшись романтических блатных песен, Ксюша Каврайская захотела стать верной и преданной подругой главаря преступной группировки. Помешавшаяся с горя мать уже четвёртый год замаливала грехи дочери, а Ксения смеялась над её слезами. И даже потом, демонстративно изменяя Михаилу Казанцеву, Ксения продолжала если не любить, то уважать мужа, боялась его потерять.

В какой-то степени Казанок заменил ей рано умершего отца, был той стеной, за которой хрупкая Ксения укрывалась от жизненных невзгод. Но она не учла того, что главарь банды, привыкший любой ценой добиваться своего, не пощадит и законную супругу. Казанок всегда уничтожал тех, кто ему мешал.

Впервые Ксения, ожидая в гости мужчину, не накрывала стол. Она не расставляла вазы с цветами, не прихорашивалась перед зеркалом, доводя причёску, макияж и туалет до совершенства. Она просто сидела на краешке постели, следила за позолоченными стрелками часов и ждала, когда истечёт указанное время.

Только бы ничего не заподозрили, прислали бы своего заразного, как наметили, как обещали Казанцеву! Кстати, сам Михаил должен прилететь из Мадрида сегодня ночью — если, конечно, ничего не случится. А немножко опоздает — тоже перетерпим. Раньше срока он вряд ли явится.

Ксения вставила сигарету в мундштук, зажала зубами холодный янтарь, который сегодня почему-то никак не нагревался. Чиркнула зажигалкой, закурила, одновременно отводя штору. Только бы никто не позвонил сейчас, как это часто бывало! Ксения обожала весёлые компании и не отвадила за всю жизнь ни одной подружки. Впрочем, если ей не судьба сегодня перейти Рубикон, кто-нибудь будет проезжать мимо и завернёт на платную стоянку у их дома…

Ухоженный дворик белел далеко внизу, и Ксения не смогла сразу определить марку машины, остановившейся у шлагбаума стоянки. Кажется, это был «Крайслер-Соротога» тёмного цвета. В прошлый раз Сергей приезжал на белой «Ауди». Ксения, выпуская дым из ноздрей, прищурилась, пытаясь разглядеть человека, вылезавшего из «Крайслера».

Это действительно был тот, кого и хотела видеть Ксения Казанцева. В модных джинсах и короткой обливной куртке, с хвостом на затылке, в тонированных очках, он стоял, как манекен, около автомобиля, и тоже курил. Перед встречей оба волновались и старались успокоить нервы.

Приехавший в «Крайслере» мужчина отбросил окурок в сугроб, подошёл к наглухо запертой двери подъезда и нажал клавишу, на которой был выбит номер квартиры Ксении. Тотчас же в прихожей загудел зуммер, и хозяйка, потушив сигарету, сняла трубку домофона.

— Привет! — Она говорила весело, даже взволнованно. — Ты приехал?

— Что за вопрос? Приехал, конечно. Ты меня встретишь?

Молодой красавец надел маску вежливого, предупредительного и одновременно уверенного в себе поклонника богатой дамы. Тогда, два месяца назад, Ксения Казанцева встречала его у дверей и за руку вела к кабине лифта.

— Сейчас я дверь открою. Поднимайся сам. Путь свободен!

Ксения, не дослушав, нажатием кнопки на трубке открыла входную дверь, потом отворила ещё две — в квартиру. Убежала в спальню, взяла маленькую сумочку и достала оттуда изящный женский пистолет. В сущности, ничего страшного она не сделает. Раз Сергей болен СПИДом, он всё равно долго не проживёт.

Гость прошёл мимо извещённой о его визите консьержки, шагнул в лифт, нажал нужную кнопку. Что-то в поведении Ксении показалось ему странным. Нежелание выходить навстречу дорогому гостю, злорадные нотки в голосе, даже плохо скрываемая неприязнь. Но молодые хорошенькие сучки часто капризничают — многих это возбуждает перед трахом.

Он вышел из лифта на мягкий ковёр, неслышно приблизился к полуоткрытой бронированной двери в квартиру Казанцевых. Странно, что Ксения не встретила его на пороге — лишь пугающе темнела щель. Значит, и в прихожей нет света. Может быть, лучше уйти? Чёрт с ней, с этой шлюхой, своя жизнь дороже. Раньше времени подставляться дураков нет.

— Серёженька! — нежно позвали его из-за двери. — Ты здесь?

— Здесь. А ты где?

Красавец встревоженно огляделся. С улицы в холл проникал свет фонарей, и его тень шевелилась на стене. Сергей попятился к лифту, потому что дверь еле слышно скрипнула. Парня охватила непонятная паника, и он собрался бежать.

— Стой! — Ксения стояла в проёме дверей, наставив на Сергея пистолет. — Быстро заходи в квартиру, потому что равно не смоешься. Тебя послали убить меня, — продолжала она уже в передней, куда онемевший от испуга мачо зашёл и даже прикрыл за собой двери. — Знай, что ты выполнил задание. Сегодня я узнала, что больна. Но ты не успеешь получить плату за моё горе, прогулять «баксы» со своими дружками. Я прикончу тебя, а потом пристрелю и Казанцева, чтобы он не торжествовал надо мной! Он даже не узнает, что я заражена СПИДом. Жаль, что я не могу добраться до Гаджиева и Кормилицы, но рано или поздно они тоже получат своё. Мне кажется, они заражали людей уже не единожды. И у них есть враги, которые пойдут на всё, чтобы отомстить. Но вот вы, вы двое, будете здесь лежать рядышком. Слышишь, дерьмо? Казанцев вернётся через несколько часов, и я дождусь его… Мне не будет скучно с тобой, правда, Серёженька? Вернее, с твоим остывающим трупом…

— Успокойся, киска, перестань! Ты много «вдела» сегодня, правда ведь? Или ты уже шмыгаловом балуешься? А чёрный юмор у тебя отличный, даже не ожидал.

Сергей улыбнулся, сверкнув крупными белоснежными зубами в полумраке просторной прихожей. Рука же его тянулась к бронзовому подсвечнику и пальцы уже почти обхватили чеканную ножку. Ксения, не опуская пистолета, попятилась к распахнутой двери в гостиную. Маленькое гладкое личико её исказила гримаса ярости.

— Дорогая, опусти «дуру», а то и впрямь выстрелишь. Ведь когда в себя придёшь, здорово испугаешься. Дай мне уйти, и я никому ничего не скажу. То, что ты вольтанулась, останется между нами. СПИДом ты и должна была заразиться, рыбка моя. Иначе кончить у тебя шансов не было. Но тебе легче винить в этом не себя, а кого-то подлого и жестокого. Ты хочешь казаться самой себе чистенькой, вонючая шлюха. Теперь тебе, видимо, нечего терять. Ты рехнулась, когда пришла расплата за грехи. Хочешь взять на тот свет меня и Казанцева, потому что не желаешь подыхать одна!..