Время России. Святые века страны - Борис Вячеславович Корчевников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Повсюду в европейских столицах учреждаются Академии наук и научные общества. Но несмотря на то, что выдающиеся ученые эпохи – верующие, все чаще по духу этих лет науку начинают противопоставлять религии. Хотя области у них совершенно разные. Религия связывает с Творцом. Подлинная наука изучает творение, а через него – самого Творца. Прежде именно Церковь вдохновляла ученых на исследования и санкционировала науку.
Но «бунташный век» свергает королей с престолов, изгоняет прежние идеалы из общества, а Бога – из сердец людей.
Возможно, чтобы не вовлечься в строй мировых революционных преобразований, Господь дал нам пережить такую смуту в начале века, с которой не сравнится никакая из будущих европейских. Бунташный век начался в России. Но наша Смута привела не к перемене строя, а к практически полному уничтожению государства.
Перед смутой
«Народ безмолвствует»
В пору Первой мировой войны ходила частушка:
Бога нет, царя не надо,Мы урядника убьем,Подати платить не будем,И в солдаты не пойдем.Таким было устойчивое настроение в народе. «Царя иметь» они больше не умели, миссии православной страны, в которой живут, – не разделяли, успехов и достижений России материальной – не видели, лжи – верили. Бензин был разлит, достаточно было поднести спичку.
Что-то похожее было в царствование Бориса Годунова. Страна стремительно развивалась. Он был крепким правителем. Основывались новые города – даже совсем вдали, вроде Томска (1604) и крепостей в бывшем Диком поле – на юге страны.
Но воцарению Годунова предшествовала угличская трагедия убийства законного наследника из Рюриковичей – царевича Димитрия.
Причастен был Годунов к смерти соперника или нет, но зверски зарезанный наследник трона на несколько десятилетий вперед заставил сомневаться в легитимности и авторитете последующей власти. А это сомнение всегда очень опасно в России. Всякий раз в начале любого русского бунта раздается крик, похожий на цитату из фильма «Иван Васильевич меняет профессию»:
«А царь-то не настоящий!»
Это при том, что Годунов – первый избранный царь. И сегодня цела грамота Земского собора 1598 года «об избрании на царство Бориса Феодоровича Годунова» (Плещеевский список).
Поначалу все шло хорошо. Новый царь быстро задушил боярскую оппозицию – своих вчерашних коллег по Боярской думе. В 1601 году по ложному доносу пострадали бояре Романовы и их родственники. Старший из братьев Романовых, Феодор Никитич, был сослан в Сийский монастырь и пострижен под именем Филарета. Это отец будущего первого Романова на русском троне – он в свое время вернется и будет его соправителем. То, что сейчас Годунов отодвигает Филарета, – есть действие Промысла.
Но тогда же ударил великий голод. В 1601 году шли долгие дожди, а затем грянули ранние морозы и, по словам современника, «… поби мраз сильный всяк труд дел человеческих в полех». В следующем году неурожай повторился. Цена хлеба выросла в 100 раз. Начались шатания по всей стране, смерти от голода. Люди начинали думать, что это кара Божья, что царствование Бориса Годунова незаконно и не благословляется Богом.
В 1601–1602 годах Годунов пошел даже на временное восстановление Юрьева дня. Правда, он разрешил не выход, а лишь вывоз крестьян. Но и этот шаг не намного укрепил положение царя. По стране прокатились народные бунты. Хаотичное, полное разбоев и грабежей восстание атамана Хлопка Косолапа (1601–1603 годы) было первым из них – и первым жутким звоночком Смутного времени. А потом появился самозванец, назвавший себя выжившим царевичем Димитрием. 16 октября 1604 года он с горсткой поляков и казаков двинулся на Москву.
Через полгода Борис Годунов – молодой еще царь, всего 53 года – умер, любуясь утренними красотами весенней Москвы с верхотуры кремлевской башни. Так начался сдвиг народного сознания, подготовленный сомнениями в легитимности царя. Народ отверг прежнюю присягу, равнодушно принял убийство царя Феодора, наследника Бориса, и присягнул Лжедмитрию.
Что это было? Что за страшная метаморфоза в душе народа?
Считается, что гениальную ремарку в конце пушкинской трагедии «Борис Годунов» – «народ безмолвствует» – придумал Николай I. Народ вместо того, чтобы славить нового царя, – молчит. Что это? Ожидание о себе воли Божией или замирание в предчувствии грядущей катастрофы?
Блаженная Иулиания Осоргина (Лазаревская)
Голод 1601 года страшно ударил по селу Лазарево под Муромом. Там всю весну шли дожди – без перерыва десять недель. В результате не взошел хлеб, начался голод, следом и людоедство. А за голодом пошла чума, за ней – разбойники. В этих краях умерла треть населения.
Юлия Осоргина была вдовой хозяина деревни. Ее жизнь – первый пример неслыханной до того в нашей истории благотворительности. Она славилась ею и до голода, а сейчас продала все, что имела, для покупки хлеба для неимущих. Во время эпидемии люди так боялись заразиться, что буквально запирались в своих домах. Иулиания бесстрашно обихаживала заболевших: мыла их в бане, пыталась вылечить теми средствами, которые знала, и, конечно, молилась за них. Все это иногда ей приходилось делать втайне от своей семьи. Заботилась женщина и о достойном погребении умерших: нанимала людей и сама принимала посильное участие (обмывала и т. д.). У пожилой вдовы не осталось даже одежды в церковь пойти, но никто от нее пустым не уходил. Когда урожай умер, а скот пал, Иулиания дала всем своим крестьянам вольную, но часть прислуги и холопов остались с хозяйкой, собираясь выжить или умереть вместе с нею. И тогда Иулиания изобрела рецепт хлеба из лебеды и древесной коры, кормила им себя и слуг и подавала его нищим. Все нищие говорили – какой необыкновенный у этого хлеба вкус.
В 1604 году Юлия умерла, а уже через 10 лет ее гроб вскрыли, увидели тело, истекающее миром, и канонизировали ее как святую. И сегодня от ее мощей много исцелений – хранятся они в Благовещенском монастыре Мурома. У Юлии было 13 детей. И по слову псалмопевца Давида:
«Сильно на земли будет семя его, род правых благословится» (Пс., 111:2).
Род Осоргиных был известен столетиями. Расстрел Георгия Михайловича Осоргина (на Соловках) Солженицын упоминает в своем «Архипелаге ГУЛАГ». А Николай Михайлович Осоргин был легендой православного Парижа, одним из основателей центра русского православия начала XX века – Сергиевского подворья. Там он жил и в течение 50 лет служил профессором Свято-Сергиевского богословского института и регентом хора, там и скончался несколько лет назад. На самом же подворье есть икона святой праведной Иулиании Лазаревской.
Маяки, подобные святой Юлии, особенно ярко светят в беспросветные ночи лихолетья – именно такая и
