Даррелл. Тетралогия (СИ) - Мельцов Илья Николаевич

Хотя, если оценивать мое состояние без лишних эмоций, медицинской помощи мне действительно не требовалось. Ждан со своими дружками конечно успели пару раз чувствительно приложиться по ребрам, но ничего серьезного отбить не успели. По крайней мере, была надежда, что почки и печень завтра болеть не будут, а синяки заживут, и не в таких передрягах бывал.

Минут через Леонид закончил экспресс лечение. К этому времени, вокруг нас уже собрались почти все пацаны первого курса, как наши, так и из второй группы, но ближе нескольких метров подходить не рискнули и замерли, в ожидании, что же скажет куратор.

Убрав руки от последнего пострадавшего, Леонид отступил на пару шагов и, окинув нас мрачным взором, задал самый ожидаемый вопрос:

— Что здесь произошло? Я хочу знать все, от начала и до конца. Почему вы четверо, избивали Даррела, и зачем ты, барчук, напал на своих сокурсников с помощью магии?

— Мы тут вообще не при делах! — Завопил тонким голосом Кисляк — вертлявый парень, первым пострадавший от моей руки, — мы разговаривали, а потом он мне вдруг в глаз ударил, ну и понеслась. Мы тут вообще не при чем!

— О чем общались? — не повышая голоса спросил Леонид, но я чувствовал его раздражение.

— Ну так, о разном, — невнятно ответил Кисляк и отступил за спину Ждана.

— Даррел, — обратился куратор, — твоя версия.

— У нас возникли разногласия о методах обучения, — ответил я, — которые трудно было решить, не прибегая к физическому воздействию.

— То есть дело не в той книге, что лежит сейчас на земле? — Леонид кивнул на объект раздора.

— Косвенно. Мы немного разошлись во мнениях относительно нескольких глав.

— И именно поэтому тебя сейчас били четыре человека — несколько разочарованно протянул куратор. — Магию зачем применил?

— Само как-то вышло. Сам в шоке.

— Понятно, — раздраженно бросил Леонид. — Возвращайтесь к занятиям. Вечером жду вас всех на полигоне. В семь часов вы и вся остальная группа должна находиться там, как участвовавшие в драке, так и нет.

— А нас то зачем? Мы же не виноваты! — визгливо вскрикнул Кисляк, но его быстро угомонил, стоящий рядом Пахом.

Леонид на выкрик никак не отреагировал и, еще раз окинув всех недовольным взглядом, быстрым шагом удалился.

— Ну все, Даррелл, — подбежал ко мне Витек, стоило только куратору отойти на пару шагов, — побьют вас вечером.

— В курсе, на это и расчет.

— В смысле? — физиономия пацана выразила крайнюю степень удивления.

— Понимаешь, — поморщился я, ощупывая опухшее лицо, — Ждана надо было как-то на место ставить, а такой способ мне показался самым простым. Ты же сам говорил, что за драку наказывают всех п правых и виноватых. Я видел, что куратор находится неподалеку и в случае чего успеет нас разнять. Не хочет Ждан по-хорошему, будет по-плохому. В следующий раз эта сука десять раз подумает, стоит ли связываться со мной. Ну и вспылил я маленько, чего уж скрывать. Можно было красивее ситуацию разрулить, но и так сойдет.

— Все равно сложно как-то. А кстати, чем ты их так? Это магия была да? Я начало не видел, но пацаны говорят, ты что-то убойное применил, прям как настоящий боевой маг.

— Жить захочешь, не так раскорячишься. — выдал я житейскую мудрость своего мира. — Пошли лучше к старику на урок, читать нормально ты так и не научился.

— Скучно, — скривился Витек, — лучше бы нас магии больше учили, чтобы так как ты — раз и четверо на земле.

— Какой из тебя дворянин получится, если ты ни одного предложения без запинки прочитать не можешь?

— Великий! — не задумываясь выдал пацан, — про меня еще песни петь будут.

— Трепло ты, Витек, — беззлобно усмехнулся я, безуспешно пытаясь привести в порядок испачканную одежду.

Книгу Илоны, из-за которой и начался весь сыр-бор, Пахом все же не решился прихватить с собой, и она сиротливо лежала на пыльной земле. Каким бы недалеким он ни был, но на глазах у наставника идти на кражу не решился. Так что я подхватил увесистый томик и, зажав его в руках, отправился в казарму переодеваться.

До самого вечера Ждан и компания обходили меня стороной. Мы делали вид, что ничего не произошло, а по интернату, тем временем, как моровое поветрие разошелся слух, что вечером всех ждет очередное развлечение — схватка куратора и провинившихся учеников.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ровно в семь, на круглой арене в центре полигона оказался весь первый курс интерната исключая женскую часть воспитанников. Наставник второй группы собрал своих с одной стороны утоптанного овала земли, наши скучковались с другой, ну а мне и четверым моим утренним противникам досталось почетное место в первых рядах.

По совету Витька, который уже видел подобные наказания, я разделся по пояс, оставшись в легких штанах и стандартных кожаных ботинках. Остальные, поступили так же, лишь Леонид свой гардероб менять не стал и расслабленно стоял перед нами в своей обычной одежде.

Пять человек против одного. Ждан со своими дружками в одном месте и я — слегка в стороне от них. И что-то я численного преимущества вообще не чувствовал. Отделает нас куратор, как бог черепаху, и понимали это мы все. В глазах пацанов я с удовольствием видел отблески страха.

— Прежде чем начнется наказание, — громко произнес Леонид, отчего все шепотки разом стихли, — я напомню, что любые драки, кроме тех, что нужны для учебы, запрещены. Вы все это знаете, но теперь пришло время объявить вам еще одно правило. Тот, кто применит магию против своих товарищей, уже не отделается легкой трепкой. В следующий раз, виновный проведет ночь в Холодной комнате. Для вас это еще ничего не значит, но поверьте, худшего места в интернате вы не найдете. А теперь приступим к тому, ради чего мы здесь собрались. Нападайте.

Хотел бы я сказать, что мы оказали достойное сопротивление, но это было бы громадным преувеличением. Не дождавшись активных действий с нашей стороны, Леонид плавным движением скользнул к ближайшему противнику, которым оказался Кисляк и казалось совсем легонько ткнул его в живот, но парень от этого невесомого прикосновения рухнул на землю, скрючившись в три погибели. После такого показательного удара, наставник неспешно отошел назад и развел в стороны руки, как бы приглашая нас к активным действиям.

Иллюзий на свой счет я не строил, но и просто быть грушей для битья не хотел. Сжав кулаки так, что побелели костяшки, я по старой еще привычке из прошлой жизни сделал пару глубоких вздохов и начал осторожно обходить Леонида попытался зайти ему за спину. В неравной схватке подойдут любые приемы, а мы против наставника были, что щенки против леопарда.

Остальные, глядя на меня тоже пришли в движение, как-то само собой мы окружили наставника, и почти не сговариваясь бросились в атаку.

То, что Леонид играет с нами, было понятно заранее, но такого превосходства я не ожидал. Наши удары скользили рядом с телом куратора, так ни разу не достав по чувствительным точкам. Несколько раз я был близок к тому, чтобы угодить носком ботинка по опорной ноге или пробить кулаком в корпус, но каким-то звериным чутьем наставник знал направление удара и немного менял положение тела, отчего я либо промахивался, либо упирался в идеально поставленный блок.

Через минуту мы начали выдыхаться и в этот момент Леонид прекратил играть с нами в поддавки и перешел в атаку. Первый же удар, что я попытался отвести, легко пробил поставленную защиту и по касательной задел ребра, развернув меня на сто восемьдесят градусов. Затем наставник перехватил руку Пахома и не особо напрягаясь одним движением выгнул ее в обратную сторону. Раздался мерзкий хруст, а следом крик ошеломленного пацана. Через несколько мгновений Пахом потерял сознание от болевого шока, грузно рухнув на землю. Остались мы втроем — я, Ждан и Ильнур — последний из друзей нашего старосты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Нехорошо улыбнувшись, Леонид сплюнул на землю вязкую слюну и буквально взорвался серией коротких ударов, блокировать которые было просто невозможно. По мне будто отбойным молотком прошлись. Живот, лицо, печень, ухо. И везде, куда прилетал кулак, начинала течь кровь, но при этом наставник четко контролировал силу ударов, не давая нам уйти в блаженное беспамятство. Остальным пришлось ничуть не лучше.