Innominatum. Неназываемое - Александр Розов

…Фокси представляла себе действие галлюциногенов, и до какого-то момента ей даже удавалось удерживать сознание и восприятие в реальном мире. Но потом, гулкие удары барабана слились с ударами сердца. Луна превратилась в тусклое, красноватое солнце, висящее низко над горизонтом, а отражение луны в воде расползлось и стало снегом, покрывающим какие-то незнакомые холмы. А чуть вдалеке было свинцово-серое море. Стоявший рядом Харри, одетый в толстый комбинезон, как-то сосредоточенно держал Фокси за руку, обхватив пальцами ее запястье. Ей стало интересно, и она спросила:

— Что-то случилось?

— Нет, ничего, — ответил он, — просто, я определяю твой пульс.

— Мой пульс? А смысл?

— Смысл в том, что при простуде, как правило, сильный поверхностный пульс.

— А-а… И какой у меня?

— В норме, — сказал Харри, — но если говорить о профилактике….

— О профилактике? — переспросила она, почему-то развеселившись.

— Да. В этом климате, может быть…

— …Отличная идея! — перебила Фокси, и они оба расхохотались.

Потом было что-то еще очень веселое, но, когда Фокси вернулась в реальный мир, под луной, у костра, на берегу острова с дольменом, то уже не помнила, что именно. Все участники ритуала понемногу приходили в себя, и начинали делиться впечатлениями. Харрис помассировал челюсть, потер ладонями глаза, и повернулся к ней.

— Скажи, ты не встречала меня в мире грез? Если вопрос бестактный то…

— …Все ОК, — ответила она, с трудом ворочая языком, — да, я тебя встретила.

— Любопытно, — произнес он, — я тебя тоже. И почему-то вокруг был снег.

— Мне кажется, это из-за лунного света, — предположила Фокси.

— Может быть, — согласился Харрис.

Он не стал спрашивать, что конкретно видела Фокси. Она тоже не стала развивать тему. Каждый из них остался со своей маленькой тайной относительно этих грез…

Близилась к завершению первая неделя на Долаке. В этот день первую очередь в душ выиграла Инге Освар, и отправилась на «умывальный балкончик», сообщив, между прочим: «Наши мальчишки все время жульничают в пользу девчонок». Не дождавшись возражений, она открыла краник. Послышался шелест водяных струй и мелодичное урчание, как будто, кто-то гладил очень большую кошку, возможно — пантеру (такими звуками Инге невербально самовыражалась от удовольствия).

— Живем, как в студенческой коммуналке, — прокомментировал Джимми Декстон.

— Ты когда-нибудь жил в студенческой коммуналке? — удивилась Фокси Рорх.

— У меня там жила подружка, — ответил оператор, — Это было лет пятнадцать назад.

— А, по-моему, — сказал Олбен Лепски, — это больше похоже на кубрик траулера.

— Ты же летчик, а не моряк, и тем более не рыбак, — заметил Тедди Бруно.

— Летчик, — подтвердил Олбен, — И однажды я так полетал над морем Сулу, что не успел даже пискнуть «Mayday» по рации. Времени оставалось только на то, чтобы прыгнуть и раскрыть парашют. Потом плюх — и я в воде. Тогда меня и подобрал траулер. Отличные ребята, филиппинцы с островов Палаван. Мы за один день так подружились, что теперь встречаемся четырежды в год, не реже. Вот, Харри не даст соврать, он их знает.

— Знаю, — подтвердил Харри Харрис, — Они ребята что надо. А почему ты их вспомнил?

— Ну, мы говорили про студенческую коммуналку, и я подумал про кубрик на траулере.

— Разве, похоже? — с сомнением в голосе спросил босс «ExEx».

— Даже не знаю… — Олбен пожал плечами, — возможно, я про них вспомнил потому, что вчера видел двух парней, похожих на филиппинцев.

— Крепких парней в пестром камуфляже? — вмешалась Фокси.

— Да, а ты их тоже видела?

— Конечно. Они третий день болтаются неподалеку от «цитадели Ктулху».

— Я тоже их заметил, — пояснил Харрис, — потому и спросил про ассоциации Олбена.

Тедди Бруно хлопнул ладонью по столу.

— Черт! Мы с Инге тоже их заметили! Что-то тут затевается… А это еще кто?

— Hi! — раздался радостный тонкий голосок, и над бордюром лоджии бунгало появилась круглое симпатичное шоколадное личико, — это я!

— А! Привет, Муру, — сказал Олбен.

— Я на минутку! — объявила туземка, подтянувшись на руках и усевшись на бордюр.

— Хочешь чего-нибудь вкусного? — спросил оператор «Iron Star».

— Хочу! А есть клубничный джем?

— Есть, — Декстон открыл холодильник, пошарил в его недрах и протянул юной туземке банку джема и ложку.

— Тэнк-у! — Муру зачерпнула ложку джема и продолжила, — …Снорк вернулся с охоты, голодный, и я собралась за едой, а он сказал: «киношники еще не знают про Авалон».

— Про Авалон? — удивился Тедди.

— Е, — туземка кивнула, и принялась за джем, не прекращая говорить, — …Скоро Авалон нападет на Моа-Моа, и будет большое сражение. Наши дома сгорят, но мы победим.

— Авалон, — заметил Харрис, — это сказочный остров из эпоса о короле Артуре.

— Возможно, речь идет о каком-то пророчестве? — предположил Декстон.

Муру энергично повертела головой.

— Пророчества это в книжках и в кино. А земля Авалон тут рядом в центре Долака.

— Авалон, это лагерь какой-то экстремистской организации? — спросил Харрис.

— Е! — туземка отправила в рот очередную ложку джема, — Это очень экстремистская организация! Даже хуже, чем у Гитлера из кино. Но мы победим, и захватим дома в Авалоне. Там хорошие дома, ранчо, огороды, фруктовые сады и много чего еще.

— Что-то я не понял, — вмешался Тедди, — кто на кого нападет?

— Авалон нападет на нас, — уверенно сказала юная туземка.

— Но, — заметила Фокси, — вы заранее планируете захватить их дома.

— Да. Потому что наши дома сгорят. Это я объяснила в начале.

— Агрессор — всегда тот, кто проиграл, — флегматично констатировал Олбен, — так надо, чтобы последующий грабеж выглядел справедливым. Муру в тему вспомнила Гитлера.

Из душа появилась Инге, завернутая во что-то яркое и пестрое в местном стиле. То ли тонкое полотенце, то ли саронг.

— Обсуждаем политику? — весело спросила она.

— Да, — Фокси кивнула, — Олбен считает, что агрессор, это тот, кто проиграл войну.

— Тот, кого в итоге ограбили, — уточнил Олбен Лепски, — как Германию в 1945-м.

— Но, Гитлер действительно был агрессором, — заметила Инге.

— Это не факт, — возразил Декстон, — может быть, Гитлера вообще не было.

— Ты намекаешь, Джимми, — произнес Харри Харрис, — что Адольф Гитлер придуман пропагандой союзников, в качестве PR-фона для разграбления Германии?

— В общем, да. Заметь, ты сам догадался, что это вполне возможно.