Жена мудреца (Новеллы и повести) - Артур Шницлер

— Я как раз говорил фрау Гарлан, что меня удивляет, почему она никогда не бывает в Вене, — сказал Рупиус.

— Правда, — подхватила фрау Рупиус, — почему вы не ездите туда? У вас, конечно, еще остались там знакомые. Поедемте хоть раз со мной, — например, завтра. Да, завтра.

В то время как жена его говорила, Рупиус смотрел прямо перед собой, словно не решался взглянуть на нее.

— Фрау Рупиус, вы, право, очень любезны, — ответила Берта, и жаркая радость разлилась по всему ее телу. Она сама удивлялась, что за все это время ни разу не подумала о возможности такой поездки, хотя ее так легко осуществить, — в эту минуту поездка в Вену представилась ей целебным средством против странно дурного настроения, овладевшего ею в последние дни.

— Так вы согласны, фрау Гарлан?

— Я, право, не знаю. Время у меня найдется, на завтра назначен только урок у невестки, но она не станет требовать такой пунктуальности, а вам я не помешаю?

Легкая тень омрачила лицо фрау Рупиус.

— Помешаете? Что это вам пришло в голову? Я буду очень рада несколько часов пути, туда и обратно, провести в таком приятном обществе. А в Вене, — о, наверное, и в Вене у нас найдутся общие дела.

— Ваш супруг, — сказала Берта и покраснела, как девушка, заговорившая о первом бале, — рассказывал мне... советовал мне...

— Он, конечно, расхваливал вам мою портниху, — сказала, смеясь, фрау Рупиус.

Рупиус сидел все так же неподвижно и не смотрел на них.

— Да, я, право, хочу попросить вас об этом, фрау Рупиус. Когда я вижу вас, мне снова хочется красиво одеваться.

— Это легко сделать, — сказала фрау Рупкус. — Я поведу вас к моей портнихе и тогда смогу надеяться, что и в следующий раз поеду не одна, мне это приятно. Я рада и за тебя, — сказала она мужу, дотрагиваясь до его руки, лежавшей на столе, — и за вас, — обратилась она к Берте. — Вы увидите, как это хорошо подействует на вас. Чудесно расхаживать по улицам, когда тебя никто не знает. Я иногда не могу без этого обойтись. Обратно я приезжаю, посвежевшая и... — при этом она искоса взглянула на мужа, испуганно и нежно, — и тогда я так счастлива здесь, как только возможно, счастливее всех женщин в мире.

Она подошла к мужу и поцеловала его в висок. Берта слыхала, как она при этом прошептала: «Любимый!» А он все смотрел перед собой, как будто ему было страшно встретиться взглядом с женой. Оба замолчали и, казалось, ушли в себя, как будто Берты и не было здесь. Берта смутно чувствовала, что в отношениях этих двух людей есть какая-то тайна и что сама она не столь умна, или не столь опытна, или не столь добра, чтобы вполне разгадать эту тайну. С минуту стояла тишина, и Берта была так смущена, что охотно ушла бы; но необходимо было подробнее договориться о завтрашней поездке. Анна заговорила первая.

— Так, значит, мы условились; встретимся на вокзале перед отходом утреннего поезда, да? И я хочу так устроить, чтобы мы вернулись домой в семь часов с вечерним поездом; за восемь часов многое можно успеть.

— Конечно, — сказала Берта, — если только вы ни в чем не будете стеснять себя ради меня.

Анна чуть ли не сердито прервала ее:

— Я уже сказала вам, как я рада, что вы едете со мной, тем более что ни к одной женщине здесь я не питаю такой симпатии, как к вам.

— Да, — сказал господин Рупиус, — я могу это подтвердить. Знаете, жена почти ни с кем здесь не водит знакомства, и вы так долго не были у нас, что я уже опасался, как бы мы не лишились и вас.

— Как вы только могли подумать, господин Рупиус! А вы, фрау Рупиус, вы ведь не думали... — Берта в эту минуту испытывала безграничную любовь к обоим. Она была так тронута, что почувствовала, что голос ее дрожит от слез.

Фрау Рупиус загадочно и снисходительно улыбнулась:

— Я ничего не думала, я вообще перестала размышлять о некоторых вещах. Потребность в обществе у меня не велика, но вас, Берта, я действительно люблю. — Она протянула ей руку.

Берта взглянула на Рупиуса, ей казалось, что лицо его должно было теперь выражать удовлетворение, но, к ее удивлению, он с каким-то ужасом смотрел в угол комнаты.

Горничная принесла кофе. Обсудили, как распределить завтрашний день, и в конце концов выработали довольно подробный план; Берта занесла его в свою маленькую записную книжку, что вызвало улыбку у фрау Рупиус.

Когда Берта вышла на улицу, небо заволокло тучами и усилившаяся духота предвещала близкую грозу. Она едва успела дойти до дому, как упали первые капли дождя, и она забеспокоилась, когда, очутившись уже в квартире, не застала там служанки с ребенком; однако, подойдя к окну, чтобы закрыть его, она увидела, что они бегут домой.

Послышались первые раскаты грома, Берта вздрогнула; затем тотчас блеснула молния. Гроза была недолгая, но необычайно сильная. Берта сидела в спальне на кровати, держала малыша на коленях и рассказывала ему сказку, чтобы он не боялся; и ей казалось, будто между тем, что произошло с ней в эти дни, и грозой существует какая-то связь. Через полчаса все было позади. Берта открыла окно, воздух был свежий, вечернее небо — чистое и далекое. Берта вздохнула, преисполненная чувством покоя и надежды.

Пора было собираться на концерт. Придя в сад, она уже застала все общество за большим столом, под деревом. Берта намеревалась сразу же сказать невестке, что она завтра решила ехать в Вену, но какой-то страх удерживал ее, будто эта поездка была чем-то запретным. Клингеман прошел мимо их стола со своей экономкой. Экономка была уже немолодая, очень полная женщина, выше Клингемана; казалось, она спала на ходу. Клингеман подчеркнуто вежливо поклонился, мужчины ему едва ответили, женщины сделали вид, что не заметили поклона. Только Берта слегка кивнула головой и посмотрела вслед этой паре. Рихард, сидевший рядом со своей теткой, шепнул ей:

— Это его любовница, да, я знаю совершенно точно.

Все ели, пили и болтали; иногда подходили знакомые, сидевшие за другими столами, подсаживались на некоторое время и возвращались на свои места. Вокруг Берты звучала музыка, но не производила на нее никакого впечатления; она была занята мыслью, как сообщить о своем намерении. Вдруг, когда музыка заиграла очень громко, она сказала Рихарду:

— Слушай, у тебя завтра не будет урока, я еду в Вену.

— В Вену? — повторил Рихард и крикнул, обращаясь к матери: — Послушай, тетя завтра едет в Вену.

— Кто едет в Вену? — спросил Гарлан, сидевший на самом дальнем месте.

— Я, — сказала Берта.

— Ай, ай, — сказал Гарлан и шутя погрозил пальцем. Таким образом, с этим было покончено. Берта была рада. Рихард подшучивал над людьми, сидевшими в саду, над толстым капельмейстером, который, дирижируя, все время подпрыгивал, затем над трубачом, который надувал щеки и, казалось, плакал, когда трубил. Берта очень много смеялась, гости шутили над ее хорошим настроением, и доктор Фридрих заметил, что она, наверное, едет в Вену на свиданье.

— Ну, этого я не позволю! — воскликнул Рихард так сердито, что все рассмеялись. Только Элли была по-прежнему серьезна и изумленно глядела на тетю.

Берта смотрела в открытое окно купе на пейзаж, фрау Рупиус читала книгу, которую вскоре после отхода поезда вынула из маленькой дорожной сумки; казалось, она хотела избежать долгого разговора с Бертой, и та была немного обижена. Она уже давно стремилась ближе сойтись с фрау Рупиус, а со вчерашнего дня это превратилось в страстное желание, напомнившее Берте ее детские мечты о дружбе. И сначала она чувствовала себя совершенно несчастной и покинутой, но вскоре смена видов за окном стала развлекать ее. Она смотрела на рельсы, которые, казалось, бежали ей навстречу, на изгороди и телеграфные столбы, что проносились мимо нее и исчезали, и вспоминала две краткие поездки в Зальцкаммергут, которые совершила в детстве, вместе с родителями, и невыразимое удовольствие, испытанное ею, когда она могла сидеть у окна вагона. Она смотрела вдаль, радовалась блеску реки, приятным очертаниям холмов и долин, голубому небу и белым облакам. Через некоторое время Анна отложила книгу и стала беседовать с Бертой, улыбаясь ей, как ребенку.

— Кто мог бы предсказать нам это? — сказала фрау Рупиус.

— Что мы вместе поедем в Вену?

— Нет, нет, что мы обе — как бы это сказать? — проведем или окончим нашу жизнь там, — она легким движением головы показала на городок, откуда они выехали.

— Конечно, конечно, — ответила Берта. Она впервые подумала о том, что это действительно странно.

— Вы-то знали это с того момента, как вышли замуж, а я... — Фрау Рупиус смотрела прямо перед собой.

Берта спросила:

— Так вы переехали в маленький город только тогда, когда... когда... — Она запнулась.

— Да, вы же знаете. — При этом она посмотрела Берте прямо в глаза, как бы запрещая обращаться к ней с этим вопросом. Но затем она продолжала с ласковой улыбкой, будто то, о чем она думала, совсем не так прискорбно: — Да, я и не предполагала, что покину Вену; мой муж служил чиновником в министерстве, он, конечно, мог бы еще долго оставаться на службе, несмотря на. свою болезнь, но он хотел уехать.