Нити судьбы (ЛП) - Калмз Мэри

— Я ему тоже позвоню, — ответив, я повернулся к Кейджу, который вышел, не сказав больше ни слова. — Ладно, думаю, это все, — произнес я, ни к кому конкретно не обращаясь, вытащил из нагрудного кармана телефон и набрал Яна.

— С тобой все в порядке? — спросил он вместо приветствия.

— Да, просто хотел сказать, что Кейдж отправил Элая к тебе. Он разберется с прессой и со всем остальным, — пояснил я.

— Тогда кто, черт возьми…

— Редекер.

Он промолчал.

— Ян, он хороший парень, клянусь. Тебе понравится.

Ян хмыкнул, и я очень хорошо знал, что это означает. Он решал, как ему поступить дальше.

— Я ведь не беспомощен, верно? У меня с собой пистолет. Хартли всегда был наибольшей угрозой. И честно говоря, мы оба знаем, что к случившемуся утром он не имеет никакого отношения.

Он все равно молчал.

— Может, его даже нет в Чикаго.

Послышался звук — Ян откашлялся.

— Дай мне поговорить с Редекером.

— Нет, — ответил я мягко. — Просто… прекрати. Со мной все будет в порядке.

— Включи GPS на телефоне.

— Ян, — вздохнул я. Ему так же, как и мне, было хорошо известно, что Служба маршалов запрещала использовать трекинг-программы на своих телефонах для слежки друг за другом.

Вероятно, то же самое было и в ФБР, УБН и АТО. Никто не хотел, чтобы по клону телефона нашли тайного агента или маршала на задании, готового вручить судебный ордер. Если Кейдж кого-нибудь из нас за этим застукает, даже боюсь предположить, какими будут последствия.

— Прекрасно, — рыкнул Ян, — просто… пожалуйста…

Это означало: «Будь осторожен, возвращайся домой целым и невредимым, не делай глупостей и береги себя».

— Да, дорогой, — согласился я. Ян замолчал, я тоже, и в этот момент на меня вдруг накатил страх перед грядущими переменами, перед тем как мы справимся, и справимся ли… — Ян…

— Просто сосредоточься на сегодняшнем дне, хорошо? — резко оборвал меня он.

Я судорожно втянул воздух, потому что фраза была сказана ледяным тоном, что означало: Ян отстранился и отключил эмоции, которые не сулят ни мне, ни нам ничего хорошего.

— Сосредоточься на работе, ладно? Будь осторожен.

Выбора не было. Я буду постоянно занят, так что на размышления времени не останется. Я мог сделать только это.

— Хорошо.

Ян повесил трубку, и я повернулся к Редекеру.

— Слушай, мне жаль, что так…

— Значит, твой босс…

— Теперь и твой босс тоже, — поправил его я, — захотелось поумничать.

— Господи!

— Прости, но формально он наш босс.

— Кто? Вот это меня и смущает. Перед кем я должен отчитываться?

— Перед Беккером, — ответил я, когда Редекер направился со мной в офис Детского отдела.

— Кейдж — босс Беккера… и для всех новеньких это странно, кажется странным, потому что он вроде всегда дорожил своим постом.

— Думаешь, теперь не откажется?

— Думаю, он доверяет Беккеру… так что да.

— Тогда это хорошо.

— Полагаю, нам от этого станет только легче.

— Значит, Кейдж много времени проводит с представителями спецслужб?

— Да.

— А Беккер и Дойл, получается, должны разгребать дерьмо на месте?

— Для обоих это в новинку, но да, им придется оставаться, пока на место преступления не прибудет полиция. А после возвращения Беккер примет решение, кто чьим партнером станет и кому идти на доклад. Думаю, Яну придется обойти все остальные офисы и встретиться с людьми. Еще придется создать базу данных о том, кто, где и с кем должен говорить, и… по мне это просто ужасно.

— М-да… еще та работенка с кучей волокиты и миллионом вариантов решения вопроса… В смысле, каковы стандартные операционные процедуры для оперативной группы?

— А есть такие?

— Нет, но должны быть, верно? Я так думаю, что если все заинтересованы в работе с маршалами, то и стоять у руля должны маршалы. Это нужно принять за правило.

— Ты когда-нибудь видел, чтобы маршалы плясали под чужую дудку?

— Нет, — ответил Редекер невозмутимо, — но я никогда не работал в таком большом офисе, в котором был бы еще и заместитель. Ты должен понимать, что теперь, когда у нашего босса есть человек для надзора, он может быть уверен, что все другие агентства будут действовать в наших интересах, а не как выгодно им. В большинстве офисов нет такого человека, как Дойл, который взял бы на себя эту работу, а старшему помощнику маршала вряд ли хватает в сутках времени, чтобы со всем этим справиться.

— А-а, — выдал я, заканчивая обсуждение.

— А-а?

— Да. Это все очень интересно, но пора бы закончить нашу дискуссию, потому что есть более важные вещи, которые хотелось бы знать.

— Более важные — это какие?

Остановившись перед входом, я повернулся к Редекеру всем корпусом.

— Какого черта? — рявкнул я.

В ответ тот сердито зыркнул и сложил на груди руки.

— Чего ты на меня орешь?

— Я еще даже не начинал.

— О чем ты…

— Говори.

— Понятия не имею, о чем…

— Не дури. Где твой напарник?

— Еще не назначили.

Я скрестил на груди руки, копируя его позу, и принялся терпеливо ждать, надеясь, что Редекер заметит, насколько я раздражен.

Он громко вздохнул, показывая, как его все достало.

— Он в Вегасе.

— Почему?

— Ты знаешь почему.

— Если бы знал, не спрашивал.

Редекер поморщился.

— Мы разругались.

— И ты решил сбежать.

— Я не сбегал, — возразил он как-то слишком поспешно.

— Послушай, я вовсе не пытаюсь лезть в твои дела, — солгал я ему прямо в лицо. — Но я видел тебя в деле и видел, как ты работаешь. Он осторожен, а ты вроде как ковбой.

Редекер снова сверкнул на меня сердитым взглядом.

— Когда он успел рассказать тебе, что я вырос на ранчо в Вайоминге?

Я резко развернулся, проигнорировав вопрос Редекера, и вошел в Детский отдел. И на меня сразу же уставились шесть пар глаз. Навстречу из теперь уже моего кабинета к нам направилась Прескотт.

— Как тебе здесь, нормально? — с серьезным видом спросила Прескотт, и в ее взгляде скользнула тревога. В отличие от Келсона, я умел читать отражавшиеся в ее глазах эмоции.

— Забьюсь в угол комнаты и свернусь калачиком, — отшутился я. — Крейг Хартли присутствует в моей жизни дольше, чем некоторые люди женаты. Подумаешь, делов-то.

Прескотт уставилась на меня, открыв рот.

— И даже если бы было наоборот, то страх — плохой помощник.

— Это верно, — согласилась она. — Но ты уверен, что хочешь начать сегодня? Джонс, я хочу сказать, что у тебя выдалось очень трудное утро.

— По сравнению с похищением и пытками, что устроил Хартли, это сущий пустяк.

Иногда я забывал, что честность может таить в себе опасность. Время от времени люди приходили в ужас от того, как просто я относился к вещам, с которыми другие справлялись с трудом, например, к серийным убийцам. Но на самом деле, я не настолько привык к мысли, что кошмарное прошлое Чикаго — часть моей жизни. Все дело было в том, что я просто жил день за днем, не думая о Хартли. Я не боялся, что меня преследуют — уже давно избавился от этого страха. Я никогда не думал, что Хартли способен подойти в толпе сзади, спустить курок и вышибить мне мозги. Если бы он собирался меня убить, то сначала заставил бы поизвиваться, словно червяка на крючке. И я знал это не понаслышке.

— Я… я даже не могу себе представить, что именно…

— Нам пора идти к детям, — перебил я Прескотт. — Опрос свидетелей нужно начать уже сегодня. И еще я хочу встретиться со своей командой.

Прескотт уставилась на меня, вытаращив глаза. Видимо, она не совсем поняла смысл сказанного мной и пыталась подобрать правильные слова. Но правильных слов не нашлось, поэтому она взяла себя в руки.

— Разрешите мне познакомиться с отделом? — произнес я, чтобы отвлечь ее от мыслей о Хартли.

— Конечно, — согласилась она, и все начали подниматься со своих рабочих мест.

Я ОТДАЛ ПРИКАЗ всему офису выехать на места, чтобы как можно быстрее обойти все дома — я сильно беспокоился о детях, находившихся на попечении бывшей директрисы Каллен. Теоретически, три команды по два человека в каждой, всего шестеро, включая меня и Редекера, посещая приемные семьи, уже в первый день могли бы принести существенный результат. Морин, настоявшая на том, чтобы я называл ее по имени, выразила готовность тоже ходить по домам, но кому-то надо было оставаться в отделе, а ей еще предстояло разбираться с бумагами Каллен. В конце концов, мы убедили ее, что раз она знает, что искать в бумагах, то вполне логично, чтобы осталась именно она.