Утаенные страницы советской истории. Книга 2 - Александр Бондаренко

Наша справка. Термин «евгеника» (от греч. eugenes — хорошего рода) впервые предложил английский ученый Фрэнсис Гальтон во второй половине XIX века для обозначения научной и практической деятельности по выведению улучшенных сортов культурных растений и пород домашних животных. Под евгеникой в науке стало пониматься учение о наследственном здоровье человека и путях улучшения его наследственных свойств. В последующем исследования в этой области стали использовать расисты для попыток обоснования неполноценности отдельных рас и народов и оправдания национальной дискриминации.

— Извините, я спросил не об «оздоровлении», а о занятиях наукой как таковой...

— Действительно, такие занятия были: воспользовавшись революционным разгулом, в Институте экспериментальной биологии еще в 1920 году создали отдел, который назывался «Российское евгеническое общество». Общество было создано под эгидой народного комиссара здравоохранения Семашко. А в 1921 году профессором Петроградского университета Козловым и в рамках Академии наук было создано Бюро евгеники. Близкими проблемами занимался также и специально организованный в начале 1920-х годов Институт крови.

— Скажите, а эти разработки никак не пересекались с исследованием германских ученых?

— Нет, во-первых, все эти образования возникли задолго до воцарения нацистского расизма в гитлеровской Германии. Во-вторых, по мере становления советской науки и перехода к державно осмысленным научным изысканиям все это околонаучное мракобесие было прикрыто — причем не без участия органов госбезопасности, поскольку многие исследования носили явно расистский характер, вступавший в резкое противоречие с Конституцией СССР, провозгласившей полное и абсолютное равноправие всех народов Советского Союза! К середине 1930-х годов подобные исследования были прикрыты полностью, наиболее ретивых, склонных заниматься научным расизмом ученых «расфасовали» по «медвежьим углам» необъятного ГУЛАГа, а кое-кого и вовсе к стенке поставили.

— Кстати, Арсений Беникович, за что убили упомянутого вами третьего секретаря германского посольства в Париже?

— Как чаще всего бывает при совершении террористических актов, Эрнст фон Рат оказался без вины виноватым...

— Что явилось поводом для этого демонстративного убийства?

— В марте 1938 года, после аншлюса Австрии, польское правительство объявило недействительными паспорта всех польских граждан, если они не были в Польше более пяти лет, — чиновники боялись, что 20 тысяч евреев, имевших польское гражданство и живших в Австрии, ринутся обратно. В соответствии с этим решением всякий владелец «просроченного» паспорта должен был для въезда в страну получить отметку в консульстве Польши. Это решение коснулось и 50 тысяч польских евреев, десятилетиями живших в Германии, теперь большинство этих людей должны были остаться вообще без гражданства.

— Какой смысл имели эти решения?

— Вы знаете, что юдофобия в Польше в 1938-1939 годах превышала зоологический антисемитизм в нацистской Германии со всеми ее так называемыми нюрнбергскими законами о расовой чистоте и массовыми юдофобскими выходками штурмовиков? Даже американский историк

Хогган вынужден был признать в 1960 году, что до начала Второй мировой войны обращение с евреями в Германии было более мягким, чем в Польше. Если до 8 ноября 1938 года из Польши бежали 600 тысяч евреев, то из Германии за то же время, то есть с 30 января 1933-го по 8 ноября 1938 года, — 170 тысяч. Многие исследователи совершенно справедливо считают, что царившая в те годы в Польше юдофобия еще должна получить соответствующую оценку...

— Что же из всего этого в итоге получилось?

— Общая численность подпадавших под действие этого закона польских евреев составила 70 тысяч человек. Нацистское руководство в Берлине лишилось возможности выдавить выходцев из Польши на их бывшую родину, так как они, по мнению Варшавы, уже не были польскими гражданами. Польско-германские переговоры ни к чему не привели, польские власти решительно отказывались признать этих людей своими гражданами.

В соответствии с приказом Гейдриха германская полиция арестовала тогда от 17 до 18 тысяч польских евреев и поездами доставила их к польской границе. Далее на границе стали разыгрываться отвратительные сцены, когда обе стороны хотели избавиться от этих несчастных — и опять-таки, как свидетельствуют зарубежные источники, по цинизму и бесчеловечности польские чиновники далеко превосходили гитлеровских.

По одной из версий, та группа польских евреев, которую эсэсовцы в ночь с 28 на 29 октября вынудили под дулом винтовок перейти на территорию Польши, попала под пулеметный огонь польских пограничников. Когда же, спасаясь от обстрела поляков, беглецы бросились назад, то попали под огонь уже германских пограничников. Среди этих людей была и семья Гриншпанов, или Грюншпанов, 17-летний сын которых — Гершель — учился в Париже.

— Что это за семья?

— Самая заурядная, поэтому относительно нее сохранилась весьма противоречивая информация. Одни утверждают, что в ходе обстрела погиб отец Гершеля — портной, проживавший в Ганновере с 1911 года. Другие указывают, что юноша получил от сестры открытку с описанием мытарств, которые его семья испытывала на границе. Значительная часть депортируемых лиц оказалась, в конце концов, в приграничном польском селении Збонщин, где содержалась в крайне тяжелых условиях...

Узнав о трагедии, психически неуравновешенный Гершель решил отомстить. 3 ноября 1938 года он пять раз выстрелил в третьего секретаря германского посольства в Париже Эрнста фон Рата и смертельно ранил его. По иронии судьбы Эрнст фон Рат, как и его отец, был убежденным противником преследований евреев. Шеф нацистской пропаганды Йозеф Геббельс преподнес этот трагический случай как якобы свидетельство мирового заговора евреев против Германии. В Берлине весьма ловко обыграли тогда факт неединичности такого убийства. Еще 4 февраля 1936 года венгерский (по другим данным — югославский) студент Давид Франкфуртер убил в швейцарском Давосе руководителя местной организации НСДАП Вильгельма Густлоффа.

— Так Геббельс.,.

— 9 ноября 1938 года на традиционном сборище в Мюнхене в честь очередной годовщины «Пивного путча» он, лучший после Гитлера оратор в Третьем рейхе, произнес подстрекательскую речь. И в тот же вечер в Германии начался заранее спланированный чудовищный антиеврейский погром, вошедший в историю под названием «Хрустальная ночь».

— Да, в этой ситуации Сталин вряд ли пошел бы на заключение соглашения с нацистской спецслужбой, к тому же после Мюнхенского соглашения Гитлера с премьер-министрами Великобритании и Франции. Зачем же авторы фальшивки приурочили ее к ноябрю 1938-го?

— Думаю, главная цель фальшивки заключается в попытке спровоцировать сегодня зарождение в массовом сознании крайне ложного впечатления о том, что, пойдя на подписание соглашения с гестапо, Советский Союз тем самым тихо одобрил грязную мюнхенскую сделку Запада с Гитлером. Сделку, в результате которой Чехословакия была отдана на растерзание не только гитлеровцам, но и Польше, оккупировавшей ее Тешинскую область, где на тот момент проживали 156 тысяч чехов и всего 77 тысяч поляков.

— Ну что ж, с 1938 годом ясно, а все-таки что происходило в Мценске в 1942-м?Не бывает ведь дыма без огня. Может, какой-то зондаж там проводился? У дипломатии ведь всегда есть скрытая от посторонних глаз «подводная часть»...

— С Мценском связана другая история, но к якобы имевшим место переговорам с нацистами она не относится. Еще раз подчеркиваю: после Московского контрнаступления Сталин в тайные переговоры с Третьим рейхом не вступал. Это подлый миф, цель которого — дискредитировать внешнюю политику СССР в тот период. Таково не только мое мнение — рекомендую всем интересующимся прочитать книгу «Провокации против России» генерал-полковника Николая Федоровича Червова. Автор совершенно обоснованно называет этот опус безграмотной фальшивкой, потому как даже само место — Мценск — было непригодно для переговоров: город в то время находился на переднем крае, и на его окраине велись бои. Во всяком случае, мне документы на сей счет неизвестны.

Наша справка. Существуют некоторые свидетельства, которые ставят под сомнение эту точку зрения. Генерал армии М. А. Гареев, в 1980-е годы занимавший должность начальника Военно-научного управления Генштаба, вспоминает: «В годы перестройки в СМИ был поднят большой шум по поводу этих якобы состоявшихся переговоров (в Мценске. — Лет.). В связи с этим на одном из совещаний у начальника Генштаба в начале 1987 года мной было высказано предложение: давайте не для печати, а хотя бы для себя разберемся, был такой факт или нет? Меня поддержали другие заместители начальника Генштаба. Маршал Сергей Федорович Ахромеев дал задание начальнику ГРУ: в течение двух месяцев разобраться и доложить. Генерал Ивашутин через некоторое время доложил, что инициатива этих переговоров исходила от германской стороны, записку об условиях переговоров писал Берия. Не думаю, чтобы Петр Иванович что-то скрывал от руководства Генштаба, поскольку разговор происходил в узком кругу».