В Бездонном море тысяча ночей (СИ) - Соул Таня

Она поставила статуэтку на место и отправилась к супругу. Город погрузился во мрак, который немного рассеялся с восходом луны. Диана лежала на кровати и смотрела на светящийся купол Защитного покрова, а Аруог кончиками пальцев гладил её по плечу.

Купол вспыхнул слепящим светом и снова погас, Аруог приподнялся на локте, всматриваясь в уже ровно и тускло светящийся покров.

– Что это было?

– Трезубец.

Ночь двадцать восьмая

Диана очнулась на каменном полу почти развалившегося здания. Мимо неё, не спеша помахивая хвостом то вправо, то влево, проплыла акула. Диана наблюдала, как она отдалялась, затем возвращалась снова, кружила и опять плыла вперёд, словно приглашая последовать за ней.

Поднявшись с пола, Диана поплыла вслед за акулой. По галерее с разрушенной крышей и лежавшими на полу обломками колонн, через двор с безрукими и безголовыми статуями, и в огромное здание с обрушенным куполом. Через арку в просторный зал, освещённый тусклым лунным светом. В зале вдоль стен нескончаемыми рядами стояли стеллажи с каменными досками, упорядоченными на полках. По лестнице вдоль стены, на второй этаж, где другие ряды стеллажей. И вверх почти до разрушенного купола. В кабинет, в котором был лишь один стеллаж, каменный стол и табурет.

Акула, оставив Диану в кабинете, выплыла на улицу через дыру в стене. На стеллаже не хватало одной доски. Диана оглянулась. Кто-то забыл убрать писание, оно лежало на столе. Она коснулась выгравированных на каменной доске букв, кабинет наполнился солнечным светом. Девушка в длинных одеждах сидела прямо перед ней за столом и читала писание. Напротив неё стояла вторая. «Лунные жрицы», – подумала Диана.

Девушка за столом показала на одну строку.

– Здесь говорится, что Лунная жена, пробуждаясь, получает трезубец.

– Но у Маиланы его нет. В последний раз трезубец выбирал Лунную жену девять правителей назад.

Девушка за столом снова склонилась над писанием. Она покачала головой.

– Здесь точно говорится, что должен быть трезубец. Нужно сказать Повелителю, что его Лунная жена не пробуждена. Её нельзя короновать.

– Глупости. Этим писаниям тысяча лет. И никто не видел в них ничего про трезубец.

На комнату снова опустился полумрак, видение исчезло.

Диана постояла в кабинете ещё немного и спустилась назад в зал. Она проплыла меж стеллажей и добралась до подиума, на котором стояла кафедра для оратора. Напротив неё были выставлены несколько рядов каменных скамеек. Она заплыла на подиум и коснулась присыпанной песком поверхности кафедры.

– Ин Лаан Гивоил… *– эхом разнеслось по залу.

* В Библиотеке Лаан…

Диана отдёрнула руку.

«Я в Лаан Гиугин», – подумала она. – «А это городская библиотека». Проплыв над скамьями и затем по проходу, она попала на улицу. Рядом такое же высокое здание с куполом. Единственное, над которым уцелела крыша. «Усыпальница Королей».

Диана заплыла внутрь усыпальницы и оказалась в зале с высоким куполом и алтарём в центре. Коснулась алтаря. Сквозь купол хлынул свет, падая на невероятной красоты девушку в белом платье. Её слишком светлые для Оиилэ волосы были заколоты назад. Жрец в сером плаще поднял диадему, украшенную лунными камнями. В центре неё было изображено солнце, которое словно утопало в полумесяце. Девушка присела, и жрец положил диадему ей на голову. Лунные камни не зажглись внутренним светом.

Гул толпы затих, солнечный свет сменился лунным, девушка в платье исчезла. Диана окинула взглядом статуи, выставленные вдоль стен усыпальницы. Среди них не было Ариан.

Она выплыла из храма. За поворот, пара домов и торговая площадь. Центральная колонна лежала на земле. Диана приблизилась к ней. Площадь наполнилась голосами. В центре в лучах солнца теперь стоял высокий темноволосый Оиилэ с большим трезубцем в руках, у его ног лежал поверженный противник. Победитель поднял вверх трезубец. За колонной девушка с диадемой на голове упала замертво. Площадь наполнилась криками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Снова опустился полумрак. Мимо проплыла очередная акула. Она двигалась к окраине города, собираясь на ночную охоту. Пересекла покров и исчезла во мраке.

Яркие солнечные лучи резали глаза. Диана проснулась в покоях Аруога, а в голове продолжали звучать слова «Лунная жена, пробуждаясь, получает трезубец».

Супруга уже не было в комнате. Она поднялась, накинула плащ и поплыла к себе.

Увидев её, Мирми затараторила:

– Вы видели? Видели ночью? Все говорят, что это мог быть только трезубец. А господин Аруог что сказал?

– Сказал, что трезубец, – ответила Диана.

– Интересно, к кому он приплыл?.. У нас в городе, кроме Лунных наследников, уже давно никто трезубцев не получает. Да и в Бездонном море редко. Не говоря уже о дальнем Всемории.

Диана сбросила плащ, снова легла на кровать и прикрыла глаза. Из-за нескончаемых жутких снов она перестала высыпаться.

– Мирми, а ты знаешь, что такое колыбель глубины?

Мирми покрутила головой из стороны в сторону.

– Нет, госпожа. Я про такое не знаю…

Диана перевернулась на бок и стала вглядываться в окно, через которое немного виднелась торговая площадь и холм, ведущий к их магиу. Вдоль холма поднимался посыльный.

– Смотри, наш посыльный. Спроси у него, к кому приплыл трезубец. Он, наверняка, уже слышал, – попросила Диана с замиранием сердца.

Мирми послушно выплыла из комнаты, а Диана продолжала гадать, что нужно сделать, чтобы тебя выбрал один из трезубцев. Возможно, если она узнает, к кому приплыл этот, то поймёт.

– Пробудился трезубец Эгвэра, госпожа, – сказала Мирми, вернувшись. – Он приплыл к Иануру, сыну Огиана.

– Он и вправду достоин, – прошептала Диана.

В скромном магиу Огиана Верховный жрец Анарэн с довольным видом сидел у кровати Ианура: раны на потомке, пробудившем столетия спавший трезубец, были несерьёзными. Сам Огиан, опершись плечом о стену, наблюдал за лечением, задумчиво и мрачно. Много лет кровь их рода была молчалива, и даже Луна не посылала им избранных наследников. Но его сын всё же смог пробудить в себе дух гордого и могущественного прародителя.

Когда жрец, закончив лечение, покинул комнату, Ианур приподнялся на кровати, поморщился от боли и вытянул в сторону правую руку. Из угла комнаты к нему устремился трезубец Эгвера. На расположенных параллельно друг другу зубьях, как и на толстой рукояти трезубца, была выгравирована тонкая полукруглая выемка, спиралью проходившая по всей длине оружия. Кроме этого простого украшения, никаких других отличительных черт у трезубца не было. Под стать хозяину, он был прост и прямолинеен.

Опираясь о трезубец, как о посох, Ианур поднялся с кровати.

– Отдохни ещё немного, сын. Битва подождёт.

– Мы и так слишком долго ждали, отец.

Он накинул короткий плащ, покрепче сжал трезубец и поплыл на площадь. Огиан велел посыльному созвать всех членов родового совета и последовал за сыном.

Ианур, с трезубцем в руке, стоял у центральной колонны и ждал появления отца и совета. Народ расступился, освобождая им место для боя.

Старец Игимур, непривыкший к такой спешке, с недовольным видом объявил начало поединка. Раздался звук горна. Все приготовились к зрелищной битве.

– Я сдаюсь, – объявил Огиан, – и уступаю место главы своему сыну.

Горн протрубил дважды. По площади прокатился громкий шёпот.

– Ианур, сын Огиана, получает место главы рода Эгвэра, – возвестил старец Игимур. – Принимаешь ли ты, Ианур, родовой совет в его нынешнем составе в подчинение?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Я выражаю недоверие к нынешнему совету и не принимаю его в подчинение! Мааларр! Пусть Закон силы определит новый состав совета.

– Решением главы – совет рода Эгвэра распущен, – объявил старец. – Горн оповестит вас о времени поединков за места в совете.