Из тьмы веков - Идрис Базоркин

Иналук подошел к булыжнику, который был следующим испытанием, и первым показал, как его поднимать. Он поднял камень всего лишь до колен. Другие парни тоже поднимали его до колен и выше. А Чаборз легко взвалил камень на плечо.

— Черкеску бы пожалел! — с деланным неудовольствием громко сказала Наси, искоса поглядев в сторону задевших ее мужчин. Но они беспристрастно отметили силу ее сына.

Гойтемир тоже приободрился. А Хасан-хаджи не упустил случая вслух похвалить Чаборза:

— Не зря и имя у него Чаборз! Сынок оправдывает его.

Как всегда, последним к камню подошел Калой. Теперь уже все ждали чего-то необыкновенного. И он легко схватил камень и с ходу поднял его над головой, потом перенес всю его тяжесть на правую руку, а левую опустил вниз. Несколько секунд камень спокойно лежал у него на ладони. Но вот он оттолкнул его и бросил в сторону.

Пхарказ и Виты шумели больше всех. Ведь это их друг не имел себе равных.

— Играй! — крикнула Матас гармонистке и сама своим голосом запела так, что ее услышали все:

Волк вышел на поле!

Калой вышел на поле!

Наси была вне себя от того, что Калой снова завладел вниманием.

— Не пойму! — воскликнула она. — Кого здесь испытывают — людей или лошадей?

— Для того чтобы это понять, следует покататься на такой, как он, лошади! — немедленно откликнулся горец, которого Наси недавно обругала.

Краска стыда залила ее лицо.

— Своей матери предложи! — гневно бросила она. И сейчас же получила ответ:

— Стара она. Сорвется. А вот тебя нелегко было бы сбросить даже ему…

— Хо-хо-хо! Ха-ха-ха! — неслось со всех сторон.

— Вот это да! Хо-хо-хо!

А юноши уже подходили к старикам и, подняв Черный камень кончиками пальцев, получали подарок и поздравление старейшин.

Но на этот раз Калою не повезло. Пальцы оказались толще ямочек в камне, и он никак не мог уцепиться за них. Старейшины посовещались и сказали, что это не его вина. А так как уже никто не сомневался в его силе, ему подарили башлык, сотканный из пуха серны, и, так же как и других парней, назвали мужчиной.

Калой поблагодарил стариков, но выражение растерянности так и осталось на его лице. Он не мог примириться с тем, что ему не удалось сделать что-то такое, что сделали все его друзья.

Начались скачки. В них участвовали только желающие. Скачки проходили по большому кругу, на котором встречались подъемы и спуски, перелесок и обмелевшее русло реки, усеянное валунами.

По сигналу кони рванулись вперед. Все пространство позади них заволокло облако пыли. Только когда оно рассеялось, люди увидели удаляющихся всадников. Многие, даже взрослые, вскочили со своих мест и вслед за мальчишками побежали на ближайшие холмы, чтобы видеть конников на всем их пути.

— Рысак впереди!

— Черный, черный идет! — стали доноситься оттуда их возгласы. Когда с верховьев долины Дорхе показались еще неясные очертания возвращающихся лошадей, гармонистка заиграла мелодию «Джигитовка», запела:

Впереди, впередиЧаборз, говорят!

Но Матас, бросив на нее неодобрительный взгляд, закончила куплет:

Перед хвостом своего коняСкачет, говорят!

К счастью Матас, за общим шумом толпы Наси не услышала этой насмешки. Иначе не удержать бы девушке на голове своего курхарса.

Вот уже видно: отставая друг от друга всего на несколько корпусов, идут пять лошадей.

Впереди — конь Чаборза, за ним — серый из Цоринского ущелья и третьим — Быстрый. Красавец рысак, гордо закинув голову, несся великолепной размашистой рысью. Серый напрягался изо всех сил. Седок осыпал его ударами справа и слева. Но расстояние между ним и рысаком не уменьшалось. А Быстрый держался на своем третьем месте, будто примирился с поражением. Расстояние до кона, где лежали призы, стремительно сокращалось. Никто уже не мог вырвать победу у Чаборза.

— «Песню коня!» — зло приказала Матас, досадуя на Калоя. Дали и девушки дружно запели:

Ветром лети под гору,Крепким будь на узду!Чтоб на крутых поворотахТы догонял лису!Шаг твой да будет вольным,Вольному волку под стать!Чтобы ни зверь, ни птицаТебя не могли достать!

В это время пронзительный вой долетел до толпы. Калой встал на стремена, взмахнул плетью и, перегнувшись так, что голова его очутилась рядом с головой Быстрого, пустил его во весь опор. Он хохотал, ревел, визжал. И вдруг всем показалось, что и рысак и серый остановились, настолько свободно обходил их вороной. Вот он миновал серого, вот сравнялся с рысаком…

Чаборз безжалостно стегал своего красавца. Но все было напрасно. Вороной несся так легко, словно скачки только начинались. Лишь дикие выкрики Калоя говорили о той страсти, которую он вкладывал в последний рывок. Быстрый, как стальная пружина, уходил все дальше вперед.

Серебряные подковыНа золотых гвоздяхВпереди всех сверкаютНа тонких его ногах!

— пели девушки. Они восторженно взмахнули платками, когда Калой пронесся мимо них.

Наси была потрясена. Но на этот раз она уже сдержалась лишь, закусив губу, гневно оглядывала ликовавший народ.

То, что Чаборз пришел вторым, ее не радовало.

Она всем сердцем ненавидела сейчас Калоя, который встал на пути ее сына.

«Не будь его, любимцем народа был бы сегодня Чаборз». Она видела, как Калой спрыгнул на землю, как получил первый приз — новенькое седло.

Вот он, по обычаю, направился к девушкам… И в это время она случайно уловила блеск солнца в глазах Зору.

«Неужели все… и красавица — тоже ему, этому оборванцу?» — содрогнулась Наси.

Ей хотелось встать и сейчас же уйти домой. Но она сдержалась. «Нет. Много будет! Здесь уж и я смогу принять участие в борьбе. Посмотрим…»

А Калой один в кругу девушек самозабвенно плясал под гармонь и их хлопки. Это был танец, посвященный им. Танец гордого мужчины, победителя!

За скачками началась джигитовка.

Чаборз отказался от участия в ней. Его рысак не был обучен. А остальные с увлечением показывали искусство владеть конем. Они бросали лошадей с места в карьер, мгновенно осаживали их и, подняв на дыбы, вихрем неслись в обратную сторону. Многие на ходу вскакивали и мчались стоя. Иные, спрыгнув на землю, снова прыжком садилась в седло. И каждого из них ждала награда.

Калой внимательно проверил подковы и сбрую на Быстром и, оставив его у Орци, подошел к месту джигитовки. Здесь все уже подходило к концу.

— А разве ты не будешь? — удивился Иналук.

— Буду, — ответил Калой, — только позже всех.

Когда последний всадник, прогарцевав, встал на свое место, Зуккур поднялся, чтобы объявить конец праздника. Но Калой попросил внимания еще на несколько минут. Зуккур посмотрел на него и засмеялся.

— Не собираешься ли ты сам джигитовать, без коня?

— Нет! — весело откликнулся Калой и, выбежав на дорожку, протоптанную лошадьми, свистнул.

Быстрый вырвал узду из рук Орци и стремительно понесся к нему. Калой повязал коню глаза башлыком и галопом помчался на нем в противоположную сторону. Все встали. Что еще выдумал этот неукротимый? Быстрый скакал свободно, словно все видел. Вот Калой повернулся и помчался, обратно, только не туда, где джигитовали. Он вел Быстрого прямо на валун испытаний. У подножия камня конь встал на дыбы… На глазах у пораженных людей лошадь, словно рысь, вскочила на вершину глыбы, снова поднялась на дыбы и, повернувшись, рассыпая искры, съехала вниз на задних ногах.

Калой подскакал к старикам, спрыгнул и попросил проверить башлык.

Видавшие виды долгожители были потрясены. А когда Хасан-хаджи подошел, чтобы действительно проверить повязку, Калой крикнул:

— Быстрый! Перед тобой сам Хасан-хаджи! Окажи уважение!

И конь, подобрав ноги, лег! Изумлению и восторгу людей не было конца.

Зуккур поднял сухую руку над головой. Все стихло.

— Люди! — сказал он, напрягаясь изо всех сил. — Спасибо вам за сыновей! Хорошее потомство растет! Вы видели? А Калоя, если б он жил в старое время, называли бы нартом! Вот что могут сделать терпение и любовь… Рассказывали сказки про какого-то всадника, который ночью разъезжал в наших горах. Теперь мы знаем, кто это был! Подарим ему, лучшему джигиту, серебряное стремя!

Иналук быстро сменил правое стремя на седле Калоя.

— А вот стоят вокруг нас подростки. Посмотрите, сегодня у них разинуты рты. Но завтра они должны будут сменить этих юношей! И им есть у кого поучиться! Спасибо всем! Конец!

Иналук повел стариков к ближайшему святилищу, возле которого для них было приготовлено угощение, а народ кинулся к Калою и обступил его. Ему жали руки, поздравляли, хлопали его, хлопали коня.