Будущее денег - Бернар Лиетар

• По сообщению Business Week, в 1997 году сумма компенсаций американским топ-менеджерам этих субсидируемых обществом корпораций взлетела на 5,5 миллиона в среднем, в то время как заработная плата простых работников осталась на одном уровне. В 60-х годах XX века зарплаты топ-менеджмента были в 30 раз больше, чем средние зарплаты работников; сегодня эта разница стала двухсоткратной[151].

• В начале 50-х годов (1950–1954) на каждый доллар во всех видах налогов (местных, налогов штатов и федеральных), выплаченный простыми гражданами, корпорации, как правило, платили 76 центов. В 1980–1992 годах налоги с доходов корпораций упали до 21 цента на 1 доллар индивидуальных налогоплательщиков[152]. В Канаде даже в 1996 году, рекордном для корпоративных прибылей, налоги на доходы корпораций составили не больше 14,5 цента на каждый доллар индивидуальных налогов.

Транснациональные корпорации, подмяв коммерческое телевидение, которое теперь занято предварительной подготовкой граждан к будущему Тысячелетию корпораций, активно взялись за систему обучения. Становится понятным, что направление, в котором они двинулись, — а это непосредственно касается самых престижных университетов, — уже определено. «Вот будущее: университеты обречены превратиться в предприятия по подготовке кадров, сотрудничающие с корпорациями по учебным планам и прочим вопросам; иначе им не выжить» — таково заключение Дэла Вебера, канцлера университета штата Небраска в Омахе[153], сделанное им после того, как компания First Data Resources построила в его университетском городке техническую школу, «подогнанную» для ее нужд. Эта «корпоратизация» университетов — еще один шаг в направлении, в котором идут другие институты общества (см. текст в рамке).

Однако есть уже признаки того, что многие люди все больше осознают риски «Тысячелетия ТНК». Вот несколько примеров…

Доверие к СМИ. Посмотрим, что происходит в области СМИ.

• Доверие к СМИ упало ниже, чем когда-либо в прошлом: служба Харриса, проведя в 1997 году социологический опрос, обнаружила, что только 18 % американцев все еще верят тому, о чем говорится в телевизионных новостях, и 12 % — тому, что пишется в прессе. Соответствующие цифры в 1990-м составляли 27 и 18 %, что свидетельствует об устойчивом снижении доверия к СМИ. Другой опрос дал иные цифры, но показал ту же тенденцию: в 1985 году 84 % американцев ощущали, что их газета делает хорошую работу во имя справедливости; к 1996 году число таких граждан упало до 47 %. В 1985 году 55 % американцев полагали, что службы новостей излагают факты верно; к 1997 году их число уменьшилось до 37 %[154]. Доверие подорвано засильем рекламы: многие журналы ввели в практику представление статей рекламодателям на предварительную читку. Los Angeles Times даже реорганизовала свою структуру управления, чтобы максимизировать сотрудничество редакторов с рекламодателями.

• Растет осознание, что само засилье корпораций несет для СМИ смертельную опасность— именно потому, что подрывает доверие к последним. «Установление доверия подразумевает скрупулезное взращивание своей репутации через постоянное предоставление правдивой информации, даже в тех случаях, когда это может негативно отразиться на поставщике информации»[155]. Короче говоря, в информационную эпоху доверие к СМИ — это реальный капитал. И игра на стороне корпораций ради краткосрочных финансовых выгод есть растрата этого капитала, а он потенциально невосполним. Питер Бхатиа, член совета директоров Американского общества редакторов газет, говорит: «Доверие к нам ниже, чем когда-либо. В нашем бизнесе сейчас происходит крупная переоценка ценностей, самокритичный анализ»[156]. The Columbia Journalism Review назвал цензуру, которая получается в результате корпоративно-редакционного сотрудничества, «большим зажимом»[157]. Под угрозой оказывается законность действий как СМИ, так и корпораций.

• В качестве примечательного исключения журнал Time опубликовал специальный репортаж, посвященный благотворительности в отношении корпораций[158]. Под этим термином подразумевается «любое действие местных, государственных и федеральных властей, которое предоставляет корпорации или целой отрасли промышленности ссуду, недвижимое имущество, низкопроцентный заем или правительственное обслуживание. Это может также быть налоговая льгота». Заключение: «На благотворительность в отношении корпораций федеральное правительство раскошеливается на 120 миллиардов долларов ежегодно… Обоснованием для нее, как правило, служит то, что американское правительство озабочено созданием рабочих мест…»

Но факты говорят другое.

Субсидирование создания рабочих мест

Субсидии на создание рабочих мест показывают нам, насколько правдивым является аргумент «рабочие места в обмен на субсидии»[159].

44 тысячи долларов за одно рабочее место выплатил штат Иллинойс корпорации Sears, Roebuck & Со за то, чтобы они не переносили свои предприятия с территории штата.72 тысячи долларов за одно рабочее место выплатил штат Индиана компании United Airlines за поддержание возможности обслуживания самолетов на территории штата.

169 тысяч долларов за рабочее место отчислил штат Алабама корпорации Mercedes-Benz на нужды автосборочного завода в Таскалусе.

323 тысячи долларов за рабочее место передал штат Пенсильвания норвежской проектной фирме Kvaerner ASA для повторного открытия Филадельфийской военно-морской верфи.

Штат Луизиана отчитался в выплате Uniroyal 100 тысяч долларов за рабочее место; Procter and Gamble — 3 миллионов 100 тысяч долларов; BP Exploration — 4 миллионов; Dow Chemical — 10 миллионов 700 тысяч и Mobil Oil Со — 29 миллионов долларов за одно рабочее место.

Автономная власть корпораций. Приведем несколько высказываний авторитетных специалистов о корпорациях.

• Дэвид Кортен, доктор философии из Стенфордской школы бизнеса, преподававший также в Гарвардской школе бизнеса, прежде чем заняться обслуживанием Фонда Форда и американской AIO-программы в Азии, сделал вывод, что «современная корпорация все более и более существует как обособленное юридическое лицо — даже от людей, которые ее составляют. Каждый член корпоративного класса, независимо от своего положения в корпорации, превратился в расходный материал — и топ-менеджеры, число которых растет, хорошо это усвоили. Чем выше доход корпорации в условиях создавшейся системы самоуправления и чем более отделены они от людей и местности, где работают, тем сильнее разнятся интересы корпораций и человечества. Ну это все равно как если бы к нам вторглись инопланетяне с целью колонизации планеты и превращения нас в рабов, с последующим уничтожением человечества, насколько это возможно»[160].

• Ян Анджелл, ведущий курс «Информационные системы» в Лондонской школе экономики, писал в британской газете The Independent: «Главной проблемой будущего станет переизбыток ненужных людей, не соответствующих потребностям корпораций, и потому не имеющих образования и специальности, стареющих и обиженных. …Медленное перераспределение богатства, к которому мы привыкли после Второй мировой войны, сейчас быстро сходит на нет, так что будущее — за неравенством. Мы входим в возраст отчаяния, возраст негодования, возраст гнева. Мир уже принадлежит глобальной системе корпораций. Национальное государство безнадежно больно».

• Питер Монтэгю из Фонда экологических исследований (Аннаполис, штат Мэриленд) заявил: «Корпорации в значительной степени определяют все основы современной жизни, как церковь в Средние века…Маленькие корпоративные элиты определяют, что большинству из нас читать; что нам смотреть в театрах и по телевизору; какие предметы могут стать достоянием общественности в качестве тем для публичного обсуждения и дебатов; какие идеи наши дети впитают в школе; как будут выращены, обработаны и проданы наша пища и волокно для нашей одежды; как будут изготовлены потребительские товары, с использованием каких технологий и из какого сырья; будем ли мы иметь доступ к эффективному здравоохранению; как будет определена и организована работа и сколько за нее будут платить; какие формы энергии будут нам доступны; насколько наши воздух, вода, почва и пища будут загрязнены токсичными отходами; кому хватит денег на избирательную кампанию, а кому не хватит».

Первопричина — финансовый рынок. Все эти тревоги уместны и актуальны. Тем не менее я пришел к выводу, что они вскрывают не причины, а последствия. В современной истории Запада власть и влияние традиционно разделяли (и/или они были сбалансированы между ними) четыре «сословия»: правительство, бизнес, наука и СМИ. Сегодня более очевидно и непосредственно, чем когда-либо прежде, деньги управляют всеми сословиями. И даже топ-менеджеры самых могучих корпораций обязаны делать то, чего хочет финансовый рынок, или же они будут уволены и заменены кем-то, кто будет это делать. При существующей денежной системе привычка долго размышлять над перспективой дальнейшего существования, вместо того чтобы думать о получении прибыли в следующем квартале, жестоко наказывается. На определенном уровне мы все — пленники тех же денежных игр. Короче говоря, денежная система — это то, что вызывает структурный конфликт, который испытывали столь многие топ-менеджеры, — конфликт между интересами акционеров, собственной личной этикой и озабоченностью будущим внуков. Мой вклад в разрешение этой дилеммы заключается в предложении такой денежной системы, которая обуздала бы власть корпораций, позволила бы использовать ее для долгосрочной поддержки стабильного существования. (Об этом будет сказано в главе 4 части второй.) Хотя может показаться, что тысячелетие глобальных корпораций перед нами уже нарисовалось, на деле этот сценарий — только способ продемонстрировать угрозу утраты власти национальными государствами. Следующий сценарий — «Замкнутые сообщества», показывает еще один (совсем другой) набор движущих сил.