Бездна - Роберт Силверберг

Перед началом своей речи Вальбен оглядел всех пришедших в этот зал, словно заранее ища поддержку и понимание.

— Простите меня, Дамис, Нико, Нимбер… Я думаю, что разговоры о сопротивлении ни к чему хорошему не приведут. Нам следует признаться самим себе — это не выход. — Среди сторонников войны раздалось недовольное ворчание. Но Лоулер одним холодным взглядом заставил их замолчать. — Пытаться воевать с джилли — все равно что выпить море. У нас нет оружия… Мы располагаем, в лучшем случае, только сорока способными к бою мужчинами против нескольких сотен двеллеров. Об этом не стоит даже и думать. — В зале наступило ледяное молчание, но Вальбен чувствовал, что его слова запали в души присутствующих: люди обменивались взглядами, кивали головами. Он обратился к хозяйке кафе:

— Лис, джилли вовсе не собираются блефовать. У Нида нет никакой возможности заставить их отменить приказ о нашем изгнании. Он беседовал с ними, я тоже пытался… Вы знаете об этом. И если вы все еще полагаете, что двеллеры готовы изменить свою точку зрения, значит, у вас бред, как при самой высокой температуре.

Какими торжественными и мрачными выглядели все в эту минуту! Свейнеры, Даг Тарп, Тальхеймы, Сотеллы, Сидеро Васькин и его жена Элка, Данн Хендерс, Мартин Янеш… Молодой Джон Янеш, Лис, Лео Мартелло, Тила Браун… Лейнила Стайвол… Сандира Тейн…

Он их всех хорошо знал, всю эту, в общем-то, довольно небольшую группу. Они были его семьей. Именно об этом Вальбен и сказал Делагарду во время их ночной попойки.

— Друзья, — произнес Лоулер, — стоит взглянуть правде в глаза. Мне данная ситуация нравится ничуть не больше, чем вам, но у нас нет выбора. Джилли говорят, что мы должны покинуть Сорве? Но ведь это их остров. На их стороне численный перевес и преимущество в физической силе. В ближайшее время нам предстоит искать новое место для жизни… Это — единственный выход. Конечно, мне жаль, что не могу предложить вам что-то более обнадеживающее. Но ведь никто не может. Никто.

Вальбен ждал гневных возражений от Тальхейма, Таналинда или Дамиса Сотелла, но им нечего было сказать. Никто не мог возражать ему. Вся эта болтовня о вооруженном сопротивлении оказалась лишь бессмысленным сотрясением воздуха.

Собрание закончилось без какого-то определенного решения.

Другого выбора, кроме подчинения приказу джилли, не существовало, и все прекрасно понимали это.

В полдень, на второй неделе после предъявления ультиматума, Лоулер стоял у дамбы между верфью Делагарда и электростанцией джилли и наблюдал за тем, как меняется цвет залива в лучах полуденного солнца.

А там, внизу, плавала Сандира Тейн. Она подняла голову, взглянула на него и приветливо кивнула. Вальбен ответил ей и помахал рукой. Ее длинные стройные ноги мелькнули в воздухе — она сделала резкий прыжок. Тело Сандиры изогнулось и скрылось под водой.

Какое-то мгновение над поверхностью белели ее мальчишеские ягодицы, затем она стремительно стала погружаться все глубже, стройное, обнаженное, загорелое видение, уплывающее все дальше и дальше от берега.

Лоулер, не отрывая взгляда, следил за ней до тех пор, пока Сандира окончательно не скрылась из вида. «Она плавает, как джилли, — подумал он. — Тейн не всплывает на поверхность, чтобы вдохнуть воздуха, в течение трех-четырех минут… Вероятно, она вообще может не дышать?.. Мирейль тоже была отличной пловчихой», — неожиданно вспомнил Вальбен.

Он нахмурился. Его удивило, что давно ушедшая жена вдруг вновь появилась в воспоминаниях. Лоулер не думал о ней уже много лет, но тут же припомнил, как она пришла к нему во сне прошлой ночью после очередной выпивки. Да, Мирейль… Господи! Какая древняя история…

Она почти воочию предстала перед ним. Ему снова двадцать три. Вальбен — новый молодой врач, и Мирейль, белокурая, светлокожая, крепко сбитая, с широкими плечами и бедрами, с несколько широковатой нижней частью тела — словом, женщина, напоминающая мощный, хотя и небольшой, реактивный снаряд с округлыми формами, мускулистая и сильная. Однако Лоулер почему-то никак не мог отчетливо представить ее лицо. Вообще не мог его вспомнить…

Мирейль действительно была великолепной пловчихой. В воде она двигалась, словно мощно летящее копье. Казалось, ее тело не знает усталости и может находиться под водой целую вечность. Хотя Вальбен и сам выделялся силой и энергией, но ему всегда приходилось напрягать до предела ресурсы организма, чтобы не отстать от нее во время их совместных заплывов. В конце концов Мирейль обычно останавливалась, поворачивалась, смеясь, и ждала его. Он подплывал к ней, крепко сжимал в объятиях и долго удерживал, не отпуская.

И вот они вновь плавали вместе. Вальбен приблизился к ней, и она раскрыла свои объятия. Вокруг них плескалось множество маленьких блестящих существ, гибких и дружелюбных.

— Нам следует пожениться, — сказал Лоулер.

— Неужели?

— Да!

— Гм… Жена врача… Никогда бы не подумала, что стану женой врача. — Она заразительно рассмеялась. — Кому-то же надо ею быть.

— Нет, нет, никому не надо. Но мне хочется, чтобы ею стала ты.

Мирейль оттолкнула его и поплыла дальше.

— Попробуй поймать меня, и тогда я выйду за тебя, — задорно крикнула она.

— Это нечестно. У тебя преимущество… Ты раньше начала заплыв.

— Ну да! У тебя все всегда нечестно! — шутливо огрызнулась она.

Он широко улыбнулся и поплыл за ней, напрягая все силы, используя все резервы энергии организма. На этот раз Лоулер догнал ее где-то посередине залива. Причем он не мог сказать уверенно, произошло ли это потому, что ему пришлось превзойти самого себя или Мирейль позволила поймать ее. «Скорее всего, и то и другое вместе», — решил Вальбен.

Что ж, теперь у врача есть жена.

— Ты счастлива? — спрашивал он.

— О, да, да…

— И я тоже.

Крепкий брак. Так Лоулер, по крайней мере, предполагал. Но Мирейль не находила себе места. Она приплыла на Сорве с другого острова, теперь ей хотелось поехать еще куда-нибудь, повидать мир, он же привязался к Сорве, да и его врачебные обязанности играли в этом случае немалую роль. Вальбен даже не подозревал, насколько велика в его жене страсть к путешествиям. Ему казалось, эта тоска по другим островам — лишь очередной этап ее жизни. Все пройдет, как только устроится их семейная жизнь.

И вот — другая сцена из прошлого… В гавани, через одиннадцать месяцев после их свадьбы… Мирейль садится на межостровной паром Делагарда, направляющийся на Морвендир. Она оборачивается, чтобы бросить последний взгляд на пирс и помахать рукой на прощание. Но без улыбки, столь обычной для нее. Не улыбнулся и Лоулер, неуверенно ответив на прощальный жест. Затем она отвернулась, и… все кончилось.