Кыся 3: Кыся в Америке - Владимир Кунин

Но в общем квартира мне очень понравилась!

Большая, удобная, уютная и, что всегда для меня очень важно, – чистая. Без вылизанности, без назойливого педантизма, без показухи – просто очень аккуратная, прибранная квартира. Это как раз то, за что я всегда боролся с Шурой Плоткиным!

Нет, нет, лично Шура был на самой что ни есть высоте – поразительно чистоплотен. Но его тошнило от необходимости класть вещи на место; ему было проще купить новые чашки, чем вымыть старые. Даже при редком наличии у нас денег Шура забывал оплатить телефон и квартиру, а потом бегал со взмыленной задницей по всяким чиновникам… Сдать белье в стирку было для него равносильно подвигу. Забрать белье из прачечной – покорение Космоса. Он утверждал, что все это ограничивает его Свободу, а этого он вынести не в силах!

А "священный" бардак на его письменном столе, к которому даже я не имел право притрагиваться?!.. До сих пор у меня в ушах его крики – сплошные матюги – при поисках какой-нибудь фантастически важной бумажки, которую он сознательно спрятал куда-то, в святой уверенности, что ЭТО место он запомнил на всю оставшуюся жизнь. Сколько раз я был вынужден помогать ему находить эти бумаги!..

Господи Боже мой, где ты, Шурик?..

И словно отвечая мне на мой вопрос, в башке у меня вдруг что-то щелкнуло – будто включилось… Появился неясный шум в ушах, раздались странные писки, трески, шорохи, и мне неожиданно показалось, что я услышал слабенький-слабенький голос Шуры:

– Мартышечка, родной мой… Я слышу тебя… Слышу!..

– Шури-и-икИ! – заверещал я по-Щелдрейсовски. – Где ты? Я тут с ума схожу!.. Где ты, Шурик?!.. Только скажи – где… Я сейчас приеду!.. То есть приду… Прибегу!!! Где ты, Шура?!!

– Не знаю… – прошелестел Шура. – Прости меня…

Но тут у меня в мозгу вдруг раздался невероятный грохот, и слабый далекий голос

Шуры потонул в железном лязге и скрежете. Звук был такой же, как на автобане под Мюнхеном, когда мы с Водилой таранили своим огромным грузовиком "Вольво" микроавтобусик "Тойота", за рулем которого сидел симпатичнейший паренек, очень похожий на отличника старшеклассника, Алик. Один из самых страшных наемных убийц в Европе. Исполнитель "заказов" экстра-класса!

Секунду мне казалось, что от невероятного удара металл разрывается прямо у меня над головой, внутри ее, а потом все вдруг стихло, и через мертвую паузу я понял, что это всего лишь негромкий скрежет ключа, открывающего входную дверь квартиры…

А может, я уже действительно того?..

Еще Шура говорил: "Талант – это аномалия, Мартын. То есть явление ненормальное. А ты поразительно талантливый Кот! И я, кажется, тоже… Говорят – талантливый. Так что, если нам с тобой не повезет, – у нас прямая дорога на "Пряжку"…"

Это у нас в Питере такая больница для чокнутых придурков.

Дверь отворилась, и в квартиру пулей влетела Рут. Она бросила сумку в кресло, стоявшее в прихожей у зеркала, и, не снимая куртки, заметалась по всей квартире, приговаривая:

– Салют, компаньерос! Мар-ТЫН, привет… Отоспался? Я на секунду… За наплечной кобурой, черт бы ее побрал!

Она ринулась в спальню, перерыла шкафы, рванулась к комоду и стала вытаскивать все ящики…

– Ну вот, куда, куда я ее засунула?!.. У нас через час в тире учебные инспекционные стрельбы, а я… Дура старая! "Пушка" на работе, в сейфе, а кобуру я куда-то засунула еще до Нового года… А приказ строжайший – на стрельбах оружие должно доставаться из наплечной кабуры! Черти бы подрали этот Голливуд!.. Может быть, кому-то и нужны всякие эти ковбойские штучки, но мне-то с моими бухарскими евреями зачем это?!.. О, дьявол!.. Опаздываю!.. Куда, куда я ее запихала?!..

– Погоди, Рут. Не мечись, – сказал я. – Чем может пахнуть эта штука?

– Потрясающий вопрос!.. Правда, а чем может пахнуть кобура для пистолета?!..

– Пистолетом? – неуверенно переспросил я.

– Нет, фиалками! – саркастически бросила Рут, продолжая раскидывать вещи из ящиков.

Но я не обратил внимания на ее нервное остроумие. Я сказал:

– Если штука, которую ты ищешь, пахнет оружием, то иди за мной. Я покажу тебе, где она лежит!

Я потрюхал в прихожую, где стояли два низких обувных шкафчика: один – для обуви Рут, второй – для обувки Тимура.

– По-моему, эта штука здесь, – зевнул я и уселся напротив Тимурова шкафчика.

Рут потянула на себя переднюю стенку шкафчика. Стенка откинулась, и между старыми, стоптанными кроссовками Тимура и его же роликовыми коньками на пластмассовых жестких ботинках валялась эта самая кобура со всеми своими наплечными ремнями.

– КЫ-ся! Гений!.. Эйнштейн!!! Карл Маркс, Эркюль Пуаро, Эдгар Гувер и президент Кулидж – все они, вместе взятые, – дерьмо по сравнению с тобой!!!

Рут мгновенно сбросила куртку, напялила на себя эту штуку, снова надела куртку, подхватила меня на руки, подбросила вверх, поймала и поцеловала меня в нос!

Приятно было до офонарения… Я поспешно лизнул ее в щеку и спросил:

– Рут, а нам с Тимуром нельзя зайти потом за тобой в тир?

Рут слегка отстранила меня от себя и, глядя мне прямо в глаза, очень внятно сказала:

– Заходить туда не имеет смысла. Тим не переваривает пистолетной стрельбы. Это в нем отпечаталось очень четко. Так называемая "посттравматическая идиосинкразия". Во всем остальном он совершенно нормальный ребенок. Стопроцентный двенадцатилетний американский мальчишка! Это во-первых. А во-вторых, где я тебе, Кыся, найду противошумные наушники твоего размера? Не хочешь же ты оглохнуть от пальбы? Сделаем иначе: подскакивайте за мной к тиру в четыре и подождите меня в машине. У Тима есть ключи. А потом прошвырнемся, купим чего-нибудь вкусненького… О'кей?

– О'кей, Рут, – сказал я. – Конечно о'кей.

Рут опустила меня на пол, выскочила на лестницу, заперла меня и… я услышал, как она снова открывает дверь квартиры.

Но я уже знал, что сейчас она войдет и скажет:

"Знаешь, в Бронксе Шура Плоткин тоже не числится…"

Дверь распахнулась, и Рут, не заходя в квартиру, прямо с лестничной площадки, сказала мне виновато:

– Совсем забыла… Прости, пожалуйста. На наш запрос Бронкс ответил, что твой Плоткин у них не числится ни под одним именем. Но ты не унывай… Самое главное – получить справку от Бруклина. Чао!

Примчался из школы Тим, мгновенно сотворил себе сэндвич – на один кусок хлеба с маслом положил салатный лист, кусок ветчины, два куска сыра, сверху еще кусок ветчины и салатный лист, притиснул все это вторым куском хлеба с маслом и стал лопать все это сооружение, запивая моим молоком.

И взялся допрашивать меня, где я был этой ночью, – он, видите ли, вставал писать и не обнаружил меня – что я делал, и почему меня невозможно было разбудить утром?..

Я плел всякие небылицы, врал без продыху – дескать, задумался, увлекся, заблудился… Короче, черте что наворотил! А потом попросил его не устраивать панику, если он вдруг опять не обнаружит меня ночью в коробке с одеяльцем или не сможет добудиться до меня поутру. Дескать, я – взрослый Кот и сам отвечаю за свои поступки.

Потом я отказался лезть в рюкзак, заявив, что с удовольствием пройдусь до тира пешком. И мы ушли из дому.

От нашей Шестьдесят пятой тир находился довольно далеко – за Хорейс Хардинг Экспрессуэй. Я даже слегка пожалел, что тащусь на своих четверых, а не еду в рюкзаке. Не потому, что я так уж устал, а потому, что это была не прогулка, а сплошная нервотрепка. Все время мимо шмыгали какие-то психованные Собаки на поводках и без. И все норовили гавкнуть на тебя или, того хуже, – цапнуть!..

Одному молодому ротвейлеру пришлось даже публично начистить рыло, а пожилого и полуслепого коккер-спаниеля, который вел на поводке старуху в норковой шубе, я был вынужден пугнуть так, что старый засранец сослепу шарахнулся от меня и чуть не опрокинул свою Хозяйку…

Тимур горевал, что оставил свою телескопическую дубинку дома, а я, наоборот, был рад этому. Нука, попробуй вытащи такую дубинку среди бела дня на оживленной улице – неприятности гарантированы.

А когда защищаешься Собственнолапно – это всегда можно расценить как "необходимую самооборону". Это я еще с Питера от Шуры знаю.

Машин около полицейского тира стояло великое множество. Там были и черно-белые со всякими примочками на крыше и словами на дверцах, с гербом Нью-Йорка. Было полно машин снаружи – частных, а внутри – целиком полицейские. Были машины и вроде нашего "Плимута". Они принадлежали полицейским, которым служебный автомобиль не положен.

Все это мне, конечно, объяснил Тимур, когда мы отыскивали наш старенький "Плимут". Тим своим ключом открыл его, мы залезли внутрь, и Тимур стал показывать мне, что даже в их собственной машине есть сирена, рация, телефон и полицейская мигалка на магнитной подушке. Вот она – под сиденьем валяется. Опускаешь стекло, ставишь такой фонарь на крышу, врубаешь сирену, и частная машина в секунду становится полицейским автомобилем!