Кыся 3: Кыся в Америке - Владимир Кунин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А как получилось, что у тебя было с собой оружие? – спросил мистер Могилевский у Рут. – Ты же обычно не носишь эту штуку.
– Я и собиралась после тира вернуться в участок, оставить там "пушку", но эти два типа ждали меня в машине и замерзли, – Рут показала на меня и Тимура. – Я когда увидела нежно-голубую физиономию своего ребенка и трясущийся хвост нашего друга КЫси, то решила, что смогу оставить пистолет в участке и завтра. А сейчас нужно мчаться в лавку, оттуда – домой и кормить их чем-нибудь горячим…
– Сто раз говорил: носи с собой. Мало ли что?.. Привыкнешь – перестанешь замечать. Как я, – ворчливо заметил Джек Пински и, отогнув полу пиджака, показал уютно примостившийся там большой пистолет.
– Джек, дорогой! Я занимаюсь эмигрантскими разборками на уровне сплетен, мелких скандалов и примитивного незнания ими наших законов. Я не могу являться к ним обвешанная оружием! Им достаточно того, что я служу в полиции. Это для них и без пистолета очень сильно действующий фактор. Достаточно вспомнить, откуда они приехали. У нас с тобой абсолютно разные задачи, пойми ты это! Я моим клиентам должна помочь здесь выжить, а ты своим – наоборот…
Вечер прошел довольно симпатично. Без ложной скромности могу сообщить, что очень много и хорошо говорили обо мне – дескать, если бы не Мартын, он же Кыся, еще неизвестно, чем все это могло кончиться.
Я трескал тортик, запивал молоком, а для Джека и мистера Могилевского делал вид, что ни хрена не понимаю, о чем идет речь.
Потом оказалось, что мистер Могилевский кроме большой соленой рыбины (не мог принести сырую, пижон старый, горнолыжник чертов!..) приволок в подарок Тимуру одну замечательную книгу.
Рут с интересом повертела ее в руках, прочитала вслух:
– Лейланд Грегори, Дэниель Батлер и Алан Рэй… "Самые глупые преступники в Америке". Издательство "Ратледж-Хилл пресс". А-а-а… Я слышала об этой книге! Эти ребята несколько месяцев интервьюировали полицию разных городов и собрали огромную коллекцию идиотизмов…
– В прошлом году Батлер заезжал к нам, – негромко поведал Джек Пински. – Он два часа мурыжил меня, расспрашивал про всякие смешные случаи. Я думал, он собирается сочинять сценарий комедии. Я сказал ему, что людей, а особенно детей, калечат фильмы, где все преступники показаны потрясающими интеллектуалами иизощренными гениями. Все это липа, сказал я ему. В них нет ничего романтического и незаурядного – болван на болване. Вроде вашего сегодняшнего недоноска с ножичком…
– Абсолютно точно! Святые слова, – сказал мистер Могилевский. – Я помню, когда я еще чалился в Союзе…
– Что-о "в Союзе"?.. – переспросила Рут.
– Сидел, – тут же охотно объяснил Тимур и с интересом спросил мистера Могилевского: – А по какой, дядя Боря?
– Сто пятьдесят третья, часть первая и часть вторая, – тут же без запинки ответил мистер Могилевский. – Частнопредпринимательская деятельность и коммерческое посредничество. Тогда за это сидели в тюрьме, а сейчас в Кремле и в Думе.
И рассказал несколько смешных тюремно-лагерных историй. Рассказчик он был превосходный, и все очень даже хихикали. А потом стали читать куски из этой книжки.
Ну просто отпадная книжка!.. Мне особенно понравилась история про то, как один кретин был осужден за мелкое хулиганство на девяносто дней. И с первого же дня начал готовить побег. Он бежал на восемьдесят девятый день, был через несколько месяцев пойман и получил за побег еще полтора года тюрьмы…
Другого взяли в Род-Айленде за взлом торговых автоматов, и у него хватило ума внести за себя четыреста долларов залога двадцатипятицентовыми монетами, "квартерами", которые он добыл из ограбленных им же автоматов!..
В Теннеси арестовали одного титана мысли, задумавшего взорвать плотину Перси Прист и затопить Нашвиль, столицу музыки "кантри", а потом надеть акваланг и пошарить под водой в сокровищах затопленного города. До этого злодей ни разу в жизни акваланг и в глаза не видел. Слава Богу, до акваланга дело не дошло: взрыв не причинил плотине ни малейшего вреда, зато разнес дверь находившегося поблизости сарайчика…
Еще один изверг имел обыкновение разбивать витрины ювелирных магазинов и хватать драгоценности. В одном магазинчике стекло витрины заменили небьющимся плексигласом. Специалист по быстрому приобретению драгоценностей запустил в эту витрину огромным булыжником, тот, естественно, отскочил и точнехонько засветил ему в лоб! Изверг потерял сознание, и в таком состоянии был доставлен в полицию…
Все очень развеселились. Чтобы не показать Джеку Пински и мистеру Могилевскому, что я все понял, мне пришлось хихикать себе в лапу – отворачивался и делал вид, будто тщательно умываюсь.
Короче, как говорил раньше Шура Плоткин, – "вечеринка явно удалась!.." Она удалась еще и потому, что я, не будучи вовлеченным в общую болтовню, сделал одно открытие, которое вряд ли смог бы совершить, если бы трепался со всеми на равных.
Я очень отчетливо увидел, что и сорокалетний Джек со своим пистолетом под мышкой, и почти семидесятилетний мистер Могилевский со своим стимулятором в сердце давно, трепетно, нежно и тайно влюблены в сержанта полиции Рут Истлейк!..
На мгновение я вдруг почувствовал укол ревности. Не из-за себя – не считайте меня идиотом. Из-за Шуры. Мне показалось, что лучшей Женщины для него просто и пожелать невозможно. Я был почему-то свято убежден, что мой Плоткин обязательно понравится Рут. То, что Рут понравится Шуре, – тут у меня вообще не было никаких сомнений! Что я, Шуру не знаю, что ли?! А то, что у него ТАКИХ ЖЕНЩИН не было – клянусь чем угодно…
Мало того, и Ребенок уже готовый! Взрослый, умный, смелый, симпатяга… С таким ребенком вообще – кайф. Ни с пеленками не надо мудохаться, ни в коляске его возить. Даешь ему пару долларов на весь день, и Ребенок чешет сам куда хочет…
– Мам! Можно, я завтра после школы заскочу домой, заберу Мартына и мы поедем с ним в Манхеттен на День Святого Патрика? – спросил Тимур, когда Джек Пински и мистер Могилевский распрощались с нами и ушли.
Причем при прощании Джек похлопал Рут по спине, фальшиво демонстрируя всего лишь приятельское отношение к ней, а мистер Могилевский грустно поцеловал ей руку.
– Эй, Тим! Не вешай мне лапшу на уши. Что значит "после школы"? Парад Святого
Патрика начнется в одиннадцать, приехать туда нужно минимум за полчаса, иначе вы ни черта не увидите, а школа у тебя кончается в два часа дня! Не стыкуется, мистер Истлейк.
– Обижаете, миссис Истлейк, – в тон ей ответил Тимур. – Наш "классный" – мистер Хьюз – пообещал нам завтра всего два урока, а потом коллективный выезд в Манхеттен. Сабвей – на халяву, за счет школы!
– Тогда какого черта ты спрашиваешь у меня – можно ли тебе поехать? – удивилась Рут.
– Ма!.. Но ты же для меня важнее, чем мистер Хьюз! – возмущенно закричал Тимур и даже стукнул кулаком по холодильнику.
Несколько секунд Рут смотрела на Тимура остановившимися глазами, потом схватила его в охапку, прижала к себе и стала целовать в макушку, быстробыстро спрашивая срывающимся голосом:
– А зеленая шляпа у тебя есть?.. А кленовый листочек, сынок? И КЫсе нужно что-то зеленое!..
– Ты же подарила мне шляпу еще в прошлом году!.. А кленовый листок сам потерялся.
– Я сделаю… Я тебе сделаю этот листок, мальчик мой! – бормотала Рут, не отпуская Тимура. – И для Кыси что-нибудь придумаю. Ты возьми его с собой в школу… Уж два урока он как-нибудь высидит… А потом вместе и поедете… А сейчас спать. Спать, ребятки! Завтра вставать рано…
Когда мы с Тимуром остались одни в его комнате, я спросил:
– А что за парад Святого Патрика, Тим?
– Я тебе завтра расскажу. Спать хочется… Ложись со мной.
– Нет. Спи, Тим, – твердо сказал я. – У меня еще куча дел во дворе.
– У тебя там уже есть подружка? – В глазах Тимура сна как не бывало.
Мне вовсе не хотелось посвящать его в КотовоКошачье-Крысиные дела, и я посчитал вариант "подружка" самым благоразумным. Тем более что в некоторой степени так оно и было. Кошку хотелось – до безумия!
– Да, Тим. Подружка.
– У нас тут во дворе этих кошек ничейных – армия! Знаешь, был один месяц, когда они вдруг все взялись… Ну, это… Ну, ты сам знаешь. Трахаться. Так во дворе стоял такой вой, что наши соседи даже полицию вызывали! А что полиция может?..
– Действительно, – смущенно подтвердил я. – Что может полиция в такой ситуации…
Я совсем не был склонен продолжать эту тему в разговоре с двенадцатилетним
Ребенком. Я понимал – в свое время Мальчик прошел такое, что и в самом кошмарном сне не приснится. И в своей коротенькой, поначалу не очень счастливой жизни он видел массу Человеческих мерзостей и только последние годы живет в любви и внимании и сам научился любить и быть внимательным…
А еще я понимал, что его, как и любого двенадцатилетнего мальчишку, ужасно тревожит его собственная пипка, которая встает торчком при одном взгляде на полуголую девицу с обложки какого-нибудь журнала. Я же хорошо помню себя Котенком-подростком!
