Пособие для начинающих шантажистов - Ирина Потанина

— Да ладно, — Виктория вообще не понимала из-за чего мы спорим, — Ей еще сегодня жизнью рисковать. Кончено, я оплачу.

— Я пошутила, — буркнула вконец расстроенная собственным поведением я, открывая дверь, — Проходите.

В квартире было неимоверно холодно.

— Ой, я, кажется, забыл утром закрыть форточку, — извинился Жорик, — Я привык спать с открытым окном…

Виктория многозначительно кашлянула. Сил злиться у меня уже не осталось.

— Ничего, — вяло проговорила я, — Зато свежий воздух. Вика, ну что ты так смотришь? Да, я, таки, позвонила вчера Георгию. Мне, если помнишь, было очень страшно…

— Да мне — то что, — Виктория пожала плечами настолько наигранно безразлично, что как-то сразу стало ясно: она напридумывала себе Бог знает что.

— Вот, скомпрометировал меня в глазах общественности! — упрекнула я Жорика и пригласила всех на кухню.

— Это я тебя тренирую, — Жорик явно находился в прекрасном расположении духа, — Тебе ведь предстоит опорочить собственную репутацию, сообщив милиции о своём посещении Клуба Знакомств.

На то и существуют прекрасные расположения духа, чтобы их портить. Я окончательно смирилась с ролью вредителя и даже не мучалась Угрызениями Совести.

— Именно об этом я и хотела поговорить, — серьезно начала я, — Я не собираюсь этого делать.

Ожидаемая мною недоуменно-трагичная пауза так и не возникла.

— Вот-вот, — затараторила Виктория, — И я об этом говорю! Зачем Кате так порочить себя? Вдруг она всё-таки возьмётся за голову и решит заняться каким-нибудь серьезным бизнесом, для которого необходимо доверие клиентов. У неё и так с биографией не всё в порядке.

Подобной реакции подруги я никак не ожидала. По идее, Виктории не должно быть никакого дела до моей репутации. Жорик тоже явно удивился.

— Я всё обдумала, — продолжала Силенская, — Планы меняются. Катерина напишет в заявлении, что пришла в Клуб с целью написать репортаж. Журналисты ведь часто вынуждены, так сказать, уподобляться контингенту. Так что, Катюш, не волнуйся, мы тебя в обиду не дадим. Пойдем, что ли, шмотки посмотрим? Если хочешь, кстати, оставь их себе, я в них уже пару раз засветилась. Ну, кроме драгоценностей, разумеется.

Отказаться примерять принесенные Викой вещи было выше моих сил. Я покорно проследовала в комнату. Через некоторое время представшая в зеркале прелестная незнакомка породила в моей душе целый ворох ощущений. Здесь присутствовали и рассуждения о глобальной несправедливости распределения благ: «Почему то, что для некоторых пренебрежительно называется «шмотки», а меня повергает в состояние гипнотического восторга, принадлежит им, а не мне?». И нарастающее уважение к Виктории: «всё-таки отменный вкус у барышни, ничего не попишешь». И скептическое отношение к себе, сопровождаемое досрочной переработкой известной поговорки, которая в варианте для женщин, по моему мнению, должна была звучать, как «Если ты такая красивая, то чего ж такая бедная». В общем, пока черная зависть сражалась в моем сознании с белой, я лихорадочно соображала, как бы покорректнее отказаться от возложенной на меня задачи, и как бы поубедительней расписать самой себе, что отказываться действительно необходимо.

— Вау! Катерина, ты великолепна, — восхитилась Виктория, причем, похоже, что искренне.

— Ты просто создана для сегодняшней роли, — подбодрил Жорик.

Мда… Гостям моим явно и в голову не приходило, что я собираюсь отказываться от сотрудничества.

— Ох, боюсь я за Катьку, — Виктория принялась теребить край свисающей с холодильника салфетки.

Я молча протянула ей специально для такого случая выпрошенные у одной коллеги четки. Вика молча убрала пальцы от салфетки.

— Спасибо, что клубок со спицами не предлагаешь, — недовольно хмыкнула она через несколько секунд, но четки взяла.

Я хотела, было, поблагодарить подругу за блестящую идею, но тут Виктория начала рассказывать нечто весьма интересное.

— Этот наш Александр, как выясняется, весьма опасный тип, — Вика смотрела на меня с откровенным сожалением, — Я разговаривала с одной знакомой, которая тоже в Клуб Знакомств ходила. Незаметно затронула эту тему, стараясь себя не особо открывать. И знаете, выяснилось, что я не одна такая. Оказывается, она также подверглась нападению Александра. Знаете, выходит, я еще дешево отделалась. Знакомая эта натерпелась намного больше. Знакомство, приглашение пообщаться наедине — всё это такое же, как и со мной было, как по писаному. С той лишь разницей, что её он «купил», оказавшись знатоком женских романов. Ясное дело, этот гад ведь знал, на какие кнопочки у каких женщин нужно нажимать, — Вика зябко поежилась, вспоминая о своем унижении, — А вот потом… Представляете, снотворное на неё не подействовало. Вернее подействовало, но не надолго. Она пришла в себя как раз в тот момент, когда этот подонок рылся в её кошельке, конечно стала кричать, звать на помощь. Он избил её и заткнул рот какой-то грязной тряпкой…

— Господи, но почему она не подала на него заявление?! — я никак не могла понять, как можно простить кому-либо подобные выходки.

— Поначалу собиралась. Но «добрая спасительница, хозяйка дачи» разубедила её, — Вика иронично вскинула брови, — Загадочная хозяйка решила вдруг среди ночи заглянуть в свой сарай и, обнаружив мою несчастную знакомую, отвезла её в город. По дороге «спасительница», не переставая ужасаться, как порядочная женщина могла поехать с незнакомым мужчиной в лес, посоветовала моей знакомой вообще никому не рассказывать о случившемся. Знакомая и сама уже решила так поступить. Она, дочь очень строгих родителей, никак не могла допустить такого позора для семьи. А я вот всё думаю, — Вика закурила, — Если бы он меня начал бить, я бы стала сопротивляться до последнего. Он, возможно, даже убил бы меня…Этот Александр знал, как заставить жертву замолчать.

— Вот сволочь! — не выдержала я. Одно дело, отбирать драгоценности у добровольно напросившихся на приключения, валяющихся в обмороке дур. Другое — избивать беззащитных женщин. Я вдруг поняла, что никогда не смогу уважать себя, если откажусь остановить этого подонка. Но с другой стороны, я не имела ни малейшего права так рисковать.

— Ох, не хочется мне подвергать Катерину такому риску, — поддержала мои мысли Виктория, — А вдруг преступник заметит, что снотворное на неё не подействовало?

Незваный панический страх вырвался из объятий моего разума и ожесточенно затарабанил в стенки грудной клетки.

— Может, можно действовать как-то по-другому? — вновь озвучила мои мысли Виктория.

— Можно, — Жорик в упор посмотрел на Силенскую, — Напишите на пару со своей знакомой обвинительное заявление!

Вика молча отвела глаза. Я вдруг заметила, что уже минут десять болтаю ложкой в пустой чашке.

— Кипяток налей, — услужливо подсказал Жорик. Похоже, он единственный чувствовал себя в своей тарелке.

— Нет, нет, нет, — совершенно без спросу вырвалось из меня, — Я не могу. Мне нельзя…

Жорик подскочил, как ошпаренный. «В своей тарелке» больше никого не осталось.

— И ты туда же?! — он как-то совсем по-детски развел руки, — Думал, нашлась хоть одна нормальная баба! Как можно быть такой эгоисткой? Знаете что, разбирайтесь дальше без меня, — Жорик решительно направился в коридор, — Их пытаешься от подонков всяких защитить, а они…

Несколько секунд мы с Викторией с ужасом смотрели на захлопнувшуюся за опером кухонную дверь. «В конце концов», — быстро проговорила я сама себе, — «На себя мне плевать, а Шурик к подобной мрази причастен точно не может быть!»

— Подожди, я передумала!!! — хором завопили вдруг мы с Викторией.

— Жорик, я пойду в этот чёртов Клуб! — прокричала я уже сама, и тут же поняла, что быстрота реакции меня крупно подвела. Промолчи я сейчас, Виктория наверняка бы выпалила, что согласна написать обвинительное заявление. Увы, дело было сделано, и мне ничего не оставалось, как выполнять обещание.

— Я верил в тебя, — Жорик вернулся с абсолютно спокойным видом, и мне вдруг показалось, что его уход был разыгран в педагогических целях. Я еле заставила себя не разреветься.

— Итак, приступим к более подробному описанию предстоящей операции, — Жорик жестом попросил нас присесть, — Катерина, я верю в тебя! Ты ведь, на самом деле, боец. Я-то знаю.

И Виктория и Жорик взглянули на меня с неподдельным восхищением. Никто из них даже не догадывался, насколько я переступаю через себя, соглашаясь на всё это безумие.

17. Глава семнадцатая, в которой героиня с удивлением понимает, что риск — дело благородное, но, увы, довольно опасное

Таксист подвез меня к самому крыльцу Клуба.

— Удачи, — многозначительно кивнул он мне.

Видимо, как ни старался Клюшка сохранить вокруг своего заведения атмосферу таинственности, назначение Клуба знали все. Неудивительно, что большинство посетителей выходили из машин кварталом раньше и буквально подкрадывались к крыльцу Клуба, поминутно оглядываясь и сдвигая пониже головные уборы. Мне скрывать было нечего, но, для правдоподобности легенды, я тоже опасливо оглянулась. Как ни странно, в переулке не оказалось ни одной живой души.