Тени прошлых грехов - Энн Грэнджер

И Монти, к его вечному стыду, ковыляя, вернулся к себе в комнату.

Доктор приехал только в девять утра на Рождество, но к тому времени Эдвард Бикерстаф уже умер.

— Какого черта вы тянули? — набросился на доктора Монти. Он загнал его в угол на площадке второго этажа, под витражом с Иезавелью. — Я понимаю, сейчас Рождество, будь оно неладно, но ведь он был вашим пациентом! Вы знали, как он тяжело болен! Почему вы не приехали сразу, как мама вас вызвала?

— Я приехал сразу! — отрезал доктор. — Твоего отца давно надо было положить в больницу! Конечно, я понимал, как он серьезно болен. Он болел уже давно и стал настоящей развалиной. Я все убеждал его бросить курить и сходить к кардиологу, но он и слышать ничего не хотел. Его организм был слишком ослаблен; у него не осталось сил бороться с гриппом. Я сразу все понял, как только твоя мать позвонила. Взял свой саквояж и приехал к вам, даже позавтракать не успел!

— Но ведь она… — начал Монти и осекся.

До него дошло. Мать не позвонила. Она не позвонила доктору сразу, среди ночи. Она спустилась на первый этаж, но звонить не стала. Если бы он, Монти, не вернулся послушно к себе, а спустился в холл, уж он бы наверняка позвонил или ее заставил бы позвонить. А она нарочно дожидалась, когда уже стало поздно. Его замутило. Он сразу понял, почему мать так поступила. Она уже давно знала о том, что у ее мужа роман с матерью Пенни. Как мог он, Монти, быть таким наивным? Как он мог предполагать, что она, обманутая жена, ничего не знала, не поняла внутренним чутьем? Как мог он не замечать тайные знаки? Он должен был еще давно расшифровать их, как археолог расшифровывает древние руны! Пока они прозябали в нищете, роман мужа с соседкой никак не угрожал ее положению, потому что им все равно некуда было деваться. Они продолжали сохранять видимость семьи и жили в своем холодном, невеселом доме, лишенном любви. Но теперь, когда их финансовое положение улучшилось, отец мог подать на развод. Возможно, он мечтал о том, как он начнет жизнь сначала с любимой женщиной. А у нее, у его матери, в жизни только и было, что «Балаклава» и положение хозяйки большого дома, миссис Бикерстаф. Она экономила на всем и надрывалась по хозяйству, потому что не могла себе позволить нанимать постоянную прислугу. И вот награда? Как только жизнь начала налаживаться, ее отодвинут в сторону? Нет, она не собиралась этого допустить!

Тогда Монти извинился перед врачом:

— Да, конечно, вы приехали сразу, хотя сегодня Рождество. Извините, что набросился на вас. Я очень расстроен. Мы с матерью очень ценим все, что вы для нас сделали.

— Естественно, ты потрясен и расстроен, старина, — ответил доктор, похлопав его по плечу. — Мне очень жаль, что все так закончилось.

Но ничего не закончилось. Да и как оно могло закончиться? Жизнь продолжалась: его жизнь, жизнь его матери, совместная жизнь матери и сына… Как все могло продолжаться после того, как он понял? И как он тогда должен был поступить?

Неужели все это никогда не кончится?

Глава 11

Джесс во второй раз ехала в Уэстон-Сент-Эмброуз, на сей раз одна. После того как они побывали в квартире Тейлора, они надеялись, что вскоре отыщут его родных, друзей и знакомых. Они добились некоторых успехов, но пока не нашли ничего важного, никаких улик, которые позволили бы им понять, кто желал смерти покойнику. Пока неизвестно было, куда он направлялся в то роковое утро, когда его видел Хопкинс.

Тейлор широко закидывал сети: играл на скачках, общался со множеством знакомых, вращался в самых разных кругах. Вместе с тем он был профессиональным литератором, изучал подробности жизни знаменитостей и их привычки — конечно, по их же просьбе. Они как будто делали общее дело. И все же Тейлор оказывался в опасной близости со своими героями. Может быть, кое-кто, поняв, что Тейлор слишком много знает, сильно испугался?

Знаменитостей, чьи признания он записывал и обрабатывал, для полиции найти не составляло труда; гораздо труднее оказалось договориться с ними о встрече. График у звезд довольно плотный; кроме того, они часто путешествуют по всему миру. Один из героев Тейлора находился в США, где готовился к выпуску нового альбома. Другой, хоть и жил на родине, проходил курс лечения в психиатрической клинике. И все же Картеру и Джесс удалось побеседовать со всеми. В ходе разговоров — при личной встрече или по телефону, между важными мероприятиями (спортивными матчами, теле- или фотосъемками) — все знаменитости ахали от ужаса, узнав, что Тейлора убили. Но когда у них пытались узнать хоть что-то о покойном, все одинаково пожимали плечами. Да, соглашались они, Тейлор брал у них интервью. Вызывал на откровенность, записывал все подробности их жизни… У Джесс сложилось впечатление, что в большинстве случаев вызывать этих людей на откровенность было нетрудно. Правда, некоторых приходилось долго и терпеливо уговаривать, умасливать. Бывают люди, которые хотят, чтобы их жизнь представала перед широкой публикой, так сказать, пунктирно, словно картина-аэрография, выполненная из распылителя. Надо отдать Тейлору должное, он не позволял своим героям что-либо замалчивать. Со всеми своими находками он обещал обращаться «тактично». Как правило, уверяли все герои его книг, слово он держал. Они же — сами звезды — вовсе не интересовались Джеем. Да и зачем? В конце концов, они сотрудничали вовсе не для того, чтобы что-то узнать о Тейлоре. Они подписывали контракт…

Издатели отнеслись к новости человечнее. Все жалели Тейлора, говорили, что его смерть стала для них большой потерей. Один представитель издательства, с которым беседовал Картер, выразил общую мысль так:

— Джей был крепким профессионалом, одним из лучших. Да, он неплохо зарабатывал; но он любил жизнь, был весельчаком, бонвиваном — такое у нас всех сложилось о нем впечатление. Я бы не удивился, если бы узнал, что он тратил все, что зарабатывал. Джей был не из тех, кто является к обеду в старых джинсах и свитере. Он питал пристрастие к дорогим, модным вещам. Кроме этого, мы ничего не знали о его личной жизни. Конечно, нам будет его не хватать. На Джея всегда можно было положиться. Работал он аккуратно и рукописи представлял вовремя.

Итак, Картер и Джесс не узнали о покойном почти ничего нового. Они решили, что Тейлор, подобно многим, не пользовался ни особой популярностью, ни наоборот. Он, если можно так выразиться, дрейфовал где-то посередине. Как правило, относились к нему хорошо; во всяком случае, никто не отзывался о нем с откровенной неприязнью (за исключением мисс Джеффри). Ну, и еще Хопкинс не совсем одобрял профессию своего жильца. Впрочем, для домовладельца решающее значение имело то, что Тейлор вовремя платил за квартиру. Все остальные знакомые Тейлора общались с ним по работе или на светских мероприятиях. Похоже, близких друзей у него не было.

Нет, все-таки были. Билли и Терри Хеммингс считали Тейлора своим другом; смерть Тейлора их сильно расстроила. Однако даже они упорно уверяли, что им почти ничего не известно о его жизни. Другие знакомые по скачкам в один голос твердили, что «они не слишком хорошо его знали». Все сходились в одном: Джея называли «славным малым». Все жалели его, да и как не пожалеть человека, которого убили?

Может быть, его убили из-за денег? Хеммингс ведь говорил, что Джей часто выигрывал на бегах… Впрочем, вскоре Джесс и Картер выяснили, что покойный знавал и черные дни, когда деньги, поставленные на выбранную им лошадь, испарялись. Они снова и снова предполагали, что Джей мог задолжать кому-то из мира азарта крупную сумму денег. Правда, никакого подтверждения своей версии они не находили. На его счете были деньги, пусть и не слишком большие. Он редко превышал кредит, как сообщил им служащий банка, который вел счета Тейлора, хотя несколько раз находился на грани. Мистер Тейлор выгодно отличался от некоторых других клиентов банка. Выходит, даже если покойный и был азартным игроком, то не безрассудным. Тейлор не падал в долговые ямы. Но, может быть, он попадал в другие?

Вот в чем вопрос.

Джесс казалось, что родные Тейлора, узнав о его смерти, будут сильно горевать. В действительности все произошло не так. В медицинской карте Джералда-Джея значилось, что его ближайшей родственницей является некая мисс Брайант. Ближайшая родственница оказалась и единственной. Бывшая социальная работница доводилась Джею родной теткой. Она жила в стерильно чистом одноэтажном доме в пригороде Бристоля. Джесс поехала к ней, чтобы сообщить печальную новость и, если повезет, что-нибудь узнать о личной жизни покойного.

Она сразу поняла, что за чувства мисс Брайант можно не волноваться. Мисс Брайант оказалась коренастой седовласой женщиной в очках. Она была одета в юбку из шотландки и накрахмаленную белую блузку, а поверх блузки — бежевый шерстяной жилет. Усевшись в кресло, обтянутое вощеным ситцем, без единой морщинки на обивке, она смерила Джесс неодобрительным взглядом и объявила: