Москва времен Чикаго - Валерий Маслов

Андрей подпер руками подбородок, облокотился на стол и задумался. И тут его взгляд упал на раскрытую записную книжку, где в самом конце странички значились домашний и рабочий телефоны Джульетты. Он стал лихорадочно набирать код.

Рабочий телефон Булановой безмолвствовал. Тогда он набрал домашний.

После пятого гудка, когда он уже хотел положить трубку, она вдруг откликнулась сонным голосом Джевеликяна:

— Алло!

Лишь на секунду замешкался следователь и сразу же нажал на рычаг.

Это была несомненная удача. Джевеликян находится у своей любовницы, журналистки областной газеты. Причем, судя по голосу, он еще в постели и совершенно не обеспокоен тем, что его там могут обнаружить.

«Действовать!» — вскочил из-за стола Усков.

Конечно, пока он домчится до областного центра, Джевеликян может оттуда уехать. Но чутье сыщика подсказывало, что так просто разомлевший преступник от этой коварной обольстительницы не уйдет. Значит, теперь все зависит от него, следователя по особо важным делам Андрея Ускова.

На этот раз Генеральный прокурор был поставлен в довольно затруднительное и щекотливое положение. У него на столе лежал документ, который обязывал его к действию против правительства. И он имел полное формальное право дать этому документу законный ход.

Но Александр Михайлович не спешил. Хотя у него и складывались с премьер-министром довольно натянутые и странные отношения, он все же уважал этого спокойного, порядочного и с нравственным стержнем человека. За несколько лет совместной работы у них были и стычки, доходящие до крупных осложнений, и непонимания, и жесткие нелицеприятные разговоры, но никогда Николай Николаевич не опускался до того, чтобы мелко и гадостно мстить, как это делали другие правительственные чиновники. И потому прежде чем отдать документ в производство, Генеральный прокурор решил позвонить премьеру:

— Добрый день, Николай Николаевич! Как дела?

— Если вы еще интересуетесь, значит, они у меня не так уж и плохи.

По началу разговора, по тону, которым были сказаны эти первые фразы, оба поняли, что им есть что сообщить друг другу. И потому глава правительства предложил:

— Что-то мы давно не пили чай у меня на даче! Помните пирожки, которыми вас угощала моя супруга?

— Разве такое можно забыть?

— Вот и прекрасно! Я буду там через час. Это время вас устроит?

 — Безусловно! До встречи!

Генеральный прокурор положил трубку телефона «Связь Кремля». Он знал, что это самая защищенная от прослушиваний линия связи в стране. И все же был доволен, что разговор прошел совершенно не в деловом русле. Береженого Бог бережет — эта поговорка у Александра Михайловича в последнее время была в особом почете.

Приятное волнение внезапно охватило Петракова. Он только что провел совещание по подготовке города к отопительному сезону, на котором распекал нерадивых коммунальщиков. Затем собирался проехать с ними по городу, чтобы лично проверить состояние тепловых сетей и котельных. Но внезапно мысли мэра потекли совершенно в ином направлении.

Он вспомнил о Джульетте. И не просто вспомнил, а представил ее дома, разметавшейся на постели, с обнаженной пышной грудью и постанывающей от блаженства предстоящей близости с ним.

Такую яркую картину Вячеслав Иванович просто так выбросить из головы не мог. И потому вопреки всем намеченным планам решил немедленно ехать к Джульетте домой.

Почему домой, почему в разгар рабочего дня — на эти вопросы он ответить сейчас не мог. Да и не хотел. Просто что-то необъяснимое сидело внутри и нашептывало:

— Езжай! Немедленно! К ней!

И он поехал. Да так решительно и быстро, что за машиной мэра, как обычно, последовала и вторая, с персональной охраной.

Андрей Усков выжимал из своих «Жигулей» все, на что они были способны. Благо, прекрасная автострада позволяла ехать с большой скоростью, а «мигалка», которую он выставил на крышу, давала ему право беспрепятственного обгона любого автотранспорта и благополучного проезда мимо постов ГАИ.

Кажется, он успел. По крайней мере, когда, соблюдая предельную осторожность, он подъезжал к дому Булановой, то сразу заметил шикарный автомобиль, наверняка принадлежащий Джевеликяну. На это указывали и московские номера, и то, что иномарка была очень уж «крутая».

Больше машин со столичными номерами не было. Андрей прекрасно понимал, что Джевеликян не мог поехать в другой город, да еще на несколько дней, без личной охраны. Так что где-нибудь рядом обязательно должна находиться машина его телохранителей.

И вскоре за небольшим металлическим гаражом он увидел ее, иномарку с московскими номерами.

«Тэкс, — подумал Андрей. — Теперь порядок. В машине охраны никого. Значит, по крайней мере двое бандитов дежурят на лестничной площадке третьего этажа, где живет Джульетта. Судя по тому, что трубку взяла не она сама, а Мягди, ее дома нет. Ну что: начнем действовать?»

Конечно, Усков знал, что все это лишь его предположения и может сложиться совсем иная ситуация. Что нужно быть готовым к любым неожиданностям.

Каковые не замедлили появиться. Внезапно из-за поворота, на большой скорости к дому подлетели еще две иномарки, теперь уже с городскими номерами. Не успел следователь предположить, что это приехали гости Джевеликяна, как из передней машины вылупился не кто иной, как сам градоначальник.

— Петраков?! — изумился Усков. — Впрочем, что же тут странного. Она ведь и его любит. Ну, очень любвеобильная женщина!

«Так что же теперь делать? — рассуждал Усков. — Остановить его? И тем привлечь внимание охраны Джевеликяна и сорвать операцию?

Нет уж, пусть сами сперва разберутся. В любом случае Мягди я отсюда не выпущу!»

И следователь, маскируясь во дворе за густыми кустами, занял наблюдательную и выжидательную позицию.

На правительственной даче Александра Михайловича уже ждали. В саду был накрыт стол, за которым хлопотала супруга Николая Николаевича. Но как только гость уселся за стол, хозяйка сразу ушла, и премьер с Генеральным прокурором остались вдвоем.

Стояла прекрасная пора, «бабье лето». В нынешнем году оно наступило быстро, почти сразу после лета настоящего. Солнце не палило, как всего лишь неделю назад, а спокойно согревало все вокруг. Деревья одевались в ярко-желтый и багряный наряд. Между кустарниками протянулись тонкие золотистые паутинки — верные признаки того, что и завтра погода будет чудесная. А стрекозы, которые невесть откуда взялись в саду, как метеоры, проносились мимо с выразительным жужжанием. Или вдруг неподвижно повисали в воздухе, словно созерцали большими выпуклыми глазами невообразимую красоту тихого солнечного дня.

Пока они налили и выпили по рюмке водочки, закусили маринованными грибками, затем повторили, к деловому разговору не обращались. Но вот настала пора поговорить и о том, ради чего сюда приехали. Первым, как ни странно, начал именно премьер-министр:

— Вы приехали сюда затем, чтобы, выражаясь словами классика, «сообщить пренеприятнейшее известие»?

Генеральный прокурор вздохнул:

— Такова, видимо, моя стезя — приятных вестей от меня никто не ждет.

— Но не ревизор же, в самом деле, ко мне в правительство едет?

— Пока нет. Но, судя по войне, которую ваш подопечный затеял с президентской Администрацией, он скоро у вас будет.

— Начнет копать?

Александр Михайлович кивнул.

— И что же?

— Я, конечно, обязан хранить государственную тайну. Но, без комплимента, вы, Николай Николаевич, мне импонируете как порядочный человек.

— Благодарю.

— И потому скажу. Сегодня ко мне поступил документ из Администрации Президента, в котором мне предлагается рассмотреть вопрос о превышении полномочий вашего руководителя департамента по связям с общественностью и законности создания такого подразделения. А если читать между строк, то о том, чтобы закрыть этот департамент, оказать на вас давление и даже рассмотреть вопрос о возбуждении уголовного дела.

— Против кого? — насторожился Николай Николаевич.

— Разумеется, не против вас. Против Титовко.

— И вы это сделаете?

— Признаться, Титовко я давно посадил бы за решетку. Он из тех людей, по кому, как говорят в народе, давно тюрьма плачет. Но за действительно уголовные деяния, а не за политические. В политику я стараюсь не лезть. Очень уж это грязное дело!

Премьер-министр согласно кивнул. Затем, отхлебнув глоток душистого чая, высказал свое мнение:

— Но вы-то, как юрист и законник, должны понимать, что превышаем полномочия не мы, а именно чиновники администрации.

— Да, знаю. Это чисто техническое подразделение, которое призвано обслуживать Президента.

— А оно, как в старые застойные времена делала компартия, присвоило себе еще функции контроля и кадровой политики.