Застава - Ирина Крупеникова

Во двор близнецы спускались медленно и независимо друг от друга подыскивали предлог, чтобы вернуться в квартиру к Марине. Ничего подходящего не нашлось.

— Сейчас нельзя оставлять её одну! — воскликнул Ворон, когда оба остановились возле автомобиля.

— Минутку. Мы какой версии придерживаемся? — Тур попытался притушить разгоравшийся запал, но не успел.

Ворон спустил заложных во главе с «Пашей» со всех русских этажей. Тур подождал, когда словесный кульбит докатится до последнего, и поинтересовался.

— Ты успокоился?

— Да, — буркнул Ворон.

— Тогда давай соображать. Призраки…

Фраза повисла в воздухе. Ворон моментально обернулся на взгляд брата.

— Я что-то вижу, — пробормотал он прежде, чем в сознании уложилась зафиксированная картина.

По тёмному пустому переулку ковыляло привидение.

— Не упускай его! Я за руль, — скомандовал Тур.

Взревел мотор. Огненный взгляд Ворона опоздал на миг. Невесомая субстанция, напоминающая тень пьяного прохожего, отчаянно кинулась за угол. Тур вывернул руль, и автомобиль в считанные секунды оказался на улице. Призрак трепыхался впереди и сохранял прежнюю дистанцию, хотя, как виделось братьям, двигался значительно медленнее машины.

Мелькнули огни проспекта. БМВ вырвался из полутьмы переулков, а заложный продолжал катиться по трамвайным путям по направлению к центру города.

— Топи газ! Я его теряю! — крикнул Ворон.

Остались позади рассечённая рельсами площадь и неухоженная высокая набережная.

Навстречу промчался одинокий автомобиль. Призрак заметался и вдруг свернул на бульвар. Тур направил машину следом, ничуть не заботясь о «кирпиче» над поворотом.

— Вруби дальний свет! — вдруг осенило Ворона. Яркая бело-голубая полоса захватила привидение в невидимые силки. — Он двигается строго по коридору: рельсы, аллея, фонари. Видишь, он уже наш!

Тур сбросил скорость.

— Ты как? — он краем глаза следил за братом.

— Пока в норме. В сквер его гони!

Водитель изловчился развернуть машину так, чтобы фары нарисовали призраку указанное направление. При этом БМВ оказался поперёк улицы. Завизжали тормоза, и бампер звонко «поцеловался» с высоким поребриком. Пассажиров тряхнуло.

Блазень застыл в воздухе.

— Попалась, мерзкая душонка, — процедил Ворон сквозь зубы.

Он в два шага пересёк тротуар, перемахнул через низкую ограду сквера, продолжая пристально смотреть на трепещущее марево, приблизился к нему вплотную и заглянул в фантомное лицо.

— Привет, Паша.

Далекое надсадное «а-а-а» тронуло слух. В сумраке проявились отчётливые контуры приземистого тела, и на гравий тяжело осело подобие бледного существа человеческой наружности.

«Отпусти-и-и, па-адла», — донеслось как из глубины пустого колодца.

— Грубить не советую, — Ворон недобро усмехнулся.

— Что с ним делать будем? — спросил Тур.

Ворон помедлил и рискнул отвести взгляд от блазеня.

— Заберём в тихое местечко и там поговорим.

Тур озадаченно оглядел заложного со всех сторон, наклонился и поднял за шиворот. Контуры фигуры остались блёклыми, но создалось впечатление, что призрачный пленник оторвался от земли и принялся перебирать в воздухе невесомыми ногами.

— Паша, значит? Вот и познакомились.

«Отпустите, мужики, — взмолилась туманная муть. — Я всё расскажу. Только отпустите».

— Расскажешь! Куда ж ты денешься, — грозно подтвердил Ворон.

Усевшись за руль, он вопросительно повернулся к брату и вполголоса спросил.

— Идеи есть?

Привидение, чудесным образом уместившееся в кулаке Тура, почуяло неуверенность Полозовых и принялось шепеляво канючить:

«Мужики, отпустите. На фига я вам сдался? Я ж всегда номер второй. Не знаю ничего, делаю, что говорят. За что купил, за то продаю. Ну, отпустите».

— Помолчи, — оборвал Тур и обратился к близнецу. — Давай к дому.

* * *

Лис схватил телефон, чуть только раздался первый гудок.

— Полозов!.. Тур, это ты?..

Выслушав брата, он удивлённо уставился на аппарат.

«Чего у них?»

Карандаш покатился по столу.

— Не понял, — пробормотал Лис точь-в-точь как иногда Ворон. — Тур, вы наркомана заловили, что ли?.. — он посмотрел на Деда, вытянувшегося в кресле, на Кикимору над столом и замотал головой. — Тур говорит, они поймали дух покойника.

Сотовый ответил далёкой резкой репликой, принадлежавшей, безусловно, Ворону.

— Бери мою машину, — донёсся из динамика голос Тура, — и поезжай на Глазково. Будем ждать на повороте к Тверце. Остальное — на месте.

— Ты это, не рассуждай, — вмешался Дед. — Старшой сказал — езжай, значит езжай.

Лис домчался до пункта назначения за рекордно короткое время и не успел придумать ни одного нормального объяснения странному вызову. Увидав братьев, он понял, что «нормальное объяснение» не требуется. БМВ с включёнными фарами и распахнутыми настежь дверцами замер посередине просёлочной дороги возле спонтанно организованной помойки. Тур прохаживался по обочине шоссе. Ворон стоял неподалёку, прислонившись спиной к кривой сосне, а напротив него на ржавом скелете сенокосилки сидело привидение.

— Познакомься, это Паша, — Ворон показал на заложного. — При жизни был одним из двух шустряков, которые едва не «обули» Белякова.

«Мужики, говорю же: не знал я ничего, — шепелявый голос прорвался сквозь размеренное шуршание рощицы. — Напарник предложил взять товар. Я понятия не имел, что он перебежал дорожку Беляку».

Лис моментально узнал вещавшего, вернее — его шипящие интонации, звучавшие на автоответчике.

— Тот самый шантажист? — осведомился юноша.

«Отпустите!.. Дважды за одно не наказывают. Отпустите!» — завопил заложный и сжался до размеров футбольного мяча.

— Ответишь на вопросы — отпустим, — сказал Ворон таким тоном, будто собирался добавить «может быть». — Итак, первое: кто велел тебе доставить телефонное сообщение?

«Мне велели. Я сделал, — торопливо сообщил Паша. — Я ничего не знаю!»

— Кто? — нажал Ворон.

«Мне велели. Велели!»

Близнецы дружно посмотрели на младшего брата. Лис стоял за «спиной» призрака в роли растерянного наблюдателя и никак не ожидал вопросительного взгляда в свою сторону.

— Как ты догадался зомбировать наркомана? — включился в допрос Тур, определив, что помощи от Лиса пока ждать не приходится.

«Мне указали тело, куда я должен был временно поместиться. Сказали, что говорить по телефону. И всё! Велели, я сделал».

— Кто тебе велел? — глаза Ворона угрожающе потемнели.

— Постой! — Лис выскочил вперёд, поскольку тяжёлый взгляд брата не обещал ничего хорошего. — Он не в состоянии определить, кто ему приказывает. Человеком он привык просто следовать указаниям. Такова его информационная эссенция: быть ведомым.

«Я хочу быть первым!» — вдруг объявила обиженная эссенция.

Лис встал прямо перед призрачным пленником и своей спиной отсёк опасный взор, нацеленный в бледное человекообразное пятно.

— Тебе обещали, что ты будешь первым?

«Да. Я буду первым. Не в той, так в этой жизни!»

— Хорошо. А на каких условиях ты купил право стать первым?

«Мне велели сделать три дела».

— Первое — телефонный звонок, да? — Лис вошёл в раж.

«Да».

— Каково второе?

«Мне велели найти путь к женщине».

Тур невольно сжал кулаки, глаза Ворона погрузились в свинцовый туман. Лис не видел братьев, однако точно знал, что происходит у него позади. Поэтому спешно бросил следующий вопрос.

— А третье?

«Мне скажут потом».

— «Потом» для тебя не будет, дохлая скотина, — Ворон дёрнулся вперёд.

— Он уже мёртвый, — процедил Тур сквозь зубы. Свой гнев он удерживал с трудом.

«Я не мёртвый. Я буду первым. Всегда и во всём!»

Мысли Лиса разбежались в разные стороны. Теоретически он знал, что одержимый дух успокаивается в процессе молитвы — у христиан, окутанный заговорами — у язычников, и в результате целого списка различных ритуалов в каждой из существующих религий. Но мыслимо ли совершить какое-либо религиозное таинство в предрассветный час на помойке в обществе двух убеждённых атеистов, вдобавок разозлённых деяниями объекта успокоения?

Пока Лис отчаянно искал приемлемый выход из неразрешимой ситуации, Ворон разразился отборным матом. Тур отступил, ибо близнец выплеснул эмоциональный накал за двоих. Бестелесный пленник остался без визуального надзора и немедленно воспользовался лазейкой.

— Не уходи! — крикнул Лис.

Старшие Полозовы заметили попытку побега, и Ворон добавил к уже прозвучавшим высказываниям одно, прямо относящиеся к матушке покойного.

«Не смей поминать мою маму!» — возмутилась информационная ипостась убитого перекупщика. — Она была лучшая мать из всех, потому что была моей матерью!»

— Эй, Паша, стой! — Лис просветлел, озарённый спасительной идеей. — Стой. Ты уже первый.

«Засохни, салага! — вырвавшаяся из плена невесомая муть качалась над пустырём. — Теперь не возьмёшь!»