Бриллиант - Шарон Сэйл

Джесс открыл дверь, которая протяжно и возмущенно скрипнула. Даймонд подняла голову. При виде слез на ее лице у Джесса сжалось сердце. Он даже не мог себе представить, что так могло расстроить ее, ведь еще несколько часов назад Даймонд казалась такой веселой и беззаботной.

— Что с тобой? — мягко произнес Джесс, заключая девушку в объятия и прижимая ее голову к своей груди. — Что случилось, дорогая? Я опять сделал что-то не так?

— Нет же, совсем нет! — воскликнула Даймонд, теснее прижимаясь к Джессу.

— В чем же тогда дело? Видит Бог, ты не должна от меня скрываться, от вида твоих слез у меня просто сердце разрывается.

Джесс провел рукой по ее волосам: было так приятно чувствовать ладонью их мягкую шелковистость. Под тонкой тканью блузки тело Даймонд заметно дрожало.

— Все хорошо, я счастлива, — ответила она. — Просто я никак не ожидала, что моя жизнь сложится вот так…

Джесс с облегчением вздохнул. Женщина!.. Наверное, он никогда не сумеет до конца понять ее. В одном Джесс был уверен: он не сможет жить без нее.

— Господи, — произнес Джесс. — И ты плачешь только потому, что счастлива? Что-то я ни разу не видел, чтобы ты плакала оттого, что тебе грустно.

Тут ему вспомнилось, как он впервые увидел Даймонд и услышал ее пение. Это было сразу после похорон, и тогда она тоже не плакала. Понемногу Джесс начинал понимать характер этой женщины. Даймонд явно относилась к тем людям, которые старались хранить самые глубокие переживания в душе, не позволяя другим видеть свои чувства. Только когда им было хорошо, только когда они радовались, они могли раскрыться.

Джесс взял Даймонд на руки, лронес в дом и поднялся вместе с ней по лестнице в спальню. Положив Даймонд на постель он с удовольствием увидел, что на ее лице появляется отрешенное выражение, дыхание становится прерывистым, глаза закрываются. Джесс наклонился над девушкой и чуть сжал ее грудь.

— Да… — прошептала Даймонд, поспешно освобождаясь от одежды.

Раздевшись, Даймонд протянула к Джессу руки и обняла его за плечи, помогая поудобнее устроиться на ней.

Джесс вздрогнул, ощутив ее объятия, на его лбу сразу выступили капельки пота. Ему хотелось как можно скорее войти в эту женщину. Но его желания было недостаточно: Даймонд сейчас исподволь руководила всеми его действиями, ей хотелось оттягивать это волшебное мгновение как можно дольше.

В какой-то момент Джессу показалось, что он больше не выдержит, но Даймонд ловко вывернулась из-под него, они перевернулись на постели, и девушка склонилась над поверженным на спину Джессом. Он был возбужден и напряжен, и Даймонд понимала, что Джесс готов доставить ей огромное удовольствие. Но сейчас она сама желала этого для Джесса. Даймонд хотела доставить ему наслаждение, ничего не требуя взамен.

Джесс собрался было что-то сказать, но Даймонд, наклонившись, прижалась к его груди — и слова замерли у него в горле. Он лишь тихо застонал. Джессу хотелось увидеть, что именно она сейчас делает, однако за закрытыми веками его глаз словно полыхали молнии, и он был просто не в состоянии сконцентрировать на чем-либо свое внимание. Джесс безвольно откинул голову на подушку, предоставив Даймонд делать все, что она хочет.

Весь мир словно куда-то вдруг исчез, осталось лишь невероятное наслаждение, приносимое Даймонд. Затем она подалась вперед и, приподнявшись, позволила ему войти. Любовники слились в единое целое.

Даймонд сжала бедрами бедра Джесса, и… все сразу кончилось. Джесс обнял Даймонд, все еще дрожавшую от возбуждения, и оба очень скоро погрузились в сон.

Первое, что увидела Даймонд, проснувшись утром, было лицо Джесса, склонившегося над ней.

— Доброе утро, дорогая, — сказал он, целуя девушку в уголок губ.

— Доброе утро, — ответила она и, взяв его лицо в ладони, погладила большими пальцами щетину у Джесса на подбородке и запустила потом руку в его густую шевелюру. — Какие густые и черные они у тебя, даже синевой отливают, — сказала Даймонд, взъерошивая Джессу волосы.

— Говорят, мои предки были из племени чероки, — сказал Джесс.

— В самом деле? А я даже как-то не подумала… Хотя конечно, ведь твоя фамилия — Игл. — Она со слезами на глазах посмотрела на Джесса.

— Вот именно, любимая, — подтвердил он. — Пусть Хенли обучит тебя искусству вождения машины, а я научу тебя летать, — он поцеловал Даймонд в щеку и ощутил на губах вкус слез. — Уж если мне удастся научить тебя быть счастливой и при этом не плакать, тогда научить тебя летать будет легче легкого.

Даймонд, улыбнувшись, рассмеялась, хотя смешок показался больше похожим на всхлип.

— Знаешь что, дорогая, — сказал Джесс решительно. — Я знаю лишь один способ, каким можно осушить твои слезы. Вылезай быстро из кровати, и я буду сейчас кормить тебя. Твое настроение обязательно улучшится.

Даймонд не заставила долго себя упрашивать, и они оба отправились в ванную.

Джесс и Даймонд уже заканчивали трапезу, оказавшуюся чем-то средним между обедом и завтраком, когда из бакалейной лавки вернулся Хенли.

— Мисс Даймонд, вы прослушали сообщение? — спросил он, раскладывая принесенные покупки. — Вот тут, на пленке…

Даймонд удивленно посмотрела на Хенли. Затем перевела взгляд на автоответчик, на котором горел красный огонек.

— Еще не слушала, но сейчас обязательно это сделаю, — ответила Даймонд, надавив на клавишу.

Менее всего она ожидала услышать голос Томми Томаса.

— Мисс Хьюстон, это говорит Томми, Я заказал время в студии на послезавтра, специально для вас. К сожалению, именно на этот день Джесс запланировал фотосъемку для конверта своего нового альбома. Поэтому он не сможет сопровождать вас. Но вы можете быть уверены: я сделаю все от меня зависящее, чтобы вам были предоставлены необходимые удобства. Пожалуйста, будьте готовы в восемь часов утра, я пришлю за вами машину.

На этом запись обрывалась. Даймонд ощутила легкое нервное возбуждение, в котором преобладало все же чувство приятного ожидания.

— Ну вот, видишь, дорогая, — Джесс дружески сжал Даймонд в объятиях. — Я ведь еще в Крэдл-Крике обещал тебе, что так все и будет. Не стану желать тебе удачи. Дочь картежного игрока едва ли воспринимает слово «удача» как доброе напутствие.

Даймонд рассмеялась, обвив руками шею Джесса.

— Ты совершенно прав, — согласилась она. — К тому же никакой такой удачи в природе нет, есть только счастливая судьба.

— Как же тогда мне тебя напутствовать?

— Никак. То, что ты делаешь, куда важнее любых слов, пусть даже самых верных.

— Стало быть, я все делаю правильно? — спросил Джесс, крепче прижимая Даймонд к себе.