Церкви в политике и политика в церквях. Как современное христианство меняет европейское общество - Роман Николаевич Лункин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Масштабное исследование об отношении церквей к евроинтеграции провели Брент Нельсен и Джеймс Гут. Ученые заметили, что социологические опросы показывают, что католики (члены церкви – наследницы Римской империи, носителя идеи универсализма) всегда больше поддерживают евроинтеграцию, чем протестанты, для которых большее значение имеет национальное государство (оно является гарантией их прав и свобод). В Великобритании и Скандинавии католицизм с континента всегда рассматривался как угроза национальному суверенитету. Однако финансовый и миграционный кризис больше влияния оказали на католическое восприятие ЕС – в менее благополучных странах число католиков, поддерживающих ЕС, резко уменьшилось, тогда как число протестантов-евроскептиков осталось прежним. Помимо этого, ученые увидели дополнительные причины для евроскептицизма в обычно еврооптимистичной среде: ранее, до начала кризисов, чем более религиозен католик, тем более он поддерживает ЕС, теперь же скорее наоборот, так как ЕС стал источником либеральной политики. Между тем в ходе брекзита политические предпочтения были традиционными – католики за ЕС, мусульмане, буддисты, индуисты, евангельские протестанты – за брекзит. Католические идеи наднационального правительства и социальная доктрина католицизма оказали большое влияние на общую поддержку христианами других конфессий (прежде всего, государственных или полугосударственных церквей) концепции единой Европы. Между тем авторы высказывают несколько предположений, исходя из своих социологических исследований. Прежде всего, то, что падение влияния религии на европейский дискурс в старых членах ЕС может быть препятствием для дальнейшей политической интеграции. Молодые граждане уже не связывают свои религиозные предпочтения с евроинтеграцией, убежденные протестанты среди молодежи – это евроскептики, а молодые мусульмане, более религиозные, чем старшее поколение, разделены на тех, кто видит в ЕС пространство свободы и возможностей для религиозных меньшинств, и тех, кто видит в ЕС культурную угрозу для европейских мусульман и для ислама в целом. Авторы исследования делают вывод, что если евроинтеграция продолжит разделять мусульман и христиан, то конфессиональная культура вернется в качестве фактора, определяющего отношение к интеграции. Если столкновения культур удастся избежать, то религия не будет иметь решающего значения для поддержки ЕС[258].
Религиозные меньшинства, скорее, голосуют за Евросоюз – это касается мусульман, которые ощущают более толерантное отношение к себе со стороны ЕС, чем на национальном уровне[259].
Эти данные подтверждаются также региональными исследованиями. К примеру, в Швеции консервативные евангелисты выступают против Евросоюза, тогда как Лютеранская церковь, иммигрантские общины и нехристианские религии поддерживают евроинтеграцию[260]. Пример католической поддержки евроскептицизма в Польше оценивается исследователями в качестве особого случая, поскольку это обусловлено польской идентичностью, где вера тесно связана с национализмом. С этой точки зрения, евроскептицизм в определенной степени был заложен в рамках евроинтеграции. Если правые партии не смогут стать доминирующими в Европе, то евроскептицизм постепенно превратится в политическое направление, которое займет свою определенную нишу. В Польше опорой католической критики ЕС стали партии: Лига польских семей, Самозащита, Право и справедливость. Однако в противовес критикам религиозного евроскептицизма, которые обвиняют оппонентов Евросоюза во враждебности, ксенофобии и национализме, сами консервативные христиане считают структуры ЕС «чужими» в силу того, что они пропагандируют примат секулярных ценностей, противоречащих библейским нормам[261].
В рамках анализа позиции церквей по отношению к евроскептицизму особо подчеркивается способность религиозных институтов быть источником оправдания для праворадикальных партий, фундаменталистов, но только в том случае, если церковь находит союзника в лице политической силы. Между тем, к примеру, евроскептицизм Католической церкви в Польше или Хорватии довольно быстро сменился еврооптимизмом, когда для населения стала очевидна экономическая выгода от присоединения к ЕС. В Сербии же отношение Православной церкви осталось амбивалентным из-за волны признания независимости Косово большинством стран – членов ЕС в 2008 г.[262]
Двойственная или изменчивая позиция различных церквей по отношению к структурам ЕС и расширению Союза объясняется также своеобразием евроскептицизма как политического явления, отвергающего или критикующего политические линии ЕС. Определение евроскептицизма подразумевает его реактивную природу, то есть евроскептические аргументы относятся также к обоснованию политическими игроками легитимности процесса интеграции. «Жесткий» евроскептицизм принципиально противостоит процессу интеграции и членству отдельных стран в ЕС. Это чистая еврофобия, которая как политически, так и экономически отвергает евроинтеграцию. «Мягкий» евроскептицизм является своего рода реформистским и принципиально не отвергает интеграцию и членство в ЕС. Он стал скорее выражением беспокойства по поводу одной или нескольких политик ЕС. Он возникает там, где есть ощущение, что «национальный интерес» идет вразрез с траекторией движения Евросоюза. «Мягкий» евроскептицизм относится к еврореализму, который требует больше суверенитета для национальных государств. Основанием евроскептицизма может быть идеология, когда партия или движение, исходя из своих идейных, ценностных позиций, находится в оппозиции к евроинтеграции и выбирает между «жесткой» и «мягкой» формами евроскептицизма[263]. Стратегически обоснованный евроскептицизм является, прежде всего, прагматическим дополнением к программе той или иной партии, которая хочет привлечь голоса избирателей. Эти различия в формах евроскептицизма наполнены целым рядом парадоксов, которые характеризуют Евросоюз в целом. Это тренды централизации и децентрализации, тренды еврофобии между и внутри стран – членов ЕС, тренды государственного национализма, который проявляется через евроскептицизм и ксенофобию, и национализма меньшинств, который проявляется в евроэйфории. Исследователи выделяют четыре оттенка евроскептицизма: евроэнтузиасты, поддерживающие евроинтеграцию, евроскептики, считающие, что ЕС – не лучший вариант достижения интеграции, европрагматики, полагающие, что ЕС выгоден только в ближайшей перспективе, но не в будущем, евроотказники (Eurorejects), которые отвергают и ЕС, и евроинтеграцию[264].
Научные исследования, касающиеся евроскептицизма и религиозного фактора в рамках евроинтеграции, помогают понять, насколько глубоко исторические церкви Европы были вовлечены в этот многообразный процесс. Однако более сложен ответ на вопрос, какова роль христианства в формировании евроскептических настроений и какой из подвидов этого политического направления выбирают церковные структуры для достижения своих корпоративных, национальных и вероучительных целей. Общепринятыми в масс-медиа стали рассуждения о том, что европейский проект – разочарование для христиан, а Европа стала «постхристианской». С этой точки зрения активное участие церковных структур в этом проекте становится парадоксальным, а сам евроскептицизм в религиозном контексте по существу перестает быть примитивным фундаментализмом (с ксенофобией и нетерпимостью), а может предстать сложным политическим явлением, поддерживающим жизнеспособность Евросоюза.
Традиционной опорой интеграционных процессов является Католическая церковь. К ней примыкают государственные или полугосударственные церкви Западной и Северной Европы – лютеранские церкви Германии и Скандинавских стран, Англиканская церковь. В силу своей традиционной лояльности власти и либеральной эволюции богословия эти церкви практически безоговорочно поддерживают общеевропейские институты и осуждают евроскептицизм как то, что противоречит духу открытости и толерантности.
Политическая позиция католической иерархии – более сложная. С одной стороны, Ватикан как глобальная централизованная
