Неисторический материализм, или ананасы для врага народа - Елена Антонова

– Так наше же все, советское, – тыкала пальцем в этикетки с русскоязычными надписями простодушная Эсфирь Марковна. – Тут – Москва, а там – Украина. Он из Москвы привез, – убеждала она. – Из спецраспределителя, наверное.

Соседи продолжали качать головой и говорить, что вот они, порядочные люди, отроду такого в магазинах не видели. Неспроста все это, ох, непрост Мариночкин кавалер.

Барсов в лаборатории потирал руки.

– Интересно, интересно, – бормотал он. – Соседи – преподаватели, кстати, – на всю эту дребедень никакого внимания не обращали. А тут – пошло-поехало. Любопытно! Чую, пахнет доносом, – довольно заключил он к негодованию Сергея.

Через несколько дней, читая очередную сводку с места, вернее, со времени событий у себя в кабинете, Барсов вдруг расхохотался, испугав секретаршу:

– Я так и думал, – пристанывал он, хлопая себя по коленям. – Нет, это поразительно! – сказал он и пошел в лабораторию. – Вы знаете, – объяснил он Сергею с Андреем, которые давно не видели шефа таким взъерошенным, – что из достижений современной цивилизации у них на первом месте, согласно Митиной обработке данных?

– Боюсь, что не техника, – осторожно сказал Сергей, наблюдая за веселящимся шефом. – Ею только дед заинтересовался. Да и то как-то странно.

– Ага, и тебе странно? – обрадовался Барсов и потребовал, чтобы Сергей немедленно объяснил, что именно ему показалось странным.

– Он сначала удивился, – пояснил Сергей, – а потом, когда я ему объяснил принцип действия, он сказал, что все это очень просто. И что давно пора эти компьютеры выпускать. И тут же перестал удивляться, а только ходит недовольный, что в Средневолжске этого до сих пор не продают. Он уже и в учколлекторе компьютеры заказывал…

– Как в учколлекторе? – удивился Андрей.

– Да вот так, – усмехнулся Сергей. – Убедил Дьяконова, что компьютеры необходимы для учебного процесса, – я деду учебный фильм по физике показал. И рассказал, как подсоединять сеть. Вот они и шуруют теперь – ищут компьютеры и возмущаются, что их в продаже нет. А в учколлекторе их уже сумасшедшими считают.

– Так какой у нас там рейтинг по достижениям мировой цивилизации? – переварив услышанное, спросил Барсова Андрей.

Барсов тяжело вздохнул.

– Прокладки! – трагическим контральто произнес он.

Сергей с Андреем одновременно рухнули в кресла.

– Что?! – не веря своим ушам, переспросил Андрей. Барсов повернулся к Сергею.

– Ты доставлял своей Марине прокладки, дамский угодник?

– Было дело, – согласился Сергей. – Вы сами благословили.

Барсов кивнул. Список забираемых Сергеем вещей, помимо тех, которые он сам рекомендовал, он всегда тщательно проверял.

– Марина поделилась с подругами, и те только и рассказывают друг другу о прокладках, – пожаловался возмущенный до глубины души Барсов. Ему было до слез обидно за мировую цивилизацию и технический прогресс.

– То-то она мне их целую кучу заказала, – сообразил Сергей.

Катюша, до сих пор тихо сидевшая за компьютером в углу, тоже подала голос.

– Ну и чего вы удивляетесь? – спросила она. – Я, например, без ваших компьютеров тоже прекрасно проживу, хоть сейчас, и даже с большим удовольствием. Но попробуйте лишить меня прокладок…

Барсов всполошился.

– Ты, Катюшенька, давай-ка базу данных заполняй. Не забивай себе голову всякой ерундой.

– Прокладки – это не ерунда, – отрезала Катюша и снова погрузилась в компьютер.

– Мы и не посягаем на святое, – саркастически пробурчал Андрей. Катюша сердито сверкнула на него глазами из-за монитора. Сергей встрепенулся.

– Так это ж только женщины, – обрадовано сказал он. – А мужчинам-то прокладки не нужны!

– Глубокая мысль, – согласился Андрей. – А главное – оригинальная.

– Боюсь, что поводов для проявлений мужского шовинизма у нас мало, так что не резвись, – осадил его Барсов.

– Только не говорите, что мужчины тащатся от туалетной бумаги или резиновых женщин, – попросил Сергей.

– Нет, что ты, Сережа, – успокоил его Барсов. – Они, как ты изволишь выражаться, тащатся от шариковых ручек, особенно в прозрачном корпусе, и от пластиковых пакетов. Вероятно, потому, что резиновых женщин ты туда не завозил. Впрочем, пластиковые пакеты женщинам тоже нравятся. Так что электронные калькуляторы у них на третьем месте, и то слава Богу, – тяжело вздохнул Анатолий Васильевич. – Следующим номером будем перебрасывать автомобиль. Джип «лендровер», – сообщил он. – А теперь, Сереженька, поработаем-ка мы над твоей речью на юбилее вашего пединститута. Запишешься ты у нас в ораторы.

Сергей уже не сопротивлялся.

XVI

Пединституту исполнялось пятнадцать лет со дня основания. Отцы города этим очень гордились, тем более что волею судеб в Средневолжске оказались бесценные научные кадры из так называемых немцев Поволжья, которых заманили в Россию без малого двести лет назад.  Позже, в гражданскую и в Отечественную, их сослали сюда из всех советских земель, чтобы находились перед державным оком и не шалили. Среди них оказалось много людей интеллигентных и даже два профессора: один – физики, другой – биологии. Этим местный первый секретарь горкома партии Средневолжска необычайно гордился, будто сам профессоров взлелеял и выучил. И теперь при каждом удобном случае напоминал жителям города, что он, советский городской глава, человек прогрессивный, умеет ценить интеллигенцию. Хотя она есть предательская прослойка общества по сравнению с передовым пролетариатом, который мигом осуществит свою диктатуру, если эта интеллигенция возомнит о себе слишком много. Мнить о себе первый секретарь никому не позволял, но профессорами пользовался как флагом, помахав которым при случае, он задвигал его обратно и напрочь о нем забывал.

Праздновать юбилей пединститута хотели сначала в актовом зале. Но примерно за месяц до юбилея профессор биологии Иван Сергеевич Бородин сумел опубликовать свой труд по орнитологии в московском журнале. Секретарь узнал об этом случайно, от своего помощника, в обязанности которого входило следить за центральной прессой. Тот увидел знакомую фамилию, фыркнул и сунул ее под нос секретарю:

– Выскочка! – возмущенно квохтал он. – В обход нас в Москву сунулся. Вы давали ему разрешение, Аркадий Феофанович?

Аркадий Феофанович вызвал к себе Бородина и долго распекал его за то, что сей труд не был вначале представлен пред его светлые очи на предмет дальнейшего благословения.

– А разве вы разбираетесь в орнитологии? – наивно спросил Бородин секретаря.

– Я – коммунист, – напыщенно ответил сей достойный муж.

– А я-то думал, с кем мне проконсультироваться по поводу роли магнитных колебаний в определении путей миграции перелетных птиц! – обрадовался Бородин. – А что, все коммунисты уже изучили этот вопрос? А то мировая наука…

– Колебания – это все ваши буржуйские штучки, – твердо ответил главный средневолжский коммунист. – А за миграцию перелетных птиц отвечаете мне головой – чтобы летели куда надо, а не куда захотят. И не суйтесь в пекло поперед батьки – все статьи сначала мне показывайте. А я уж решу, достойны они центральной прессы или нет.

Изумлению Бородина не было предела. Но наивен он был только с виду.

– Я доложу Москве о вашем стремлении взять на себя функции всесоюзной цензуры и печати, – сказал он. – Но вряд ли им понравится…

Первый секретарь мгновенно остыл.

– Да ты не так меня понял, Сергеич, – он сразу перешел на «ты» – мол, какие счеты между нами, коммунистами. – Просто обидно, что про твои успехи я не от тебя узнаю, а случайно, из журналов.

Бородин сделал вид, что поверил, и они расстались не так, как вначале планировал первый, а вполне мирно. Зато теперь можно было похвастаться Бородиным и всенародно доложить – вот, стараниями городского партийного комитета наши профессора… Для этого актового зала было мало, и официальную часть торжества решено было проводить на центральной площади города – благо других не было. После митинга горожанам был обещан лыжный кросс.

На митинг Сергей должен был прийти со своей девушкой. Роль девушки должна была сыграть Катюша. Сергей робко намекал, что, как порядочный человек, он обязан взять на роль девушки Гулю, но ему предложили не быть идиотом и не соваться в концептуальные понятия эксперимента. Сергей с готовностью заткнулся. Он с удовольствием участвовал в процессе выработки Катиного имиджа. Решили имидж разнообразить – от обтянутой джинсами попки и сапог на платформе до роскошных юбок из французского трикотажа и норковых свингеров.

Одетая в джинсы и пушистый свитерок, Катюша лихорадочно выбирала подходящие заколки для волос.

– Там, по-моему, таких точно нет, – одобрительно сказал он.

– По-моему или точно? – потребовал Андрей. – Вот почему ты никогда не станешь настоящим ученым.