Ричард Длинные Руки – фрейграф - Гай Орловский

– Понимаешь?

– Догадываюсь, – пробормотал я.

Он кивнул.

– Вирек прав, ты прошел хорошую школу. Но выучку спрятать трудно. Слишком хорошо понимаешь многие сложности, чтобы оказаться выходцем из деревни. В любом случае, даже если наша встреча неофициальная и без вверительных знаков, я могу заверить, что мы отвергаем всякие предложения присоединиться к разным фрондирующим группам. Категорически!

– Мы? – переспросил я невинно.

Он кивнул.

– Я говорю от имени наиболее влиятельных горожан. Там достаточно назвать мое имя, чтобы все поверили в мои полномочия говорить от лица города.

Я позволил появиться улыбке, откинулся на спинку стула.

– Вы говорите так, – сказал я многозначительно, – словно подозреваете во мне разведчика со стороны варваров.

Он мгновение смотрел на меня оторопело, будто не допускал такой дикой возможности, потом раздвинул губы в усталой усмешке и махнул рукой.

– Варвары слишком самоуверенны и самонадеянны, чтобы прибегать к таким нечестным, с их точки зрения, уловкам. Но вы своим замечанием, брошенным вот так легко и без усилий, только доказали, что мы все – изощреннее, хитрее, изворотливее. Это для нас было бы нормальным во имя сбора нужных сведений засылать провокаторов, как вы заметили. Потому с нашей сегодняшней политикой мы мягко и незаметно правим варварами, хотя они по-прежнему уверены, что они такие же господа, как и триста лет назад!

Я старался держаться так же нейтрально и чуть глуповато, пусть верит, что я прикидываюсь дураком из соображений секретности миссии, и хотя в самом деле прикидываюсь из этих самых соображений, но сейчас сам в такое подполье загнал эти соображения и миссию, что никакие маги не нащупают и никакие амулеты не заблокируют.

– Я понимаю ваше отношение, – ответил я ровно, – да, понимаю.

Он кивнул, лицо чуть помрачнело.

– Главное, чтоб доложили.

Я улыбнулся.

– Докладывать некому. Я просто… путешествую.

– Да-да, – согласился он. – Так вот постарайтесь пропутешествовать обратно целым и невредимым, а там на месте расскажете, что видели и что услышали. В том числе и мое откровенное мнение.

Я улыбнулся еще шире.

– В числе других интересных встреч и событий.

– Да-да, вы ведь просто расширяете кругозор.

– Конечно! – подтвердил я. – Обязательно, просто непременно расскажу во всех подробностях и ничего не пропущу. Разве смогу не похвастаться, где бывал и с кем говорил?

– Да-да, – сказал он. – Обязательно упомяните, что говорили со старшиной торгового союза всех ремесленников Хербертом Форестом.

Глупо не посетить по дороге пару трактиров, и хотя жратва уже не нужна, однако посидел за общим столом, послушал, потом ходил по базару и приценивался, а еще больше слушал и задавал наводящие вопросы.

Сперва, собирая сведения об устройстве своей марки, беззвучно ругался, кривил губы, потом только морщился. Тот вот город и есть все королевство Белых Гарпий. Правит им, естественно, король.

Ну да, король. Один город, и уже – королевство!.. Бред какой-то. Правда, я знал бред и похлеще: на островке Итака вообще не было городов, только несколько домов с приусадебными участками, но все-таки правителя называли королем, хотя тогда именовали просто рексами, но потом рексами называли даже императоров.

Да и вообще все те менелаи и агамемноны владели крохотными клочками земли, но именовались царями. Здесь наверняка были просто выборные главы городов, что в условиях военного времени получили временно неограниченную власть… да так и не выпустили ее из рук, впоследствии укрепив ее еще больше и объявив себя королями.

А почему нет, если во главе любого крохотного племени варваров стоит вождь, гордо именующий себя конунгом?

Тогда тот, который их всех объединил, не меньше чем император. А то и вовсе… страшно подумать…

Вообще-то устройство моей марки чем-то напоминает древнюю Элладу, где существовали и даже процветали города-государства типа Афин, Фив и прочих. Правда, земли вокруг тех городов не были заняты враждебным народом. Здесь, скорее, ситуация, как в Древнем Египте, куда вторглись воинственные гиксосы, они же укры, и несколько сот лет или даже тысяч правили Египтом, но не понимали местный уклад и не трогали непонятные для них скопления людей, называемые городами…

Хотя нет, здесь совсем иное, что это я, как страус, все ищу аналогии, чтобы нашлось за что спрятаться. А то договорюсь до Греции, занятой турками, которую поехал освобождать Байрон, или до Италии, захваченной Австрией, против которых поднялись карбонарии и прочие гарибальдийцы. Здесь же Гандерсгейм, здесь все иначе. А самое худшее отличие – угнетенные не хотят освобождаться от такого угнетения…

Правит этом городом-королевством Белые Гарпии великий король Вандерлит. Чем великий, никто не уточняет, но великий – так великий. У него вообще нет дочери, но есть она у соседнего властелина города-королевства Гардекс Узиланда. И ту вполне уже можно выдавать замуж.

В трактире я узнал, что король Вандерлит – умница и хитрец, а в соседнем городе живут одни дураки, что шерсть выгоднее покупать у жителей Гардекса, а обрабатывать в королевстве Поющих Деревьев, руду самую качественную добывают в копях Бретокса – наверное, тоже не меньше, чем королевство, но плавильные мастерские самые лучшие в Йеремланде. Однако скоро они объединятся, если ярл Растенгерк возьмет в жены принцессу Вики…

Я насторожился, услышав сразу два знакомых имени.

– А почему?

– Ярл Растенгерк, – объяснили мне охотно, – покровительствует королевству Бурландия. Очень покровительствует! У него самого там мастерские, здания, он провозглашен наследником престарелого короля Бенедикта… Это единственный из варваров, что старается породниться с горожанами!

– У него это получается, – буркнул второй с непонятной интонацией. – То ли хитер, то ли… Другие вожди на него смотрят косо. Города у варваров считаются рассадниками нечистот и гнилости духа.

– Словом, – продолжил первый, – оба королевства окажутся в руках ярла Растенгерка. А то и три, если он сумеет подчинить зажатое между ними королевство Бретокс. Это значит…

Он замолчал многозначительно, давая мне возможность понять недосказанное.

– …долой торговые пошлины! – сказал я бодро.

– Молодец, понимаешь.

– Уменьшение расходов на аппарат угнетения, – добавил я, на меня вытаращили глаза, я пояснил: – Один суд вместо трех, одна тюрьма и одна виселица…

Все захохотали и протянули ко мне кружки с пивом.

Глава 15

Я отворил дверь трактира в темень, это значит, почти полночь, летом темнеет поздно. Пока мы пировали, в городе заперли последние лавки, улицы пустеют, надо уходить, а куда, если нет своего дома. Значит, марш в свою пещеру, ящерица, рептиль чешуйчатый…