Как Исландия изменила мир. Большая история маленького острова - Эгиль Бьярнасон

Церемония началась с того, что Тингвеллир (ныне объект Всемирного наследия ЮНЕСКО) был объявлен национальным парком и священным местом страны. В течение двух дней с утра до вечера шла программа оживленных бесед о судьбе нации. Участники пели чаще, чем в индийских фильмах. Естественно, песни об исландском патриотизме лучше всего может исполнить хор. Организаторы специально для этого мероприятия сформировали хор, выбрав лучшие голоса по всей стране. Также проводилось гимнастическое шоу, в котором участвовало 200 человек, и каждый вечер с девяти до одиннадцати проводился турнир по глиме, древнему виду спорта викингов, похожему на дзюдо, который, как и рецепт скира, был забыт практически везде.

Король слушал все эти речи. О чем он думал? Для Дании Исландия была похожа на странного кузена, у которого всегда проблемы с деньгами. Был ли он огорчен по поводу недавно обретенной независимости? Рад? Сказать было невозможно. В какой-то момент поведение местных стало вызывать вопрос: может, они просто пьяны?

Алкоголь на празднике был запрещен (да-да), как и официально запрещен на территории всей страны. Запрет был принят на референдуме 1915 года, но продержался недолго. Семь лет спустя последней каплей оказался отказ Испании покупать соленую треску (бакалао), если Исландия не будет импортировать испанское красное вино. Что поделать! У нас не было выбора.

После этого любой, кого ловили за употреблением самогона, мог просто заявить, что дегустировал вина. Запрет был отменен на другом общенациональном референдуме в 1933 году. Но большинство голосов было без заметного перевеса, и, чтобы смягчить трезвенников, парламент Исландии решил, что пиво останется незаконным. Запрет действовал 74 года, в то время как вся остальная выпивка была полностью легальной. Между тем красное вино было слишком дорогим алкоголем. Таким образом, самым распространенным исландским напитком стал несладкий 40-процентный шнапс с добавлением тмина под названием бреннивин (буквально переводится как «горящее вино»), который продавали в зеленых бутылках, похожих на непривлекательные бутылки для хранения лекарств. Продавали его в государственных винных магазинах, где работал сварливый персонал[35].

– Не припомню, чтобы в то лето я хоть раз уснул трезвым, – написал в своих мемуарах пожилой житель Рейкьявика (как рассказывает автор Якоб Ф. Асгейрссон). Измученные двумя днями вдохновляющих речей, зажигательной гимнастики и, возможно, небольшого количества выпивки, люди собрали свои палатки и отправились домой. Чтобы продолжить тусоваться.

Хорошо, что местные жители развлекались все лето, потому что их ждало жесткое начало осени. Обвал американских рынков означал, что банки США больше не могли ссужать деньги Германии и Австрии – двум странам, все еще восстанавливавшимся после Первой мировой войны. Денежный поток европейских банков иссяк, и национальные экономики по всему континенту быстро ушли в изоляцию, вводя тарифы и ограничения на поток денег в страну и из нее. Спрос на исландскую рыбу сильно пострадал, в то время как импортные цены выросли. Внезапно оказалось, что чем более глобализована экономика страны, тем она уязвимее.

А внешняя торговля была основой экономики Исландии. Многое из того, чем пользовались люди, просто не могло быть произведено внутри страны. Из страха, что крона потеряет слишком большую часть своей стоимости и вызовет гиперинфляцию, правительство ввело строгий контроль за движением капитала. Все «несущественные» траты драгоценной иностранной валюты контролировались бюрократами. Покупаете краску? Заполните это заявление. Путешествуете за границу? Заполните форму с подробным описанием всего вашего бюджета. Людям требовались разрешение и документы для любого ввоза, вплоть до каждой книги. Фрукты были приравнены к рождественской роскоши и какое-то время не считались предметом необходимости для всех, кроме больных и старых людей, но и им приходилось показывать справку от врача в продуктовом магазине. Безработица резко возросла, и люди перешли из радостного лета в депрессивную осень.

На фоне экономического спада группа усатых рейкьявикских головорезов в морских фуражках стала называть себя коммунистической партией.

Исландская коммунистическая партия была частью Коминтерна, основанной Лениным организации, выступающей за мировое господство посредством революций под руководством профсоюзов. Лидером был харизматичный двойник Троцкого, который возглавлял исландскую монополию на сельдь (сельдь, «серебро моря», вылавливалась транснациональными судами в исландских водах, и эта монополия была призвана помешать им вытеснить местные предприятия). Среди первых участников были два самых уважаемых исландских писателя, Халльдор Лакснесс и Тоурбергур Тоурдарсон, которые привлекали последователей.

Вскоре в Рейкьявике произошли первые беспорядки. Случилась потасовка в Гутто (Гуттослагуринн), в которой рабочие столкнулись с полицией у здания мэрии – или, в зависимости от того кто рассказывает историю, полицейские с дубинками напали на невооруженных пролетариев, пользовавшихся своим гражданским правом на протест.

Между тем группа правых посчитала власть слишком мягкой. «Бей сильнее!» – кричали они и довольно скоро создали свое собственное политическое движение: Исландскую нацистскую партию (официально именуемую Националистической партией).

Нацистов на улицах Рейкьявика возглавлял человек по имени Гисли Сигурбьёрнссон, по прозвищу Гитлер. В партию входили в основном разочарованные студенты среднего класса, которые испугались, увидев, что рецессия[36] лишила их привилегий. То же самое можно сказать и обо всех других фашистских движениях. В 1930 году, когда Гитлер воспринимался как неадекватный, от 5 до 10 процентов всех студентов немецких университетов были членами нацистской партии. Ученые также одними из первых приняли фашистскую идеологию, потому что их повестка одобряла исследования и провозглашала ценность прошлого.

Нацисты Рейкьявика были заняты переодеванием в униформу и позированием для публичных снимков, а коммунисты писали песни, стихи и запоминающиеся лозунги – когда одни выходили на улицы, другие сидели по домам. Эти две группы редко сталкивались друг с другом, а ажиотаж, вызванный флагами со свастикой и нарядной униформой, не мог долго продолжаться без каких-либо серьезных действий или широкой поддержки. Спустя годы Гитлер и его друзья потеряли поддержку после нескольких неудачных выборных гонок, ни разу не получив больше 2,8 процента голосов на местных выборах. Их последняя демонстрация прошла в 1938 году.

Поэтому весной 1939 года, когда встревоженный доктор Герлах прибыл в самую северную столицу мира, ему не удалось установить связи хоть с кем-то, кроме граждан Германии, проживающих в Исландии, и нескольких давних германских союзников. Герлаха называли одним из лучших патологов Европы, но его преданность нацистской партии привела к тому, что его уволили из университета в Швейцарии. Тем не менее он стремительно продвигался по службе в нацистской партии. Его пригласили служить Третьему рейху в Исландию, в место «высокой культуры». Какая честь! Представьте себе предвкушение нациста, которому пообещали, что он будет работать с «чистокровными» арийцами. Его путешествие было похоже на путешествие ребенка, отправившегося на настоящее ранчо единорогов.