Прозревшие в преисподней - Игорь Владимирович Огай

Не медлить! Боеприпасы на юродивого не тратить, так, для профилактики носком под ребра… В пушечной башенке ни кого, значит этот сюда и шел. А остальные? Десяток зэков, плюс охрана и экипаж – тридцать душ не меньше. Где?

Семен с ненавистью оглядел ряды раскрытых дверей камер. Черт бы побрал этот фанатичный лерский патриотизм! Нужная, обозначенная в плане инспектора келья наверняка пуста, так что же обыскивать весь корабль? За пятнадцать оставшихся минут?

Мимо раскрытых проемов – бегом. Пусто, пусто, пусто… Еще один парализованный, но не тот. Где же они все?

Наводчик второй по этому борту лучевой башенки отрубился уже на боевом посту, четырех палая кисть его подрагивала в опасной близости от гашетки. А сразу за блистером, почти упершись в ствол пушки – покатое брюхо корабля Семена.

За шиворот с кресла и сплюнуть от души прямо в дрожащую серую ладонь!.. Надо же, чуть-чуть сволочь не успел!

Четырнадцать минут до огневого контакта, и ни какого смысла обыскивать другой борт и нижнюю палубу. Нет там ни кого – к гадалке не ходи…

Семен бросился на нос корабля. Покаяние – покаянием, но и датчики положения на каждого монастырского послушника отцы-настоятели вешать не забывали. Значит должен быть где-то и монитор на котором их видно.

Навигационный отсек оказался заперт изнутри. Правильно, призыв грешников к оружию это одно, а безопасность комсостава совсем другое. Только вот дверь жестяная, на случай вооруженного штурма не рассчитанная. Так, пресечь утечку воздуха при декомпрессии… Гранату к рукоятке и за угол.

Грохнуло как надо. В корабле, набитом чужими зомби – самый, что ни наесть оттяг для души.

– Стоять, суки, грабли на затылок!..

И короткую поверх спинок кресел – что б грохот и звон стекла… Потому что кто их знает этих леров, может рубка у них как-то особенно изолирована. Оказалось – нет. Семеро в разных позах, кто на полу, кто в креслах. Все в судорогах разной степени. Один вот навзничь – захлебнулся собственной рвотой. У другого вместе с пеной на губах – кровь из ушей… Что же за дрянь подсунул Груббер?

– С-с-с… т-т…

Семен шарахнулся в угол, вскидывая ствол. Нет, не опасно. Просто такой вот крепкий отец-навигатор попался: мордой в пульт, а все норовит пасть раскрыть… Семен подскочил ближе, рывком откинул безвольную голову на спинку кресла.

– Где!? Говори, тварь, ты знаешь, кого я ищу! Где он?

Намек на злорадную улыбку получился оскалом. Напрягая дергающуюся гортань, лер выдавил:

– С-стой… гр… греш… ш-ш…

Семен безжалостно тряхнул безвольное тело.

– Где, я спрашиваю! Говори, всех здесь замочу!

– С-ст… рель-ль… Мир с-с-с… т-тобой…

Вот так. И хоть действительно стреляй их здесь всех по одному на глазах у отца-навигатора, хоть на куски медленно режь тупой пилой – не скажет. А на мониторах как назло одни звездные карты, и черта с два ты найдешь здесь нужную кнопку раньше рождества!

С низменным удовлетворением Семен отпустил голову лера – тот со стуком упал лицом на пульт. Вспыхнула какая-то новая лампа, в тревожные трели звуковой индикации вплелись какие-то новые тона…

К черту! Одиннадцать минут! И, в общем-то, одно единственное место, которое нельзя не осмотреть. При всех бесчисленных закутках совсем не маленького корабля, при четырех вместительных трюмах, где зарыться в коробках – за сутки не отыщешь, при обширных межпереборочных пространствах, где и вовсе можно лазить три недели кряду и никого не встретить… Одно единственное место. Потому что оно по уставу, а все остальное нет, и были б мозги в голове – пошел бы туда сразу.

Поборов мимолетное желание оставить вместо себя вторую гранату, Семен выскочил из навигационного отсека, и бросился на нижнюю палубу. Где же этот трап? Да где же, ч-черт! Ах, правильно, здесь же налево…

Ссыпавшись по ступенькам, Семен задержался на нижней палубе лишь на секунду. Повел стволом карабина вдоль коридора. Нет здесь больше ни кого стойкого? Точно нет? Тогда ниже, ниже…

Последний пролет трапа вел в трюмы кладовые и еще… правильно в эвакуационный отсек. Длинная низкая труба через все продольное сечение корабля с отростками катапульт для индивидуальных спасательных капсул. Строго по числу заключенных – экипаж в расчет не принимался. Леры искренне полагали, что спасать надо в первую очередь ступивших на путь покаяния грешников, дабы дать им шанс вымолить истинное спасение. Праведные же слуги господни и без того в любой момент должны быть готовы к встрече с создателем…

Лазерный луч ударил, как только нога коснулась пола отсека. Пляшущий, направленный нетвердой дрожащей рукой, но от этого не менее разрушительный… Перилла трапа – алым всплеском, багровый зигзаг по стене за спиной…

Мозг еще не врубился, но тело уже реагирует. Ловко и привычно – будто не было пары долгих лет расслабухи в пилотском кресле!..

Прыжок через луч, перекат, очередь навскидку… Кто-то думал, что пиратство в космосе обходится без абордажных сабель? Ну-ну!.. Едва поднявшись на колени монах рушится навзничь – сил кричать у него уже нет. Мертвая рука еще жмет на гашетку, луч чертит по своду огненную дорожку. Жидкий металл заливает второго монаха, и тот, хрипя распахнутым горлом, дергается на полу, бросив оружие, стряхивая огненные капли голыми руками…

Добить бы из жалости, но к черту! – еще двое юродивых в отводах катапульт. И еще трое чуть дальше… Не взяла их здесь отрава что ли?

Луч и пули пересекаются друг с другом… Еще один кающийся грешник откидывается в свое ненадежное укрытие, а вокруг комбинезона вдруг вспыхивает радуга. Единственный шанс десантника – «первое попадание не в счет». Потому что второго нанопокрытие уже не выдержит.

Длинно, по всему коридору, подавляя само желание высунуться и дать отпор!.. Грохот, визг рикошетов, лопнувшие плафоны освещения… Какой-то пробитый трубопровод, струя пара… Обойма – в семь секунд, плюс еще две на перезарядку…

Семен уже видел, куда ему было надо. У монахов в этом отсеке тоже были проблемы с подвижностью, однако меньше чем на верхних палубах. Нарушенная координация почти не мешала троим из них толпиться у дальней катапульты, уминая в нее безвольное тело четвертого. Да, именно так, в полном соответствии с боевым наставлением. «При угрозе захвата, либо гибели благословенного судна, спасать надлежит наиболее ценных братьев своих… Бойник да уступит место навигатору, палубный монах – башенному стрельцу…» Впрочем, грешник порой оказывается ценней святого отца, и навигатор отдает соответствующий приказ…

Еще один луч прошел наискось, даже не уклоняясь Семен, резанул короткую в ответ.