Прозревшие в преисподней - Игорь Владимирович Огай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А что еще поделать? Совсем недавно он сказал Жустин чистую правду – душа на корабле действительно не было.
Некоторое время он с удивлением разглядывал свою майку с окровавленной спиной, пока не сообразил, что в какой-о момент перегрузка видимо выдавливала кровь прямо через кожу. Слава богу, что сознание отключилось раньше…
Натягивая запасные штаны, Семен вдруг вспомнил, ради чего были все эти муки, и кинулся обратно в рубку. Здесь, в воздухе витало крошево от подстилки из «анти-g». Ослабив во время разгона нагрузку на хлипкое человеческое тело, и подарив после несколько блаженных минут невесомости, растрескавшаяся подушка немедленно разлетелась по всему помещению мелкими кусками, как только Семен выбрался из кресла. Раскашлявшись от анти-гравитационной пыли, Семен включил посильнее вентиляцию, и, боясь чихнуть, приблизился к разложенному в соседнем кресле леру.
Обошлось – лер дышал. Больше того, едва Семен тронул его за плечо, отец-изыскатель приоткрыл заплывшие глаза и произнес:
– Я понимаю, что ты сделал, человек. Я не забуду.
Выдохнув с облегчением, Семен осклабился в ответ.
– Поверь – я тоже. Подняться сможешь?
– Прямо сейчас? Зачем?
– Сходим в кубрик. Потратим еще немного воды…
Предусмотрительность инспектора Содействия, Семен оценил по достоинству чуть позже, во время беглой ревизии отсеков. Ревизия эта сомнений не оставляла – во время разгона на удвоенной тяге и лера, и его самого от ужасной участи спасли лишь «подушки контрперегрузочные».
Непоправимо изувеченные конструкции агрегатного отсека, силовые фермы, выгнутые дугой, срезанные болты, надорванные сварные швы… Днища топок уродливыми горбами наружу – чтобы порваться совсем, им не хватило самую малость. Все здесь держалось на честном слове. И не только здесь.
Приложив линейку к одному из шпангоутов поперечного набора, Семен лишь горько усмехнулся: стальной брус ощутимо изогнулся и, кажется, пошел винтом. Было совершенно ясно, что силовые элементы потеряли геометрию по всей длине корпуса. Кроме того, контроль рециркуляции показывал пока не фатальную, но существенную потерю воздуха – где-то образовались трещины или зазоры между бронелистами.
Осмотр отсеков продемонстрировал полнейший хаос. Лопнувшие стекла, выдранные дверцы шкафчиков, разбросанные и раздавленные немногочисленные предметы быта… Среди утраченного особенно жалко было вывернутый с корнем унитаз. Однако куда больше Семена поразил треснувший по всей поверхности и раздавленный в плоский блин шлем от комбинезона – наглядная демонстрация того, что было бы с его собственной головой, не окажись под ней спасительной подстилки.
Венцом потерь оказалась исчезнувшая боевая надстройка. Не являясь неотъемлемой частью конструкции корабля, она и держалась хуже всего. По хорошему-то, ее безо всякой жалости следовало сбросить еще до начала разгона – отрываясь, массивная башня вполне могла прихватить с собой пару верхних бронелистов, и тогда утечка воздуха стала бы фатальной задолго до того как Семен пришел в себя. Однако почему-то именно эта деталь окончательно убедила его, что отныне корабль, как боевая единица, потерян окончательно и безвозвратно.
Жаль, черт возьми. Ему бы летать и летать. Пойди, теперь поищи другой такой же по черным рынкам да по свалкам мертвого корабельного железа…
Вторично вернувшись в рубку, Семен застал лера в кресле пилота. Тот увлеченно тормошил компьютер и даже не сразу заметил тяжелую длань, подхватившую его за воротник.
– Стой! – произнес он удивленно, обнаружив, что не может больше дотянуться до клавиш. – Человек!.. Еще одну минуту…
– Семен, – представился Семен, окончательно переместив лера в пока не нужное и потому безопасное кресло оператора-маскировщика. – Привыкай к нашим именам. Через пару дней сгружу тебя Содействию, там в «человеках» запутаешься.
– Я учту, – пообещал лер. – Однако должен сказать, что я знаком с вашими именами, не хуже чем с языком.
Семен смерил его взглядом и процедил:
– Да, не пожалуешься. Ну, тогда давай, святой отец, выкладывай по порядочку. Кто такой, откуда, за что срок мотал? Зачем понадобился людям из Содействия? И… кому еще кроме них?
Лер хитро прищурился, совсем по-человечески. И произнес:
– Ты умеешь задавать вопросы, чел… Семен. Но уверен ли ты что ответы на них будут для тебя безопасны?
– Чего? – Семен подозрительно покосился на лера, – Это у тебя юмор такой? По-твоему, когда я в душегубку за тобой полез, о безопасности думал? Да и сейчас… Ты не в курсе, падрэ, но…
– Киит.
– Что?
– Отец Киит. Хотя теперь первое слово не слишком уместно. Привыкай к нашим именам, человек Семен.
– Вот уж чего вовек не забуду… – буркнул тот. – Ну хорошо, Киит… Так вот, наше с тобой корыто дышит на ладан. Мы теряем воздух по полкуба в час. Запаса должно хватить на четверо суток, но никто не поручится, что при торможении швы не разойдутся совсем. Кроме того, в конечной точке нас вполне может ждать другой «пресекатель». Ну и, наконец, теперь я почти уверен, что мой заказчик, заполучив тебя, попробует от меня избавиться.
– Так ты наемник? – лер удивленно вскинул брови. – Тогда тебе и правда лучше удержаться от расспросов. Возможно, люди Содействия сочтут, что с тобой проще расплатиться, чем убивать.
– Черта с два! Во-первых, я и так слишком много знаю, о чем с дуру проговорился инспектору. Во-вторых Содействие ни когда не оставит свидетеля тайной операции, да еще в пространстве Лерона-прайм. Ну и в-третьих… уж больно велика награда, чтобы был смысл ее выплачивать.
– Тогда почему ты не пытаешься скрыться?
Семен усмехнулся.
– Потому что у меня есть за кем возвращаться. И еще, потому что у меня есть ты. Так что не молчи, падре. Для нашей обоюдной безопасности мне нужно знать до какого предела стоит торговаться.
Лер в раздумье пожевал синими губами воздух. Сложил ладони в согласительном жесте.
– Пожалуй ты прав, Семен. Кроме того, лично для себя я не вижу в том большой беды. Задай свои вопросы еще раз, но по очереди.
Семен глубоко вдохнул, затем медленно выдохнул. Спокойно, этот лер возможно его единственная надежда получить желаемое, не попортив при этом собственной шкуры. Скрипнув, напоследок зубами он начал сначала:
– Кто ты такой?
– Я тот, кому сдалась Земля, – просто ответил отец-изыскатель.
В следующую секунду Семен успел удивиться сразу двум вещам. Во-первых – как он сумел не узнать кардинала-посланника еще по предоставленной инспектором
