Убийство в Тамбовском экспрессе - Валентина Андреева

— Я их так намахала!

Выпроводив самозванцев, Анастас Иванович продолжила свой путь к Плюшке. Обостренный слух уловил за дверью какую-то возню. Она сразу поняла, что это шебуршит обездоленная кошка, сбегала в очередной раз за забытыми ключами. Оказалось не зря, у бедного домашнего животного запас воды был на исходе. Само домашнее животное не отозвалось. Наверняка испугалось предварительного звонка в дверь. Наташка тут же пожаловалась, что мы тоже боимся звонков.

Дальше я слушать не стала, метнулась к себе. Закрывшись на два оборота, приветливо «покискала». Плюшка отозвалась. Только очень слабенько и непонятно откуда. Результат тщательных поисков озадачил. Мужские зимние ботинки рядом с обувной тумбочкой были явно лишними. И точно не Димкины. Я мужа даже по обуви угадаю. Его блестящая пара тапочек стояла рядышком. Наличие чужих ботинок озадачило. Неужели Олег оставил их в порядке компенсации за позаимствованную куртку? Ушел слишком по-английски, причем в одних носках. Еще через минуту стало ясно, что и без мобильника. Он отозвался мелодичным треньканьем с дивана. А следом я вновь услышала жалобное Плюшкино мяуканье. Такое впечатление, что бедное домашнее животное надрывается под землей. Не переставая сыпать ласковые призывы, я бегала по квартире, постепенно сужая границу поиска. Пока не уперлась в закрытую балконную дверь. Мяуканье усилилось и стало истеричным. Не задумываясь, я ее распахнула…

Плюшку увидела мельком. Вылетев из окоченевших рук Олега, сжавшегося в комок на старом балконном кресле, она стремглав пронеслась в комнату. Самого Олега я опознала по носкам. В том плане, что он был без ботинок. Голову прикрывал «шалаш» из картонной коробки. Говорить молодой человек не мог, но выразительно стучал зубами. В принципе, я тоже. Да и когда там обмениваться словесными приветствиями! «И снова здрассте» я сказала ему только после того, как с трудом втянула за воротник Димкиной куртки в комнату. Он не ответил.

Оттаял Олег не скоро, Плюшка оклемалась быстрее. Но раньше всех пришла в себя Наташка, демонстративно позвонившая в дверь за тем, чтобы вернуть куртку Олега и постоянно хранящуюся у нее запасную связку моих ключей. Вторая такая же имелась у Анастас Ивановича. Перешагнув порог, подруга потеснила меня, намереваясь лично повесить ключи на вешалку, и тут увидела Олега. Закутанный в одеяло и пару пледов, он отрешенно, как йог во время медитации, сидел в центре холла на ковре и, слегка подрагивая, грелся о третью по счету чашку чая, охлаждая его замерзшими руками до состояния приятной теплоты. Рядом, щуря от удовольствия глаза, валялась на полу объевшаяся Плюшка.

— О, блин!.. — вылетело у Наташки. — Прямо гигантская моль с годовым запасом шерстяного продовольствия. Ириша, где ты ее отловила?

— Был закрыт на балконе. С Плюшкой. Кошка спасала Олега от одиночества.

— Фига себе…

Ключи брякнулись назад в Наташкин карман. Она машинально по нему похлопала и заявила, что мне их доверять нельзя, а у Анастас Ивановича свои мои есть. Задумалась и добавила:

— Ну да, ее, но твои. — И с уважением посмотрела на кошку. Не всякое домашнее животное сможет открыть балконную дверь, и уж тем более закрыть ее за собой.

— А почему «моль» на полу сидит? За пару часов на морозе отвыкла от цивилизации?

— У нее ноги не ходят. Сейчас немного оттает — и в горячую ванну. Олег от Анастас Ивановича на балконе спрятался. У него к ней с момента первого свидания очень трепетное отношение. Как услышал ее набатный глас, так и затрепетал до потери сознания. Она же утром сначала в дверь позвонила, кошка ответила. Ну Анастас и пообещала Плюшке немедленно спасти ее от голодной смерти. Кстати, кошка со страха тоже на балкон рванула. Надо полагать, Степан Иванычу костлявая рука голода уже не грозила, овсяная каша еще осталась. За то время, что Анастас бегала за ключами, а потом отражала натиск непрошеных гостей, Олег успел накинуть на себя Димкину куртку и выскочить на мороз. Вместе с Плюшкой, но в одних носках. А балконная дверь нечаянно закрылась…

— Ну что? Будем говорить правду или сначала позавтракаем? — поинтересовалась из коридора Наташка. Вопрос адресовался отмокавшему в ванной Олегу и был закономерным результатом ее печальной повести о тяжких последствиях вранья. Примеры, основанные на реальных событиях, приводились убойные. Вот только неприятности случались с другими людьми. Можно подумать, сама никогда не врала.

Прутков не ответил, и подруга, пожав плечами, пришла к выводу, что собеседник молчит, поскольку «воды в рот набрал».

— Ну и правильно, — поддержала она его. — Зачем зря балаболить с напрягом да еще на весь подъезд. Вдруг враг не дремлет. Ириша, ты пока молчуна покарауль, а я в магазин смотаюсь. Если нашего постояльца за столом куском хлеба попрекать, он точно разговорится. Лучше рано, чем поздно, то есть пока им не подавится. Хлеба у нас нет, а сосисками давиться не принято — дороговато будет.

Занятая поисками упаковки чайной заварки, я охотно согласилась. Из дома можно выходить без опаски. Как выяснилось, в семь утра Олегу звонил друг Сергей, давно не виделись. Тот обещал за ним заехать и приютить на пару деньков. Олег был уверен, именно его и не впустила Анастас Иванович. Повторные звонки на номер этого самого Сергея остались без ответа, но Олег не терял надежды выйти с ним на связь.

Я сразу догадалась, что Олег врет. В семь часов нерабочего утра без серьезного повода будоражить пустопорожним звонком не будут. Прутков определенно не хочет делиться с нами своим секретом. Ну и пусть. Нас с Наташкой это не касается.

Поиски заварки затянулись, поскольку в процессе этого увлекательного занятия обнаружилось много интересных вещей. В результате об Олеге было совершенно забыто. Вывод о том, что я плохая хозяйка не стал неожиданностью, давно привычное звание. Я регулярно принимаю по этому поводу «поздравления». Радуясь удаче — Димкиному отсутствию, сама поздравила себя с бесхозяйственностью и отсортировала на выброс давно просроченную бакалею. Пальчиковые батарейки в ее состав не входили, но составили компанию по срокам годности. Как они попали в двухлетний пакет с остатками пшена и как сам пакет оказался среди сухофруктов, осталось загадкой. Да и не важно. Скорее всего, в результате моих глубоких раздумий на какую-нибудь важную тему. Главное, я не сварила из всего этого кашу. Капризная штука. Ее же только маслом не испортишь. Заварка удачно обнаружилась там, где в принципе не должна была находиться — на самом виду, в красивой баночке из-под кофе. Моя работа! Декупажная. Я сразу вспомнила, как мне не хотелось расставаться с этой расписной красотой, когда Димка пытался пристроить ее под какие-то мелкие железяки.

Вернувшаяся из магазина подруга застала меня на последнем, решающем этапе стихийной разборки — выносе мусора. Прямо на лестничной площадке у мусоропровода. И смиренно попросила извинения за длительную задержку. Разумеется, не по своей вине. В универсаме огромные очереди. Такое впечатление, что москвичи сплоченно доели все праздничные запасы и также сплоченно озверели от голода. К тому же кончился рождественский пост. Занятая размышлениями о нерациональном расходовании денежных средств семейного бюджета, я с пониманием поддакнула и с ужасом вспомнила, что в моей квартире инородное тело — Олег. Кажется, он так и не вышел из ванной. Неужели заснул и утонул? Только этого мне не хватало!

Опасения не подтвердились. Олега вообще не оказалось в квартире, впрочем, как и на балконе. Мы даже не поленились заглянуть на соседские.

— Смылся… — огорченно догадалась я.

— Ага. Твоим новым персиковым гелем, — согласилась Наташка. — Быстрорастворимым. Так целиком на «нет» и сошел. В канализацию. — Она с тревогой оглянулась на вешалку. — Слава богу, не с чужой, а со своей курткой и… Нет, Димкины тапки на месте. Надо же, блестят, как новенькие. Он их что, твоим кремом от морщин смазывает?

— Не знаю… — Я не врубилась в смысл вопроса.

— Так узнай. При случае. Неужели Ефимов подворовывает твою косметику? Дорогая моя, мне кажется, ты меня не слышишь.

— Слышу.

— Но у тебя нет крема от морщин. За ненадобностью. А ты даже не возмутилась.

— Что?

— Я же говорю, не слышишь!

— Прекрасно слышу. Зачем он мне? Я в своем уме. Несмотря на привлекательные рекламные аннотации, ни один крем не поможет избавиться от возрастных изменений. Морщины — умеренная плата за продвижение к старости, так сказать, постепенная подготовка. Ничто в жизни не дается даром.

— Особенно пластические операции. Эк ты разговорилась! Интересно, почему слинял Олег?

— Наверное, связался с другом Сергеем и… поехали отмечать Рождество Ты же сама мечтала об английском варианте прощания. Если верить рекламе Газпрома, мечты сбываются.