Убийство в Тамбовском экспрессе - Валентина Андреева

— Да какой дурак ей верит! И мне этот чужеземный вариант прощания разонравился. Им явно начинают злоупотреблять. Анастасия с Ульяной, проводница, покойник из тамбура… Может, стоит позвонить гражданину Пруткову и вежливо обругать его за невежливость? Эх, зря я много хлеба купила, теперь попрекать куском некого.

Я хлопнула себя по лбу упаковкой чая, несказанно удивив этим подругу. Да и себя тоже. С момента обнаружения так и таскаю ее с собой. С одной стороны, правильно, если бы не таскала, давно бы в очередной раз потеряла.

— Это что, навигатор? — ткнула в нее пальцем Наташка.

— Путеводитель. В какой-то мере… Активно помогает вспомнить, на чем я остановилась.

— На собственном шарфе. И не просто остановилась, а продолжаешь на нем топтаться. Зачем тебе такой длинный? Четверть экватора.

— Затем! Между прочим, твой подарочек.

— Надо же, как его жизнь с тобой вытянула. Вырос с возрастом. Вот кому морщины не страшны! Если разрезать на три части, будет три подарочка. Ну-ка, ноги прочь от моего презента!

Я послушно отступила, вызвав очередную волну Наташкиного недовольства. Мне следовало не просто отступить, а поднять при этом шарф, аккуратно свернуть и положить на место. Подруга демонстративно закинула его на вешалку, но он одним концом непослушно свесился с полки.

— Ир, твои шмотки все в тебя. Строптивые. Передай мне свой мобильник, я сейчас позвоню этому негодяю Олегу. Только от твоего имени.

— Почему от моего?

— От своего наговорю много лишнего, мое слово, точно, не воробей. Скорее кувалда. Или дубина… Стоеросовая.

К великому удивлению запаса Наташкиного красноречия от моего имени хватило только на одну первую фразу: «Ну и как это понимать?!» Дальше она молчала и, судя по вытаращенным на мою пачку чая глазам и открытому рту, собиралась проглотить ее целиком, сухим пайком, совершенно не волнуясь, что она встанет поперек горла.

— «Ну и как это понимать?» — осторожно напомнила я подруге точку отсчета переговоров, полагая, что цена ее молчания, несчастная пачка, слишком уж велика. На всякий случай вообще убрала ее с Наташкиных глаз долой. На верхнюю полку вешалки, к шарфу. Подруга проследила за полетом упаковки, перевела на меня бессмысленный взгляд, кивнула и, не отрывая мобильника от уха, сосредоточенно пожевала губами. Я медленно протянула руку за телефоном, но Наталья, шлепнув меня по ней, точным броском закинула его к пачке чая.

Задрав головы, мы любовались содеянным, только недолго. Все три предмета, поднятые на недосягаемую без табуретки высоту, скользнули вниз. Поймали их судорожно, но сплоченно — столкнувшись лбами.

— Самосад! — потирая лоб, отчеканила Наташка, как мне показалось, совершенно не в тему. Но заострять на этом внимание я не стала, спасибо, что она вообще заговорила. Наше секундное и очень «тесное» сотрудничество дало положительный результат. Потирая в свою очередь собственный лоб, я одобрительно улыбнулась, вызвав у подруги весьма сердитую реакцию:

— Не вижу ничего развеселого. У Олега был такой голос… Словом, он сам себя решил посадить. Готовится к явке с повинной. Собирается взять на свои плечи все грехи мира. Сказал, что в тюрьме ему будет безопаснее, чем на твоем балконе. У тебя даже кошка подсадная. Наверняка приписана к ФСБ.

— За кошку ответит!

Не будучи уверенной, что Олег не отключил мобильник, я все-таки попыталась с ним соединиться и очень удивилась, услышав резкий женский голос. Обругав меня за настырность, женщина, чеканя слова, порекомендовала мне прекратить домогаться Олега и немедленно забыть этот номер. Он ему больше не принадлежит. Рекомендация носила характер ультиматума, женщина отключилась. Ожидающая результата переговоров Наташка, успевшая свернуть мой шарф в огромный клубок, хмыкнула. В отличие от меня, она хоть что-то успела вякнуть по телефону. Я поправила перед зеркалом волосы и небрежно отметила правоту подруги: Олег и в самом деле говорил не своим голосом.

— Баба ответила? — поинтересовалась подруга.

— Она самая. Наверное, жена. «Ангельский» голосок. Из тихого омута, где черти водятся.

— О! Чертей и я слышала. Бухтели тоненькими голосами что-то издалека. Кажется не хотели идти туда, куда их Олег, чуть не плача, посылал. Вроде бы им не по пути. Я же говорила, он собрался сдаваться. Даже твоей кошки боится. Якобы чипованной, в смысле с вживленным чипом ФСБ. Хотя за точность сведений не ручаюсь. Трудно воспринимать одним ухом разноголосую информацию. К тому же по телефону баба на меня ругалась. Блин! Почему у тебя Ефимов не приучен убирать тапки на место?! Уходя — уходи, но не забудь убрать за собой сменную обувь.

Наташка легонько наподдала левый Димкин тапок ногой, он с металлическим звяканьем врезался в дверь и, проворно отскочив, явил нам связку ключей. Подруга подняла ее кончиками пальцев, повертела и уверенно заявила, что все три ключа не мои. А если принять во внимание высокий уровень IQ Ефимова, то и не его. Заведи он любовницу, хватило бы ума не делать из домашнего тапка хранилище для ключей от тайного гнездышка, да еще демонстративно выставлять его на показ.

Встревожиться я не успела. Интуиция не то чтобы спала, но голосок у нее был слишком тихий — а посему не обратила на него должного внимания. Довод подруги показался резонным, на нем и сосредоточилась. Тем не менее я не преминула отметить чужую мудрость: самый надежный тайник тот, который на виду. Уж очень хотелось услышать от Наташки ободряющие обвинения в достаточно низком уровне моего IQ, позволяющем подозревать Димку в измене.

— Да кому твой Ефимов нужен?! Кроме тебя и его пациентов, — отмахнулась Наташка. — Ну, разве только на пару часов где-нибудь в коллективе, пока в Димке будет простаивать вечный двигатель процесса поучений.

— На первой стадии пары часов общения для любовников вполне достаточно, чтобы показать себя с лучшей стороны, — расстроено возразила я. — Ты не задумывалась, почему любовниц называют именно так — словом, производным от слова «любовь»?

— Потому что «жена» производное от слова «брак»! Но, несмотря на двусмысленность последнего, каждая любовница к нему стремится. Так им и надо. Пусть почувствуют разницу. И вообще… Нашла о чем печалиться! Повторяю: это не ваши ключи!

Наташка подбросила связку вверх и ловко перехватила ее на лету.

— Они наверняка выпали из куртки Олега. И если уж тебе мерещится кастинг на роль обманутой жены, предлагаю проверить правильность моего утверждения. Одевайся. Пойдем пешком, прогуляемся. До дома Олега рукой подать. Попробуем открыть квартиру этими ключами.

— А если там кто-то есть?

— Замечательно! Будет кому вернуть связку. А если никого нет, — повысила голос подруга, пресекая мою попытку возразить, — бросим ключи в почтовый ящик. Помнится, в свой мы собирались запихнуть кое-что похуже. И я просто обязана реабилитировать Ефимова. Но только ради тебя! Одевайся и помни: ты должна быть интеллигентной дурой, которая ошиблась адресом. Наше мероприятие не может выглядеть попыткой кражи с применением технических средств.

— Ты имеешь в виду ключи?

— Я имею в виду себя в качестве технического средства. Проверка ключей — мой конек. Не один замок на работе и дома на этом деле сломала. На ошибках училась.

Последние слова подруги прозвучали уже из коридора. Я, не мешкая, принялась готовиться к выходу. Решив, что интеллигентность у меня врожденная и ее ничем не испортишь, быстренько оделась. Без выкрутасов — теплые брюки, куртка, спортивная шапочка и Наташкин подарочный шарф в три «наката» на шею. Дольше всего искала сапоги, причем по всей квартире, в то время как они сушились на самом виду. Вне сомнения Наташкина забота — пристроила в кухне на батарею.

К дому, в котором проживал Олег, все-таки подъехали на машине. Подруга заявила, что в случае чего на ней сподручнее удирать. И оказалась права. Эксперимент с ключами не удался. Мы притормозили у подъезда как раз в тот момент, когда из него выносили на носилках в «скорую» чье-то тело. Рядом стояла милицейская машина с мигалками. Проехать вперед было невозможно — обе машины перегородили дорогу. Свободного места для парковки также не имелось, а сзади успели пристроиться две иномарки, одна из них истошно сигналила. Я со своей врожденной интеллигентностью аккуратно вышла из «Ставриды», намереваясь вежливо выяснить ситуацию у сторонних наблюдателей, и тут же совсем не интеллигентно подалась назад, едва не кувыркнувшись на Наташку. Нахлобучив на ходу капюшон и засовывая руки в карманы темно-синей куртки, к толпе любопытствующих спешил присоединиться Тимур Васильевич Егоров — Кэтькин стоматолог…

Часть третья

Загадки гостьи с Олимпа

Я не помню, как Наташке удалось выбраться из безвыходного, на мой взгляд, положения и вырулить на свободную проезжую часть. В памяти отметились только выражения «козел!» и «сам козел!», которые она щедро раздавала. Скорее всего, коллегам-водителям. Ее неуравновешенное состояние определялось выбранным направлением езды — куда подальше от места регистрации Олега Пруткова. Причем как можно скорее. Опомнилась подруга чуть позже меня, притормозив на каком-то километре Симферопольского шоссе. В голове сработала «подушка безопасности» — впереди маячил пост ГАИ. Она сразу потребовала от меня обоснованного подтверждения, что мы не в Норвегии. Я неуверенно предложила ей «разуть глаза» и оглядеться. До Норвегии нам еще ехать и ехать. Сама не понимала, как мы очутились за городом. Мимо, шлепая углом плохо закрепленного тента, на большой скорости пронеслась фура, обдав нас грязными ошметками снега. Я невольно пискнула и вжала голову в плечи.