Святые наших дней - Митрополит Иларион
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О своем первом пребывании в Бетании отец Гавриил вспоминал со слезами:
– Отец Иоанн был добрым, очень добрым и простосердечным человеком, никогда на тебя не рассердится и не поговорит строго. Другое дело – отец Георгий. Главной чертой его природы была мудрость – мудрость совершенно особенная. Со мной он обращался строго. Как только я закончу одну работу, сразу поручает другую, и так до наступления темноты. Спать я ложился такой усталый, что в какой позе засыпал, в такой и просыпался. Отец Иоанн иногда упрекал отца Георгия: «Жалко его, Георгий, немного пожалей, это же ребенок». Действительно, отец Иоанн все жалел меня, а я, со своей стороны, детским сердцем как-то особенно полюбил его. Но думал ли я хоть когда-нибудь плохое об отце Георгии? Никогда!.. Отцу Иоанну он говорил обо мне: «Не ласкай ребенка, Иоанн, так из него ничего не выйдет».
Старцы Иоанн (Майсурадзе) и Георгий (Мхеидзе)
Похожую картину взаимоотношений между двумя монахами рисует в своей книге «Бетания – дом бедности» архимандрит Лазарь (Абашидзе): «В основном всю тяжелую работу выполнял отец Иоанн. Отец Георгий был очень болезненный, так что отец Иоанн очень боялся за его здоровье и часто приговаривал: “Как бы не умер мой Георгий, не умер бы”, – и ходил в город за лекарствами. Но отец Георгий пережил своего духовного брата на пять лет. Вначале они жили в страшной нищете, приходилось ходить в деревню и жать хлеб у крестьян, за это им давали немного зерна. Так удалось продержаться первое время. Только впоследствии смогли они наладить хозяйство. Сами сеяли пшеницу, кукурузу, завели коров, пчел, у ручья устроили мельницу… Отец Иоанн своими руками выкопал канал для воды, а поставить мельницу помогли ему крестьяне… Отец Георгий выполнял работы полегче: доил коров, делал сыр, ухаживал за пчелами. Отец Иоанн выгонял скот на пастбище, косил сено, ухаживал за огородом, ходил молоть зерно на мельницу. Распахивать поле под пшеницу нанимали крестьян из деревни».
Годердзи очень нравилось в Бетании, но в конце концов пришлось уйти: старцы не могли оставить его у себя надолго.
Так он и ходил всю зиму из монастыря в монастырь, из храма в храм, питаясь подаянием. А зима, по его воспоминаниям, была особенно суровая в тот год.
Однажды, когда он спал возле храма, его заметила проходившая мимо женщина. Звали ее Марго, она взяла его в свой дом. У нее был сын, ровесник Годердзи, и она решила, что сможет воспитать двоих. Она была гадалкой. И когда она заболела, двенадцатилетний мальчик стал принимать людей вместо нее:
– Мы беседовали о православной вере, о Божией любви. Так продолжалось несколько дней. И такая благодать была ниспослана Господом, что стоило мне взглянуть на человека – я уже знал о нем все. К некоторым даже по имени обращался, говорил об их переживаниях и учил, как защищаться от лукавого. Объяснял, что значит Церковь в нашей жизни, говорил о христианских добродетелях. Мне давали много денег, но я ни копейки не брал себе, все отдавал Марго. Ей понравилось мое поведение, и она оставила меня на всю зиму у себя. Люди уже шли ко мне. Марго больше не гадала, а я получил возможность свободно проповедовать Новый Завет Господа Иисуса Христа.
Время от времени Марго говорила мальчику:
– Может ли спокойно спать твоя мать, когда тебя нет дома?
В конце концов с наступлением весны, Годердзи ушел от Марго и вернулся домой. Там, по рассказам сестер, он много постился и молился, а свою маленькую комнату увешал иконами. Теперь уже родители не препятствовали ему жить так, как он хочет, понимая, что это особенный ребенок.
Монастырь Антония Марткопского
В то же время, по свидетельству сестры Джульетты, Годердзи с трудом уживался с матерью: «У них все время были конфликты из-за одинаковых характеров. Оба очень упертые, и у обоих очень сильные характеры». Мать делала ему замечания, а он говорил ей:
– Ну оставь меня в покое, я уже не могу по твоим подсказкам жить. Я самостоятельный человек, я монах!
Тринадцать сирийских отцов.
Икона. Грузия. Кон. XX в.
После шестого класса он бросил школу. Часто, никого не предупредив, уходил из дома и шел в какой-нибудь монастырь пешком. Мать вместе с дочерью начинала искать его по монастырям. Однажды нашли его в монастыре Бетания, он показал матери и сестре храм, кладбище, познакомил их со старцами Иоанном и Георгием. Мать уехала успокоенной.
В другой раз, когда ему было шестнадцать лет, он отправился пешком в монастырь Антония Марткопского:
– Дорога очень затянулась, – вспоминал он впоследствии. – Я был голоден уже третий день. В виноградниках после недавнего сбора урожая еще можно было найти немало гроздьев, но я боялся, чтобы это не сочли за воровство, и продолжил путь. От голода темнело в глазах. Хотелось хотя бы кусок хлеба и немного сыра. Прошел небольшое расстояние и вижу, что мне из виноградника два человека в монашеских одеяниях машут руками: «Путник, ты голоден, пожалуй к столу!» Подошел я и увидел хлеб и сыр, о которых мечтал, и немножко красного вина. Подали мне хлеб, сыр и спросили, куда я иду. Я ответил. Они закивали головами, угостили меня вином и сказали: «Время продолжить путь!» Попрощался я и вышел на дорогу. Потом подумал: «Каким образом иноки оказались в этом винограднике?» – и оглянулся. Однако там никого не было.
Когда он пришел в монастырь и рассказал об этом одному монаху, тот ответил:
– Сынок, это Антоний Марткопский и Иоанн Зедазнийский явились тебе.
Эти святые жили в VI веке и принадлежали к группе тринадцати отцов, пришедших в Грузию из Сирии. Иоанн Зедазнийский был руководителем группы, остальные двенадцать, включая Шио Мгвимского, Давида Гареджийского и Антония Марткопского, были его учениками. Сначала все они жили вместе, но потом Иоанн разослал учеников по разным частям Грузии, и они стали основателями монастырей. Эти монастыри на протяжении веков служили главным оплотом монашеской жизни на земле Иверии.
В годы войны Годердзи работал на мясокомбинате вместе с матерью, а после войны – на пекарне с отчимом. Но вскоре отчим умер, и семья снова бедствовала.
В 1949 году Годердзи призвали в армию. Служил он в пограничных войсках, его часть располагалась в Батуми. Тогда в этом городе только начала возрождаться церковная жизнь. Годердзи очень хотел иметь возможность посещать храм и молился об этом. Вскоре начальник части назначил его почтальоном, и он стал выходить в город. Каждый раз, идя на почту, он заходил в Никольский храм, недавно вновь ставший действующим, и иногда священник тайно причащал его в алтаре.
Со священником Годердзи подружился, и тот дал ему молитвенник на древнегрузинском языке. Когда сослуживцы спрашивали, что это за книга, Годердзи отвечал, что она на армянском. Но все-таки вскоре книгу пришлось отдать обратно.
Католикос-Патриарх Мелхиседек III
После трех лет военной службы Годердзи вернулся в Тбилиси. Вскоре его признали психически больным и назначили ему пенсию по инвалидности. Прямо во дворе своего дома он начал строить храм с двенадцатью куполами. При этом денег не зарабатывал
